неопределенности, шатался из угла в угол, на все сто осознавая идиотизм происходящего. Его, в отличие от остальных, донимала не духота, а мысли.
Раздавшиеся по ту сторону двери шаги, заставили его метнуться к ней и забарабанить, что есть силы, подкрепляя удары матерным речитативом.
— …а потом я поимею твою сестру, слышь ты, кто бы ты ни был, причем сделаю это самым извращенным способом.
— Как хорошо, что у меня нет сестры.
— Маллиган? От, сучка…
— Можешь уже придумать что-нибудь более оригинальное.
— Да запросто.
— Мы в расчете. — Она развернулась и облокотилась о дверь спиной, засунув руки в карманы халата, прижалась к ней макушкой. — Завтра я покину остров, а ты будешь свободен.
— Где гарантия?
— Нет такой. Придется на слово.
— Да ты гонишь, какое там «на слово»?
— Я решила дать тебе форы, Сол. Можешь пожить еще немного.
— Тебе я хочу сказать тоже самое. На твоем месте, я бы был осторожнее. Никогда не знаешь, где припрятана та табакерка, из которой может выпрыгнуть черт.
— Ты лучше поищи какую-нибудь надежную нору. Да и не думай, что мне надоест играть в прятки с тобой. Рано или поздно, тебя найдут и прикончат.
— Как и тебя, Маллиган… как и тебя.
— За это не переживай. Беспокойся только лишь о том, чтобы указанный тобою ублюдок оказался реально существующим лицом, а не плодом твоего воображения, иначе, клянусь, я собственноручно придушу тебя, Сол.
Она оттолкнулась от двери и направилась обратно по коридору. Запертый в комнате контрабандист не проронил больше ни слова. На кой черт она вообще притащилась к нему и затеяла весь этот разговор? Потому что не могла заснуть? От нервов? Чтобы перестраховаться? Ведь она была практически у цели… Эта мысль, по идее, должна была греть ей душу. Но она не чувствовала ничего. Может потому, что у нее уже давно не было души?
* * *
Ветер раздувал занавеси на окнах, завершая ту идиллию, которая сейчас царила в кабинете, как показалось бы стороннему наблюдателю. Но идиллией здесь и не пахло. Скорее, затишьем перед бурей.
Переводя взгляд с одного на другую, Батиста подпер рукой массивный подбородок и молчал. Сол щурился, стуча пальцами по столу, и изредка кидал косые взгляды влево. Он тоже молчал. Гюрза сидела, откинувшись в кресле и сцепив руки в замок, словно сдерживая себя от какой-нибудь непоправимой глупости, в результате которой могли пострадать все здесь присутствующие. Взгляд устремлен вникуда. На щеках двигаются желваки.
На столе перед всеми троими лежал лист бумаги и карандаш.
На листе бумаги лицо. Накарябанное рукой Сола (весьма неплохо, кстати, накарябанное), не оставляющее сомнения в том, кто его обладатель и в очередной раз наводящее на мысль, а бывают ли такие совпадения?
Они заседали здесь около получаса. Было утро вторника, которое, к слову, началось для Батисты весьма неплохо — его человек подтвердил, что затонувший корабль на дне бухты Острова Черепов, и на его борту несколько тонн золотых слитков. Его золотых слитков.
Заметно повеселев, Батиста вызвал к себе Сола и Гюрзу и объявил о том, что их слова нашли официальное подтверждение, что значит, каждый из них получит желаемое. Так на столе и появился карандаш и лист бумаги, а на нем, стараниями Сола, возникло лицо, то самое, которое преследовало Гюрзу размытым пятном во всех ее ночных кошмарах. Теперь у лица были черты. Как, мать его? Как такое может быть???
Зайдя утром в кабинет Батисты, она ожидала чего угодно, но только не этого…
Только не этого лица.
— Любопытная реакция, Маллиган, — пробормотал работорговец, — я думал, ты будешь рвать и метать…
— У тебя такой вид, словно ты знаешь его. Я так понимаю, никаких официальных подтверждений моих слов не требуется?
— Заткнись Сол, дай человеку погрустить… хочешь поплакать, Маллиган, поплачь. — великодушно произнес Батиста, — Никто мешать не будет.
На слова Батисты, она никак не отреагировала и, казалось, вовсе его не слышала, погруженная в бездну собственных мыслей. Лицо на рисунке. Не точная копия оригинала, но, все же достаточно похоже, чтобы узнать в нем уже виденного однажды мужчину.
Гюрза поднялась с места. Резко, не сказав ни слова.
— Э, Маллиган…
— Куда?
Она не ответила — куда, не ваше дело, вы получили, что хотели.
Она, пока еще нет. Подойдя к окну, она уставилась взглядом на безмятежный утренний город.
— У тебя все готово?
— Да. Вылетаешь в девять вечера.
— Почему так поздно?
— Такова договоренность с твоим родичем. Хочешь курить, кури, — Батиста кивнул на початую пачку сигарет, но она, как и в прошлый раз, даже не услышала.
Работорговец пожал плечами, мол, как хочешь. Он и сам был слегка шокирован таким поворотом событий. У подлеца, чей портрет намазюкал Сол всегда было много имен и личин, но, что того, ко всему прочему, еще и Прайсом зовут, Батиста слышал впервые.
Гюрза молчала некоторое время:
— Планы поменялись.
Братья переглянулись, Сол спросил кисло:
— Чего?
— Я никуда не лечу.
— О чем ты, Маллиган?
Она обернулась к ним, выражение ее лица не предвещало ничего хорошего.
— О том, что я остаюсь на острове. Там же, где и Прайс, или Большой Босс, как его здесь все величают.
С этими словами она направилась к выходу, чувствуя, как в глазах темнеет от ярости.
Сол взвился на ноги:
— А что со мной, Маллиган? — выпалил он ей вдогонку.
— Да отъебись ты. Что с Гарри? — перебил Батиста, — он ведь будет в Бангкоке к указанному времени!
— Скип, Боско и Транг ты сказал? — остановившись на пороге, она обернулась и впилась глазами в работорговца, который кивнул, — Пусть сопроводят его сюда.
И она вышла в коридор.
— Чего? — Батиста встал с кресла и последовал за женщиной. — Эй, Маллиган! Что за черт?
— Да что со мной-то?! — завопил Сол.
Оба его проигнорировали.
Под удивленные взгляды вооруженной охраны, ждавшей в коридоре, Батиста нагнал ее у лестницы и, схватив под локоть, развернул к себе лицом:
— Что?
— Не веди себя, как истеричка, Маллиган! Послушай меня, мы так не договаривались! У нас с Гарри соглашение. Он не поймет, если…
— Я поговорю с ним о вашем возможном сотрудничестве. Я приложу максимум усилий для этого. Даю слово. Деньги свои ты тоже получишь, не беспокойся.
Тон ее голоса, весь ее вид говорили о том, что она сдержит слово. Но сама идея… да не рехнулась ли она окончательно?
Работорговец покачал головой.
— Ты хоть понимаешь, что собираешься сделать, а, Маллиган? Этот человек не просто какая-то шпана, это один из крупнейших мафиози, и убери ты его, здесь начнется такое…
— Батиста, —
