Вот только задерживаться не имело смысла, и как бы парень не хотел остаться возле этого камня подольше, разглядывая рунические надписи и утраченные в его собственном мире барельефы, но долг неукоснительно гнал его вперед.
Продолговатые кирпичи, похожие на кусочки глины, забавно сверкали под теплыми солнечными лучами. Лиса, мирно шагающий вдоль выложенной тропы, уже давно снял свой плащ, вложив его в заплечную сумку, и мысленно прикидывал, сколько еще нужно будет ему так идти, пока какая-нибудь зараза не соизволит высунуться из своего логова.
Все было уж слишком безоблачно и не похоже на привычный юмор древних жителей Лабиринта. Хорошо хоть он заранее побеспокоился, чтобы разузнать получше о тех напастях, могущих его подстерегать на любом отрезке пути. Удивительно, но найденные им трактаты, обычно противоречащие один другому, в подобных вопросах однозначно сошлись на том, что место по ту сторону темное и мрачное, едва ли не похожее на его родную Изнанку.
Маг вновь огляделся – спокойный окружающий пейзаж уж никак не хотел испугать его, скорее был похож на милую проселочную дорогу сквозь рощицу, соединяющую две соседние зажиточные деревеньки. Невероятно миролюбивое и отрадное место.
Хотя парень и не расслаблялся и заставлял все свои чувства работать на полную мощность, но постепенно однообразная лесная тропа направила его мысли в привычную колею. Он, словно четки, начал перебирать их, понемногу останавливаясь на каждой, но все равно, по большей части, он думал об оставшейся по ту сторону девушке. Лиса хоть и знал раньше, что Анарин неплохо разбиралась в Последних мирах, но теперь убедился в этом на собственной шкуре. К тому же, он до этого никогда не слышал о стражах – тех стражах, что показала ему не так давно путница. Он прекрасно понимал, что ее находка скорее облегчила его работу, нежели наоборот – ведь практически все подступы в свое время были благополучно заблокированы или же оснащены охранными чарами. Даже тот ход, который выбрал для себя Лиса, хоть и казался ему не таким недосягаемым, но все равно требовал для прохождения огромной подготовительной работы, но теперь же все совсем изменилось.
Видимо, слова правительницы сторицей окупились, и если она сказала, что Лисе покажут неохраняемую тропу – так оно и случится. Откуда же сама Катарина о таком знает, парень мог только предполагать, ведь хотя он о многом догадывался, но старался о своих домыслах особо не распространяться: Лабиринт – это всего лишь Лабиринт. Там все знают друг друга, а оброненное ненароком слово уж никак не принесет сказавшему его путнику прибыль.
Солнце уже порядком припекало, и Лиса, отряхивая выступившую испарину, достал из сумки бурдюк с водой. Отпил несколько глотков и вновь направился по нити брусчатки, едва ли заботясь о соблюдении правильности направления. Он, как опытный маг, нюхом чуял, что тропа, по которой он шел, пролегала вдоль одной из тонких линий силы, похожей на подземную реку.
Пения птиц по-прежнему не слышно, как и привычного в летний день стрекотания цикад. Только ветер, пробегающий вдоль раскинувшихся могучих лиственных крон, окликал истинного разноголосым шелестом, похожим на тоненький перезвон колокольчиков.
Дорога утомляла. Давящая атмосфера высокогорья никуда не делась, хотя местность уж никак не указывала на подобную несуразицу. Тенистые ветви превращали дорогу в уютную аллею, и когда Лиса неожиданно разглядел в сочной листве украшенную резьбой арку из мореного дуба – даже не удивился. Солнечные зайчики мигали на ее плотной темной поверхности, освещая в забавные светлые тона. Лучи солнца раскидисто освещали терракотовую тропу в яркие причудливые тона, то окрашивая в кроваво-алые цвета, то бледно-розовые и, перегородившая дорогу арка вздыбилась дугой в теплом, овеянном светлым воздухом мире.
Маг приостановился. Пригляделся.
На деревянных опорах с обеих сторон были рунами выгравированы какие-то непонятные письмена, а скачущий по верху всадник показался Лисе смутно знакомым. Выточенное мастером тельце мчалось вдаль, верхом на поджаром коне, но взгляд, подсвеченный проникающим сквозь ветви солнечным лучом, навеки застыл, устремившись туда, откуда пришел парень.
Длинные пальцы путника скользнули по дереву. Оно было удивительно холодным, точно подхваченным изморозью. Парень быстро отдернул руку. Оглянулся. Позади него было так же спокойно и безмятежно, как и впереди. Только шаловливый ветерок все будоражил и будоражил раскидистые кроны.
