— Да. Вечером и ночью, — нехотя признается Беркутов.
Ночью? И чем же он занимается?
— Рисует. На тачках. Аэрографию, — уточняет, будто подслушав мои мысли.
Рисует значит.
Отворачиваюсь. Грустная улыбка трогает мои губы.
Я рада, что он не забросил это свое хобби. Потому что, Ян, на мой взгляд, действительно обладает незаурядными способностями. Его картины потрясающие. Он очень талантливый, хотя сам так однозначно не считает.
— Даш, скажи, Кучерявый на парах появляется как положено, каждый день?
— Нет, конечно, — ябедничаю без зазрения совести. — С недавних пор стал много пропускать. Хотя я ведь не всегда с ним по расписанию пересекаюсь, — добавляю поспешно. (Не то решит еще, что мне есть какое-то дело до прогулов Абрамова).
Нет мне до него никакого дела!
— Ну понятно, — цедит сквозь зубы. — Связался на свою голову…
Последнюю фразу он произносит тихо и скорее всего это просто мысли вслух, но я ведь слышу.
— С кем связался?
Сперва молчит, но потом, скосив в мою сторону обреченный взгляд, решается на ответ.
— Меня вытащил из алкогольной трясины, а самого засосало в криминальные дела. Спелся с Паровозом, ошивающимся в том же автосервисе, — барабаня по рулевому колесу, произносит с досадой.
— С Паровозом? А это еще кто такой? — спрашиваю настороженно.
— Кто-кто… Харитоновский бандит.
Матерится, но тут же осекается, вспомнив, что сзади сидит Савелий, к счастью, слишком увлеченный Матроскиным и дядей Федором.
— Погоди. Я не очень понимаю, ты сейчас о Саше? О нашей однокласснице?
— О ней, да.
Харитоновский бандит. Ну и ну…
— Не знаю, Даш, что они там с Яном мутят, но сдается мне, ничего хорошего, — предполагает обеспокоенно.
— А зачем ему вообще все это понадобилось? Работа и… прочее. Что за необходимость?
Насколько знаю, раньше Ян не испытывал нужды в финансах.
— Да у него еще весной с отцом возник серьезный конфликт. Ян отказался поступать в МГУ на юрфак, вот дядя Игорь и затянул ему гайки. Лишил финансовой подушки…
Так вот почему он начал зарабатывать сам.
— И ладно бы работа! Мне не нравится компания отморозков, в которую он попал. Вон уже и деньги у него имеются, и недешевая тачка… Я пытался с ним поговорить, но без толку. Он всегда был сам себе на уме.
В памяти всплывает наша с Яном случайная встреча в автобусе.
«Совсем плохи дела у твоего электрика?»
«У тебя, судя по всему, тоже не все в жизни гладко».
«С чего ты так решила?»
«С того, что ты в автобусе, Абрамов. Как самый настоящий простолюдин».
И вот через какое-то время вдруг появляется та самая машина, о которой упомянул Рома.
Как-то мне не по себе становится.
— Дядь Игорь в шоке. Не ожидал, что сын так долго протянет без его кормушки.
— Его отец — ужасный человек, — все-таки не могу удержаться от нелестного комментария.
— А ты с ним знакома? — удивленно приподнимает бровь.
К сожалению…
— Мы виделись лишь однажды, но этого оказалось вполне достаточно для того, чтобы понять, почему Абрамов живет отдельно.
— Дядь Игорь своеобразный, у них с Яном довольно сложные взаимоотношения. Всегда были и есть, но с другой стороны, вот смотри, ситуация: недавно он попал в аварию, и Ян целый месяц его выхаживал. Так что… как бы там ни было, семья — это семья. Несмотря ни на что.
Парень вдруг замолкает и бросает на меня встревоженный взгляд.
— Извини. Что-то меня понесло… Когда-нибудь точно за балабольство без языка останусь.
— Все нормально, — отзываюсь я тихо.
Должно быть, вспомнил тот наш разговор в кафе. Я тогда зачем-то рассказала ему о том, что после произошедшего в десятом классе, от меня отвернулись родители.
Закусываю внутреннюю часть щеки, чтобы сдержать подступившие слезы.
Больная тема, но я давно смирилась с их решением.
