много.
«Так вот ты какой, рынок «У конечной», – подумал Гуров, застегивая куртку. – Не бывал я тут никогда. Ну хоть познакомимся поближе».
Лев Иванович и не догадывался, что такие вот торговые площадки еще остались в Москве. Он словно попал в прошлое. Те же открытые прилавки и мерзнущие продавцы, как и тридцать лет назад. Сладости из регионов, яркие детские игрушки, колбаса, рыба, табак, разливное молоко, яркие этикетки на бутылках с газировкой. Но, несмотря на кажущийся хаос и беспорядочное движение людского потока, Лев Иванович заметил, что работа рынка организована довольно органично. Никто никому не мешал. Никто не лез вперед. Никакой толкотни. Никто не подойдет к тебе и не потребует документы, не оштрафует за несанкционированную торговлю, иначе так свободно люди бы здесь не продавали.
«И сколько же каждый из вас отстегивает руководству рынка за то, чтобы вы положили на снег газетку, а на ней расставили свои банки с маринованными огурцами?» – размышлял Гуров, заметив, что незаметно для себя очутился в той части ряда, где прилавков уже не было. Здесь царствовали пожилые люди, торговавшие всякой мелочью, без которой в прошлом веке было не обойтись. У кого-то в руках была старая дрель, кто-то предлагал чугунную мясорубку, а бойкий пожилой мужчина в распахнутой дубленке, заметив Гурова, протянул жестяную банку, наполненную огромными кривыми гвоздями:
– Хорошие гвозди! Бери! Отдам все за триста рублей.
Лев Иванович взял один гвоздь, повертел в пальцах.
– На нем ржавчина.
– Где?! – изумился мужчина. – А, так это разве ржавчина? Да ее почти и нет.
– Откуда у вас столько гвоздей? – спросил Гуров.
– На даче нашел.
– Нашли?
– Ну да.
Гуров опустил гвоздь обратно в банку.
– Ну и зря, – обиделся мужчина. – Все дорожает. А я отдаю почти даром.
– Триста рублей за этот хлам? – усмехнулся Гуров.
– А ты найди такие! Я те, что сейчас делают, могу двумя пальцами согнуть.
– Нет, спасибо.
– Ай… – мужчина безнадежно махнул рукой.
Но Лев Иванович и не думал уходить.
– Давно здесь обосновались? – спросил он.
– А что такое? – вытянулся мужчина.
– Не страшно?
– Мне-то? – приосанился продавец. – Да я охотник, всякого навидался.
Стоявшая неподалеку старушка, все это время прислушивающаяся к чужому разговору, не выдержала:
– Ага. И рыбак, и все остальное.
– А тебе что за дело? – качнулся в ее сторону мужчина.
Старушка даже бровью не повела.
– Гвозди на заброшенных дачах воруешь, – спалила она знакомого и посмотрела на Гурова: – А почему вы думаете, что на рынке может быть страшно?
Лев Иванович подошел к ней ближе.
– Недавно, говорят, здесь женщину убили.
– Ах, вон вы о чем… – покачала головой старушка. – Случилось не так давно. Дату не назову. Нас тогда всех попросили уйти отсюда.
– Кто попросил?
– Охранники. А им, кажется, полиция велела.
– Вы своими глазами видели то, что произошло?
Старушка покачала головой.
– Это не здесь было, а в третьем ряду. В павильоне с одеждой. Когда я уходила, то видела, что там много людей. Кажется, убийцу сразу же задержали. Я его не рассмотрела, но видела, что он с кем-то дрался. Да вон там дело было. Видите угол с желтой вывеской? Не доходя, если повернуть вправо, то как раз в том месте и случилось.
Старушка живо жестикулировала, указывая в ту сторону, где недавно произошли печальные события.
– А преступника вы, значит, не видели? – переспросил Гуров.
– Нет, не видела. Если бы зрение было хорошим, то, наверное, смогла бы и увидеть. Рядом же все происходило, рукой подать. А насчет страха… Знаете, тут ведь за забором пустырь, а там уже несколько лет бомжи живут. Вот мимо них ходить опасно. Они там хорошо обосновались, палатки поставили, костры жгут. Пьют водку, белье сушат на веревочке, пикники устраивают. Полиция их гоняет, а они через два дня снова возвращаются. Кто знает, что им придет в голову? Вот вы знаете? Лично я – нет.
Гуров расстался со словоохотливой старушкой и двинулся обратно. Вскоре оказался в третьем ряду. Здесь уже не пахло уличной торговлей, ровными рядами были расставлены павильоны. И в каждом торговали шмотками.
Нужную точку Гурову пришлось вычислять, потому что начинать с проявления излишнего любопытства он не хотел. Это в его планы не входило. Но Дубко не указал точное место расположения павильона. Он упомянул ступеньки, но, черт возьми, они были везде.
По пути Гуров автоматически отметал места, где торговали детской, женской, пляжной или домашней одеждой. Мужские костюмы его тоже не интересовали. Спортивная одежда, свадебные платья, вечерние. «Зачем людям столько тряпок? – недоумевал сыщик. – Господи, Василий Васильевич, ты же за рыбой шел. Как же ты сюда забрел? Где мне теперь искать этот чертов павильон?»
Наконец Гурову повезло. Он вдруг услышал веселый девичий голос:
– Если Тимур меня отпустит, то я пойду.
– Эй, это вопрос не ко мне!
Продавца, который указал на Дубко как на убийцу, звали Тимуром. Кроме того, в материалах дела никакой другой Тимур больше не фигурировал. Значит, это был именно тот человек, который был нужен Гурову.
Участники разговора стояли прямо у Льва Ивановича на пути. Девушка в кожаной куртке и высокий черноволосый парень в спортивном костюме.
– Ну смотри, – девушка кокетливо склонила набок голову. – А то я послушная.
Гуров подошел ближе. Девушка тут же пошла прочь, а Тимур переключился на Льва Ивановича, мгновенно натянув на лицо улыбку.
– Куртки, дубленки, – изобразил он приглашающий жест. – Заходите. О цене договоримся.
Лев Иванович замешкался, сделав вид, что заинтересовался предложением, и оценивающе взглянул на вход в павильон. Тимур нырнул куда-то в сторону, стянул с красного пластикового стула куртку, набросил на плечи.
– Давайте посмотрим, – решился Гуров и поднялся по ступенькам.
Внутри павильона было действительно очень тесно. Дубко описал все правильно: куча вешалок, на полу тюки с одеждой. Если сюда зайдет продавец, то они с Гуровым с трудом сумеют разминуться.
– Тесновато, – заметил Лев Иванович.
– Выбирайте, – спустился на одну ступеньку Тимур. – Если нужно, то позовите. Примерочная тоже есть. Она там, за шторкой. Зеркало внутри.
Гуров повернул голову. Черная бархатная штора, вся в ворсе, давно не стиранная. Он отодвинул ее в сторону и увидел свое отражение.
– Спасибо, понял.
Тимур исчез, прикрыв за собою дверь.
Первым делом Гуров взял первую попавшуюся куртку и перебросил ее через перекладину, на которой крепилась штора. После отодвинул штору в сторону и опустился на колени. Внутрь примерочной заходить не стал, боясь затоптать следы. Он был уверен, что полицейские осмотрели примерочную тщательным образом, но, может быть, что-то и упустили из виду. Гуров достал из кармана лупу, приготовил мобильник. В примерочной было довольно темно, и смотреть на себя в зеркало можно
