включиться, кажется, удвоилось, но он все равно притворился, что счастлив ее слышать.
– Доброе утро, мисс Уолфорд. Как дела?
– Неважно. Тиффани опять арестовали.
Сердце екнуло.
– Жаль это слышать.
– Ей нужен адвокат… опять.
Ее злость, казалось, сочилась из трубки, как что-то живое.
– За что ее арестовали?
– За что же еще? Наркотики. Опять кокаин, но это не все. Она была под кайфом и украла в «Ювелирах Франклина» в Уортоне. Сбежала с дурацкой золотой цепочкой с бриллиантом. Полагаю, она планировала заложить ее ради денег на наркотики.
Джек повесил голову. Она обещала привести свою жизнь в порядок. Конечно, Тиффани была юна и не сильна в принятии решений, но было больно смотреть, как она принимает худшие из них.
– Ее выпустили под залог?
– Нет. Я сказала ей гнить там.
Джек хотел объяснить, что подобный ответ не конструктивен, но знал, что его слова проигнорируют.
Мисс Уолфорд продолжала:
– С тех пор, как Кита забрали, денег у нас не так чтобы с избытком.
– Каков был размер залога?
– Десять тысяч. С таким же успехом могло быть и десять миллионов.
Джек знал, что недавно Тиффани исполнилось восемнадцать и больше она не могла воспользоваться преимуществом для несовершеннолетних в системе правосудия. Ей придется общаться со старшими женщинами, которые могут оказать на нее вредное влияние. У него были деньги, чтобы заплатить поручителю, но он не был уверен, стоит ли. Вполне возможно, что мать не хочет пускать ее домой, так что Тиффани, по сути, окажется на улице, вероятно совершая еще больше преступлений, чтобы выжить.
– Я тоже стою недешево, мисс Уолфорд, – сказал он.
– Да, ну, я надеялась, вы сделаете это по старой памяти.
– Вы хотите, чтобы я взял дело pro bono?
– Что это значит?
– Это значит, что я возьмусь за дело безвозмездно.
– Да, на это я и надеялась.
Он коротко обдумал это и принял решение.
– Я буду представлять ее за сто долларов, но не пойду в суд. Ей придется признать вину. Я могу добиться для нее лучшей сделки из возможных, но это будет непросто, поскольку у нее условный срок за другое преступление.
– Как скажете. Просто передайте, чтобы не приходила сюда, если ее выпустят. Я не позволю ей жить здесь, чтобы тащить в дом кокс и подвергать меня риску ареста. Ей теперь восемнадцать, так что она сама может заботиться о себе.
Джек не стал заострять внимание на том, что она встречалась с мужчиной, который торговал кокаином и даже снабдил ее дочь парой грамм в качестве платы за его продажу. Не стал он и упоминать, что Тиффани не способна позаботиться о себе.
Вместо этого он спросил:
– Она в тюрьме Уортона?
– Да.
– Вы можете зайти подписать бумаги и заплатить мне сотню?
Мисс Уолфорд тяжело вздохнула, как будто заехать к нему – это ее самое большое неудобство за последний месяц.
– Хорошо, но я смогу только после половины шестого. Я на работе. Нам придется действовать быстро, так что не могли бы вы подготовить документы к моему приезду? Мне надо перекусить перед вечерней сменой. Мне пришлось устроиться на вторую работу, официанткой в «Голубой кит».
Джек узнал название злачного бара, год назад открывшегося на Сахарном острове.
– Я подготовлю документы вам на подпись. Просто принесите с собой сто долларов наличными.
Он хотел избежать чека без покрытия.
– Наличные? Для этого мне придется заезжать в банк!
– Простите, но вам правда нужно это сделать.
– Боже. Хорошо. Тогда увидимся без двадцати шесть.
– Спасибо. До встречи.
Он положил трубку, с радостью закончив разговор.
Мисс Уолфорд прибыла как приливная волна без трех минут шесть.
– В банке вышло дольше, чем я думала. Теперь мне придется есть фаст-фуд, – пожаловалась она.
Подписав документы и заплатив наличными, она ушла, бросив через плечо:
– Не забудьте сказать Тиффани, что теперь она сама заботится о себе.
Пока она шла к выходу, Джеку пришло на ум, что на самом деле она худшая мать, чем была его собственная. Его была алкоголичкой, так что болезнь мешала ей быть ему хорошим родителем. Как только Джек достиг подросткового возраста, она почти не общалась с ним. Это был не намеренный отказ, а вызванный потребностью опьянеть. Может быть, она сознавала, что просто быть в доме – это все, что она могла для него сделать.
Однако мисс Уолфорд была для дочери словно яд. Ее эгоистичные желания проистекали больше из собственного нарциссизма, чем из физической потребности в чем-то, что мешало ей быть хорошей матерью. Мама Джека никогда не была жестока намеренно. О Даниэль Уолфорд он этого сказать не мог.
Он позвонил домой сообщить Дженни, что собирается в Уортон поговорить с новой клиенткой и будет поздно, наверное, около восьми вечера.
– Все в порядке. Возвращайся, когда сможешь. Я буду держать твой ужин в тепле.
Положив трубку, он поехал навестить Тиффани.
Приехав в тюрьму Уортона, он зарегистрировался и устроился на стуле в одной из допросных комнат. Через несколько мгновений вошла Тиффани и ее пристегнули наручниками к столу. Она похудела – ушел вес, который она не могла позволить себе терять изначально. Ее внешний вид напомнил Джеку день, когда он нашел Скелета, хотя Тиффани, безусловно, не была такой худой, как он.
– Что вы здесь делаете? – спросила она, как будто находилась дома у подружки, а не нуждалась в услугах адвоката.
– Твоя мама наняла меня представлять тебя.
– Она правда тратит деньги на меня?
– Я так понимаю, ваши отношения не наладились? – спросил он, чувствуя себя юристом, который задает вопрос, на который уже знает ответ.
– Можно и так сказать. Первый и единственный раз она навестила меня здесь, чтобы сказать, что больше не приедет.
– Тиффани, я бы предпочел поговорить о твоем деле. Оно выглядит нехорошо для тебя с учетом уже существующего условного срока за хранение.
– Да, простите. Просто дело в том, что быть под кайфом лучше, чем быть рядом с женщиной, которая меня родила.
– Почему ты не позвонила мне? Может быть, я смог бы что-нибудь сделать.
– Вы уже достаточно сделали. Больше, чем она за всю жизнь.
И снова Джек попытался увести разговор в сторону от семейной жизни Тиффани.
– Я думаю, нам следует попытаться заключить сделку о признании вины.
– Да, как скажете. Похоже, сделки о признании вины – это то, ради чего я живу.
Мгновение он смотрел на нее, понимая, что им придется поговорить о ее жизненной ситуации, хочет он того или нет.
– Тиффани?
– Да?
– Есть кое-что, о чем я тебя никогда не спрашивал, по большей части потому, что