— Приехали, Савелий! Найдем место на парковке, оплатим и можно идти, — сообщает Рома, потирая глаза.
Глава 45. Сказка с нехорошим концом
Дарина
Каждый год ВДНХ дарит москвичам и гостям города самую настоящую сказку. В преддверии Нового Года миллионы ярких огней подсвечивают аллеи и создают невероятную атмосферу праздника. Новогодние инсталляции, светящиеся колонны, ажурные арки, бесконечные цветные гирлянды, необычная футуристическая елка.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Здесь так красиво! Глаза разбегаются!
Савка сжимает маленькой ладошкой мои пальцы, улыбается во весь рот и зачарованно вертит головой, то и дело восторженно охая.
— Взял, — Рома выставляет перед нами две пары арендованных коньков. — И билеты…
— Я бы сама купила, — недовольно на него смотрю. — Сейчас все тебе верну.
Залезаю в карман и достаю оттуда прихваченные с собой деньги.
— Даш, — вздыхает и накрывает мою руку своей. — Пожалуйста, не надо, убери. Это ведь была моя инициатива. Ты могла отказаться и не поехать, так что…
— Я здесь из-за Савелия. И на лед с ним пойду только в том случае, если сама оплачу билеты и коньки, — выдвигаю условие, угрожающе сдвинув брови к переносице.
Роман раздраженно цокает языком, когда я настойчиво вкладываю купюры в его ладонь.
— Дальше мы сами, — сообщаю деловито.
Уходим в раздевалку. Я переобуваюсь первой, а потом уже надеваю коньки на мальчика.
— Ну что, Савелий, готов? — бодро спрашиваю, как следует затягивая шнурки.
— Дааа! — тепло улыбается он в ответ.
— А не боишься? — прищуриваюсь.
— Неее!
— Отлично, тогда потихонечку встаем.
Помогаю ему подняться со скамейки. Даю время постоять, походить, попрыгать, привыкнуть к интересной и необычной обуви и только после этого выхожу с ним на детский каток.
Идея, конечно, авантюрная, но давать задний ход уже нет смысла. Главное, уберечь ребенка от падений, и при этом дать прочувствовать магию льда.
— Ооо!
Савелий изумленно таращится на подсвеченные ледяные дорожки.
— Крепко держись за обе руки. Корпус наклоняем вот так, коленки сгибаем. Начинаем делать маленькие, осторожные шажочки вперед. Давай пробовать.
Первые минут сорок учимся стоять, медленно ходить по скользкому льду и балансировать.
Савка действительно не боится, и это значительно осложняет дело. Уж слишком резвый, а я очень переживаю на тему того, чтобы он не ударился.
Пододвигаю к нам опору-тюленя. Вроде как сам будет передвигаться, но риск падения снижен.
— Какоооой красииивый!
Симпатичный тюлень-ассистент Савке явно по душе.
— Теперь он тебе помогать будет. Ты не замерз? — спрашиваю настороженно.
— Неее. Я надет как ка…пус…та.
— Одет, — поправляю его я и встаю позади, чтобы подстраховать на первых порах. — Так. Держись теперь за него. Вот здесь, за хвост. Ну, шагаем.
Савелий старательно повторяет заученные движения.
И все-таки какой молодец!
Еле сдерживаюсь. На глаза нет-нет, да и наворачиваются слезы. Нарушение координации мешают Савелию справляться с поставленной задачей, но он борется. Борется со своим телом…
— Ты просто умница! — хвалю его я.
— Нда? — запрокидывает голову назад и смеется, когда начинает заваливаться влево.
— Стоп! — испуганно хватаюсь за него.
Встреча с твердой поверхностью нам точно ни к чему.
— Садись, отдохни немного, — аккуратно усаживаю мальчугана на тюленя.
Удобнейшая штука, скажу я вам! В моем детстве таких приспособлений точно не было.
— Покатааайся! Покатааайся! — требует Савка, постукивая милого морского ассистента по хребту.
— Ладно.
Я подмигиваю ему, отъезжаю чуть вперед и начинаю исполнять на льду всякие несложные штуки. Ёлочку, змейку, ласточку.
— Ооо! — визжит Савелий.
Кручусь вокруг своей оси. Не обращая внимания на ноющее колено, выписываю круги вокруг мальчишки, ведь это вызывает у ребенка неподдельный восторг.
