Миссис Петтигрю-Робинсон мало что добавила к расследованию. Далее на трибуну вызвали сестру погибшего. Сэр Импи спросил мисс Кэткарт о родословной капитана Кэткарта. Она с глубоким неодобрением в голосе объяснила, что ее брат, повидавший виды мужчина средних лет, позволил девятнадцатилетней итальянской певичке его окрутить, и та женила его на себе. Жизнь они вели беспорядочную, и сын полностью находился на попечении матери. Свидетельница сказала, что Дэниса раздражала ее опека, он общался с людьми, которых она не одобряла, а затем уехал в Париж строить дипломатическую карьеру, и с тех пор мисс Кэткарт его почти не видела.
Во время перекрестного допроса инспектора Крейкса была затронута интересная тема. Ему продемонстрировали перочинный нож, и он узнал его как тот, что был найден на трупе Кэткарта.
Вопрос от мистера Глайбери:
— Вы замечаете на лезвии какие-нибудь следы?
— Да, возле ручки имеется небольшая зазубринка.
— Могла ли такая образоваться от того, что ножом пытались отодвинуть оконную щеколду?
Инспектор согласился, что могла, но усомнился, что для такого дела решили воспользоваться настолько маленьким ножом. Продемонстрировали револьвер, и был поднят вопрос о его владельце.
— Милорды, — вмешался сэр Импи, — мы не обсуждаем принадлежность револьвера герцогу.
Члены суда удивленно подняли глаза. После показания егеря Хардро, что он слышал выстрел незадолго до полуночи, заслушали свидетельство врача.
— Мог ли покойный сам себя ранить? — спросил сэр Импи.
— Конечно, мог.
— Могла ли эта рана стать причиной немедленной смерти?
— Судя по количеству крови на дорожке, нет.
— Как по-вашему, свидетельствуют ли обнаруженные следы о том, что раненый полз в направлении дома?
— Вполне. У него могло для этого остаться достаточно сил.
— Подобная рана способна вызвать лихорадку?
— Не исключено. Раненый мог время от времени терять сознание и, лежа на мокром, получить озноб.
— Можно ли по внешнему виду трупа предположить, что покойный после ранения прожил еще несколько часов?
— С большими основаниями.
Сэр Уигмор, со своей стороны, подытожил, что характер ранения и вид местности согласуются с версией, что в Кэткарта с близкого расстояния стрелял другой человек, а затем раненого тащили к дому, пока он не скончался.
— Куда, по вашему опыту, обычно стреляет человек, намеренный совершить самоубийство: в грудь или в голову?
— Скорее в голову.
— Этого достаточно, чтобы предположить, что имело место убийство?
— Я бы так далеко не заходил.
— Но при прочих условиях вы заявляете, что для самоубийства более характерно стрелять в голову, а не в тело?
— Да.
— Но разве невозможно убить себя выстрелом в сердце? — спросил сэр Импи Биггс.
— Господи, конечно, возможно!
— Такие случаи бывали?
— Сколько угодно.
— Как вы полагаете, можно ли с медицинской точки зрения исключить самоубийство?
— Ни в коем случае.
Это закрыло дело для стороны обвинения.
Глава 15
Барометр падает
По материалам новостных агентств Рейтер, Пресс Ассошиэйшн, Эксчейндж Телеграф и Сентрал Ньюз.
Когда на второй день судебного заседания сэр Импи Биггс выступал с речью от имени защиты, он казался встревоженным, что обычно ему не свойственно. Его реплики были очень кратки, но даже немногими словами он взволновал зал.
— Милорды, открывая сессию защиты, я оказался в необычно сложном положении, но не потому, что сомневаюсь в вердикте ваших светлостей. Наверное, никогда не было легче доказать невиновность подсудимого, чем в случае с моим клиентом. Но скажу сразу: буду вынужден просить отсрочки заседания, поскольку сейчас отсутствует важный свидетель и решающая улика. У меня в руке каблограмма[79] от этого свидетеля, милорды. Я назову его имя — лорд Питер Уимзи, брат обвиняемого. Он послал ее вчера из Нью-Йорка. Я прочитаю текст. Вот он: «Доказательства имеются. Вечером вылетаю с пилотом Грантом. Письменные показания под присягой и копия на случай катастрофы последуют пароходом «Лукарния». Надеюсь прибыть в четверг». Милорды, этот архиважный свидетель сейчас бороздит воздух над просторами Атлантики. В жуткую зимнюю погоду перед таким испытанием дрогнуло бы сердце любого, но только не лорда Уимзи и всемирно известного авиатора, чьей помощью он воспользовался, чтобы не терять ни мгновения в деле освобождения своего благородного брата, которому предъявлено такое ужасное обвинение. Милорды, барометр падает.
Наступила тишина, словно на скамьи упало неподвижное безмолвие бесснежной стужи. Лорды в красном с горностаем, пэры в дорогих мехах, суд в париках и топорщащихся мантиях, председатель на высоком кресле, судебные приставы и герольды — все замерли на
