прости. И то верно…
Иван раздосадованно почесал затылок и с каким-то раздражением скинул кафтан.
– Эх! Да где ж это видано? – вскоре, вновь не выдержав, взвился он. – С любовью-красой в баньке париться да не пошалить?
– После пошалим…
Марья, чувствуя, как краснеет, за ухмылкой попыталась скрыть собственные смущение и расстройство.
«Считаешь, одному тебе всякого охота?»
– А пока отвернись, чтоб неповадно было!
Дождавшись, пока Иван явно нехотя встанет к ней спиной, она споро скинула с себя одежду и натянула омывальную рубаху.
– Ну все, поворачивайся. Что-то ты совсем грустный…
– Загрустишь тут… – царевич, не торопясь, разделся до портов.
– Ну ладно уж…
Глядя на его явно расстроенное лицо, Марья откинула назад волосы, отчего тонкая ткань рубахи соблазнительно обхватила ее пышную грудь.
– Чтоб совсем не скис, можешь мне подсобить, водой полить, коли желаешь!
– Спрашиваешь!
Метнувшись к бадье, царевич мигом наполнил позеленевший от времени медный ковш, а затем, встав у Марьи за спиной так близко, так что она чувствовала сквозь рубаху тепло его тела, аккуратно полил ей воду на грудь.
– С того ли ты начал, родной?
Царевна мягко усмехнулась, глядя, как начинает просвечивать, намокая, рубаха.
– С того… – Иван ответил хриплым, стянутым голосом.
– Уверен? – увидев ответ в его блестящем, точно медный пятак, взоре, она молвила с придыханием: – Ну так лей больше, не жалей водицы. Слышал же, что Яга сказала. Омыться надо тщательно.
– Будет сделано…
Иван улыбнулся и вновь наполнил ковш.
* * *
– Ну, омылись?
Водяной встретил их с сальной ухмылкой, и его неожиданно поддержала оскалом Яга:
– Добро пожаловать в Навь.
Василиса, находящаяся здесь же, при том не обратила на вышедших из бани гостей никакого внимания. Точно их и не было вовсе.
– Что же, вот и все? Мы в Нави? – Иван с подозрением поглядел на девушку.
– А ты выйди да проверь, – Яга кивнула на дверь.
– Ого, Марья, да нас, кажется, гонят? – Водяной хмыкнул.
– Гонят, гонят! Сколь можно уж мне глаза мозолить? Вам в Навь надобно было. Вот и валите!
– Уже уходим, не верещи, – Марья равнодушно поглядела на нее. – А вот за помощь тебе спасибо. Я того не забуду.
– Не забудешь… – оскалилась Яга и, когда путники уже были на пороге, добавила: – Да, и еще… не забудьте, где вход, там и выход. Не заплутайте…
* * *
В том, что они и впрямь, наконец, в Нави, Марья убедилась окончательно, лишь когда они покинули домовину. Здесь, в отличие от мало поменявшегося логова Яги, где о переходе за Грань говорила лишь переставшая их видеть Василиса, перемен было куда больше. Пусть на первый взгляд они и не бросались в глаза.
Нет, не стали непроходимее бурелом и чащобы. Не глядели из-под каждого куста да крон горящие глаза нечисти. Не тревожили слух крики неведомых чудищ. Но того царевна, уже бывавшая в царствии противницы Прави с Явью, и не ждала. Не в том была зловещая сила Нави. Но в другом.
В лесу, который, на первый взгляд, казалось, был все тем же, с корявыми, мрачными деревьями, со стелящимся по земле стылым туманом, боле не было жизни. Не дул ветер, не шелестели кроны, не скрипели ветви и не шуршала трава под ногами. Исчезло любое зверье. Темнолесье по ту сторону грани было мертво и безмолвно. И даже огонь на черепах вокруг хозяйства Яги, казалось, почти застыл, перестав давать тепло, а свет его стал блеклым и ледяным.
– Как-то тут… неприветливо.
Голос Ивана раздался словно издалека, хотя шел он совсем рядом, и Марья крепко-накрепко взяла его за руку.