Дверь без двери.
Полыхающие лучистые блики сновали по жестким очертаниям лесной глуши, перебегали, множились и бесследно исчезали, а Лиса, внутренне собравшись и приготовившись к самому худшему, переступил незримый порог, пройдя сквозь деревянные ворота.
Мир не переменился – таким же и остался, словно бы парень, находясь у себя дома, решил пройтись по тянущейся к древнему святилищу дорожке, но щемящее ощущение неправильности так и не покинуло его, глухим грузом толкая на еще большую осторожность.
Тропа убегала вдаль, и Лиса проследовал по ней, но, пройдя едва ли два десятка шагов, непроизвольно обернулся. Арки не было. Парень мог поклясться, что прошел не так далеко от нее, и она не могла так быстро исчезнуть, но самое удивительное – ее действительно больше не было.
– Вот и началось, – едва слышно произнес Лиса, обращаясь прежде всего к самому себе.
Ступая дальше, парень теперь был наготове, стараясь не упустить из вида ни одной показавшейся ему странной детали. Движение немного замедлилось, но магу это особого дискомфорта не добавляло. Ему приходилось, время от времени, оглядываться, но терракотовая тропа никак не хотела приносить напрягшемуся от ощущения затаившейся угрозы путнику хоть мало-мальского сюрприза. Все вокруг оставалось прежним: солнечные пятнышки, серебристый шепот вешних крон, поросшая лишайником и мхом кора.
Деревянная арка осталось уже далеко позади, но ничего так и не происходило. Такая ситуация нравилась путнику еще меньше, нежели идущая напролом логика Изнанки. Он чувствовал, что его медленно опутывают коварными сетями сплетенной задолго до его прихода паутины.
За очередным поворотом рядом с тропой возникли целые плеяды вытесанных рунических камней. Они напоминали Лисе оставшегося далеко позади стража. Такие же пятнистые, бело-серые кучковатые зубья, выросшие из самого земляного нутра. Вот только в размере и пропорциях появился явный диссонанс. Одни были чуть ли не ростом с самого парня, а другие едва достигали лодыжки. Большая часть была украшена выдолбленными на гладкой поверхности надписями, а иногда и целыми фризами, а оставшиеся имели вид фигурных изваяний. И тех и других было не так много, чтобы истинный мог всерьез забеспокоиться, но вполне достаточно, чтобы недавнее сравнение с тропою в храм стало еще четче проступать в сознании парня.
Магу еще долго мерещилось, что плиты по обе стороны от него вот-вот зашевелятся, а дорога исчезнет вместе с этим теплым летним днем, но его опасения не оправдались. Он прошел чуть дальше, и каменные божки с руническими камнями остались позади, и сколько бы потом он ни оборачивался, так и не думали пропадать.
Но постепенно истуканов становилось все меньше и меньше, и вскоре они и вовсе исчезли, уступив место привычному пейзажу.
Лиса брел не спеша. Понимал, что время по эту сторону и по ту идет по-разному, потому и торопиться особого смысла не имело – это как сновать целую вечность по Изнанке и вернуться в течение нескольких минут.
Мало-помалу пурпурные тени, лежащие на брусчатке, расступаются, и перед путником раскрывается залитая солнечным светом ложбина. Перед ней высится еще один указатель – потрескавшийся деревянный столб с выцветшими рунами письмен. Парень безразлично пробегает глазами по ним, покрепче перехватывает сумку за плечами и направляется прямиком по тропе к группке опрятных побеленных домиков, к которым вела его дорожка.
Низкие, с приподнятыми, немного просевшими кровлями дома, точно вышедшие из сказки, глядели на парня вычищенными до блеска окошками в ярко окрашенных цветных рамах, а ухоженные палисадники, сплошь в пестрых зарослях цветов, выглядели до невозможности приветливо. Невысокий забор, на котором были навешены сохнущие под теплыми лучами горшки, украдкой проглядывающиеся в глубине дворов высокие шесты с развешенным бельем. Присыпанные песком дорожки, симпатичные калитки, да клубящийся сизо-серый дым из покрытых копотью труб.
Дорога, по которой Лиса шел, огибала это небольшое поселение, но ближе к расположенному у самой обочины колодцу меняла свой цвет на грязно-коричневый, становясь дальше едва ли не под цвет палой листвы.
Заинтересовавшись сим странным явлением, парень подошел вплотную к выложенному поросшим мхом источнику воды. Колодец, укрытый от листвы просмоленной деревянной доской, имел все привычные очертания своих собратьев. Поблескивающая ручка, отполированная жердь, замотанная на ней веревка, даже полая крыша с раскидистыми краями.
