5 раз, масла в 2 раза, сыра практически в 2,6 раза, плавленого сыра в 13 раз и т. д[425].
В период с 1956 по 1965 год шел процесс постоянного увеличения производства мяса и мясопродуктов для местного населения (мяса на 230 %, колбас и копченостей на 271 %)[426]. Производство пива за десять лет возросло в 1,5 раза, виноградного вина в почти в четыре раза, плодоягодных вин на 15 %[427].
Данные показатели развития были возможны благодаря новой системе управления, что дало толчок к модернизации всей отрасли. Большинство отраслей в Красноярском экономическом районе прошли техническую модернизацию. Было электрифицировано большинство крупных предприятий, осуществлено сооружение канализационных систем для них, построены холодильные площади. Все это положительно отражалось на уровне жизни местного населения. В то же время говорить о полном снабжении продуктами питания в рамках края было еще рано. Постоянные метания руководства, нескончаемые реорганизации управленческой системы показывают, что в крае, как и в стране, отсутствовало четкое видение развития агропромышленного комплекса СССР. Отставка Хрущева лишь усугубила ситуацию, так как многие из позитивных находок его времени были отвергнуты вместе с ним. Таким образом, в какой-то степени реформа управления промышленностью и строительством стала своеобразным отражением «теории малых дел».
Александра Смирнова[428]. Свет, вода и детские площадки: проекты местных инициатив в тверской области как отражение проблем территории
Программа поддержки местных инициатив (далее – Программа, ППМИ), реализуемая в Тверской области, известна далеко за пределами региона, и не только узкому кругу специалистов. Поводом для такой популярности стало периодическое появление на федеральных информационных ресурсах новостей о реализованных проектах. Бурную реакцию общественности получили известия об открытии фонаря в Оленинском районе[429] или площадки для сбора твердых бытовых отходов в Кимрах[430]. Освещение в СМИ подобных событий, с одной стороны, выглядит несколько неуместным: решение небольших инфраструктурных проблем поселения сложно назвать ярким информационным поводом. Однако участие в Программе предполагает обязательным публикации о ходе реализации проекта в качестве оценки успешности работы – это общемировая практика подобных программ. Увы, приложенные к российским реалиям критерии деформируются – вместо позитивного восприятия хода проекта получается ирония над муниципалитетом.
Рис. 1. Активность сельского населения Тверской области (по данным участия в Программе поддержки местных инициатив)
Впрочем, интерес к Программе обусловлен тем, что, несмотря на все сложности и специфику организации работы, это действенный механизм осуществления муниципальных инициатив, который одновременно дифференцирует поселения в зависимости от активности участия: помимо количества инициатив, муниципалитеты разнятся и по их тематике. Представление о сложившейся в Тверской области географической картине реализованных инициатив дает анализ открытых данных. На их основе – информации о числе реализованных с 2013 по 2018 год в сельских населенных пунктах Тверской области инициатив – была составлена карта активности сельского населения (рис. 1). Безусловно, на карте отображена не столько активность самих жителей, сколько сельских администраций: отчетливо видны внутрирегиональные различия, которые отчасти сопряжены с пространственным делением Тверской области. Так, сосредоточение активности наблюдается в примагистральных зонах Вышневолоцкого, Лихославльского, Торжокского районов.
Однако традиционные географические условия (положение по отношению к основным транспортным путям, взаимосвязи «центр – периферия» и др.) не везде объясняют сложившуюся картину. Там, где на периферии региона возникли «пятна» активности, вероятно, высокое значение приобрели субъективные факторы и характеристики местного сообщества (сельской администрации).
В наиболее крупных городах региона преобладают инициативы, связанные с благоустройством придомовых территорий. В малых городах и сельской местности структура проектов по тематике более разнообразна, как разнообразен и перечень имеющихся инфраструктурных проблем. В одних муниципалитетах (например, в Старицком районе) с помощью ППМИ планомерно занимаются улучшением водоснабжения, в других (Оленинский район) – освещения (рис. 2).
Мы провели анкетирование глав и специалистов местных администраций (п=119) с целью выяснения их отношения к ППМИ и к поиску «непрограммных» инициатив. Большинство муниципалитетов Тверской области (городских и сельских) с Программой так или иначе работали, поэтому интересно понять причины неучастия или отсутствия намерений участвовать в будущем. Отметим наиболее часто встречающиеся объяснения.
Большинство наших респондентов считают, что условия участия в ППМИ достаточно сложные. Сюда относятся запутанный документооборот, требование открытости всех этапов проекта, выстраивание работы с населением. Так, некоторые отметили, что «не нашли поддержки у населения», что работать с жителями сложно, так как «люди не готовы отдавать деньги». Причиной неучастия стало также отсутствие необходимого «числа благополучателей» (иными словами – малая численность населения) и средств в местном бюджете на софинансирование проектов.
Рис. 2. Тематика проектов в сельской местности и пгт с 2013 по 2019 г. (А – вся Тверская область; Б – Оленинский район; В – Старицкий район)
Среди тематических категорий, которых, по мнению респондентов, не хватает в ППМИ, лидирует борьба с борщевиком. Для пустеющей сельской местности Тверской области эта проблема одна из наиболее серьезных и заметных, и своими силами местным администрациям ее не решить. Другая актуальная задача – газификация территории, однако объем средств, выделяемых в рамках ППМИ, не в состоянии ее решить.
Интересно, что многие респонденты в качестве мер по улучшению Программы предложили устранить критерий софинансирования (со стороны муниципалитета и жителей) и увеличить объем самой региональной субсидии. Таким образом, сама идеология Программы как активатора и консолидатора местных сообществ оказалась неприменима при тех бюджетах, которыми располагают небольшие поселения.
Наличие у себя в муниципалитете инициатив вне Программы отметили около половины опрошенных. Самые популярные формы активности на местах – фестивали и краеведческие чтения. Однако есть и нестандартные образцы «непрограммных» инициатив, например, народная мануфактура «Мир гуслей» в селе Пушкино Калининского района или чайная в селе Замытье Рамешковского района.
В ходе экспертных интервью с главами сельских администраций (п=9) были уточнены главные трудности, с которыми сталкиваются муниципалитеты при работе с Программой. Это в первую очередь работа с населением и сбор средств для реализации Программы. На местах эту последнюю проблему решают по-разному: кто-то вовсе отказывается от участия в Программе на будущий год, кто-то находит другие пути привлечения средств (главным образом через бо́льший объем финансирования от юридических лиц).
Все респонденты подчеркивали, что население неохотно вкладывает даже небольшие суммы в реализацию той или иной инициативы, многие вовсе отказываются. Интересно, что связь между уровнем дохода домохозяйства и нежеланием вносить денежные средства не фиксируется. Точнее, наблюдается обратная связь: «Люди, которые имеют более или менее доход, не дают».
Обязательное требование освещения всех этапов проекта сталкивается с барьерами на ментальном уровне: «У всех есть инициативы, и все мы хотим лучше жить, необязательно это как-то снимать и показывать». Провозглашаемая открытость воспринимается с сомнением: «Процедура показная, можно было, конечно, попроще». Сюда же можно отнести и бюрократические сложности. «Мой бухгалтер говорит: только не через ППМИ». Суммы разыгрываются небольшие, а требований к оформлению заявки много.
Требования к конкурсу инициатив, изначально предложенные командой Всемирного банка, несколько трансформировались. В частности, были