– Далеко нам идти хоть?
– Нет, берег близко, рукой подать…
Царевна оглянулась и не увидела домовины, хотя, казалось, вот только черепа провожали ее своими не предвещающими ничего хорошего горящими оскалами.
– Не по себе мне здесь… – царевич сжал ее руки крепче. – Всюду мертвецы… Мертв… Ах!
Глянув в сторону Ивана, Марья в ужасе отпрянула и потянулась к мечу. Да только верного клинка на мете не оказалось, и пальцы судорожно хватили пустоту.
– Иван, беги! – крик улетел в пустоту, царевна отступила еще назад, лихорадочно соображая, куда мог подеваться ее меч.
«Неужто ведьма старая стянуть умудрилась?!»
А Кощей Бессмертный, невесть каким образом здесь появившийся, шагнул ей навстречу:
– Я ждал тебя, Марья…
– Нет!
Царевна, не удержавшись на вдруг потерявших всю силу ногах, упала.
– Долго же ты шла…
Наклонившись к ней так близко, что она могла разглядеть каждую трещинку на его неживой фарфоровой коже, он недобро усмехнулся:
– А ведь мы клялись когда-то… Разве ты забыла?
Давным-давноКогда была Марья еще совсем юной девушкойи впервые выбралась с любимым Чародеем в мир
Веселье по случаю свадьбы молодых, как оказалось, заразило всю деревню. Каждый, от мала до велика, собрался сейчас у добротного, богато украшенного дома родителей невесты, ожидая, когда ее отец благословит дочь на брак. Люди улюлюкали, кричали и пели, выражая свою радость. И только молодая морская царевна чувствовала себя словно не в своей тарелке.
– Что-то не так, любовь моя? Тебе здесь не нравится?
– Нравится, конечно, – Марья попыталась улыбнуться, но вышло то у нее из рук вон плохо, и она вздохнула. – Вот только, знаешь, одновременно с этим сбежать отсюда хочется. Чтоб не видеть всего этого…
– Чего? – Чародей недоуменно огляделся и попытался неуклюже пошутить. – Ты о мужиках пьяных, что ли?
– Радости, смеха… любви… – Марья, не приняв его шутку, отошла прочь. – Да и всей свадьбы этой, – она вздохнула. – Далека я от этого, понимаешь? Оттого мне здесь и не по себе. Ведь всего этого мне никогда в своей жизни не увидеть. Их счастья мы с тобою навек лишены. Я лишена.
Чувствуя себя как никогда чужой, юная царевна невольно обняла себя за плечи.
– Так, а ну-ка идем…
Чародей вдруг схватил девушку за руку и потянул за собой.
– Что?! К-куда? А как же свадьба?
Марья вяло попыталась сопротивляться, но он, хитро подмигнув, настойчиво потянул ее прочь.
– Да и шут с ней! Увидишь!
Дни нынешниеТемнолесье. Навь
– Марья, Марья! Ты как? Слышишь меня?
– А, что? – царевна, вдруг осознав себя на пустынном, холодном берегу, недоуменно посмотрела на обеспокоенного царевича. Иван, стоя напротив, с силою тряс ее, обхватив за плечи, а на лице его блуждало неподдельное беспокойство. – Да. Да, в порядке…
Марья вяло улыбнулась, мягко отстранившись. Она уже поняла, конечно, что никакого Кощея в лесу не было. Все это был лишь морок, дыхание Нави, помутившее ее разум. Но все же от пережитого, пусть даже и во сне, царевну все еще потряхивало, а кожу жгло ознобом холода от любого прикосновения.
– Ох и испугался же я за тебя, – Иван вздохнул с явным облегчением.
– Что случилось?
Марья рассеянно оглядела брег. Тяжелые свинцовые волны с мертвенно-блеклой пеной бесшумно накатывали здесь на безжизненный песок цвета пепла да на тусклые серые камни. А на небе, ровном, точно погребальный истлевший саван, не было ни облачка, ни солнца.
– Ну… мы шли себе за руку. А потом вдруг ты меня отпустила. Я окликнул. На голос
