не отзываешься. А затем гляжу – взгляд-то твой остекленел.
Он с силой провел рукой по волосам, унимая тревогу, и Марья нежно дотронулась до его щеки:
– Теперь уж все хорошо, не беспокойся…
– Дальше-то что? Вот мы. Вот берег. Вон Буян, – Водяной, нетерпеливо напомнив о себе, кивком указал на теряющейся в дымке остров с остовами огромной некогда, а теперь разрушенной крепости.
– Как мы до него добираться будем? – он подозрительно глянул на воду.
– Только не говори, что вплавь. Скажу честно, лезть даже мне туда особо не хочется…
– Нет…
Марья покачала головой, наконец окончательно скидывая морок воспоминаний, и вновь твердо молвила:
– Нет. То вода мертвая. Входить в нее нельзя.
– Мертвая?
Царевич задумчиво поглядел на волны, что не мочили песок, и с явной опаской подошел ближе.
– Дела…
Сняв с пояса флягу, он сделал несколько больших глотков.
– Ну и что нам делать? Не лететь же? – внимание царевны вновь привлек Водяной.
– Нет, – она чуть улыбнулась. – Но не бойся, есть у меня способ.
Царевна, точно всматриваясь в седой песок и прислушиваясь к звенящей тишине, пошла вдоль кромки воды, а затем вдруг остановилась и, сунув руку в песок, выудила из него толстую, сверкающую чистой сталью цепь. С силой потянула за нее, и из воды недалеко от берега вдруг вынырнула сделанная из чистого камня лодка.
– Мы поплывем на ней.
Не без труда Марья подтащила тяжелую посудину к себе.
– Это ж как она плавает?
Иван удивленно покачал головой, ногой тщетно попробовав качнуть лодку, оставившую глубокую борозду на песке.
– Вода эта, хоть и мертвая, да все ж часть Моря-Окияна. А значит – мне покамест еще подвластная. И держать на себе будет все, что я прикажу.
Марья повела рукой, приглашая спутников в лодку.
На закате времен КощеевыхБуян. Навь
Волна, обрушившись с гневною, яростной силой, точно молотом, играючи расколола громадную скалу надвое и, схлынув, явила мертвому берегу держащую на изготовку меч морскую царевну.
– Я ждал тебя раньше.
Пустой, лишенный всяких чувств голос раздался с вершины каменного отвала.
– Пришлось задержаться, дабы всех твоих приспешников упокоить.
Марья ответила спокойно и уверенно, несмотря на то что душу ее рвал на части шторм былых воспоминаний.
Вновь они с тем, кто когда-то был ее Чародеем, были на том же берегу. Средь тех же скал, что в первую их встречу. Но теперь в них, как и в нем самом, не было боле жизни. И от этого сердце царевны скручивало дикой, острой болью безысходности. Впрочем, сегодня, в последний раз прибыла она на Буян вовсе не за тем, чтобы горевать и жалеть себя да погибшую их любовь.
Царевна вскинула руку, закручивая морскую пену в острые копья, и обрушила их на Кощея, но он, взмахнув Кладенцом, обратил страшную ворожбу в безобидную водяную пыль, что легла на бледную кожу сверкающим инеем.
– Не так просто, царевна.
На бледные каменные губы легла улыбка.
– Знать, настало нам время с тобою силой мериться.
– Сегодня все закончится, Кощей. Здесь.
«Там, где и началось когда-то…»
Он напал молча и стремительно. Налетел черной вороновой тенью, ударил Кладенцом. Размашисто, сильно. Быстро, так что и не отобьешь, не уследишь. Но царевна и не собиралась того делать. Не стала скрещивать клинки. Ушла в сторону – плавно, точно ручеек, и тут же хлестнула тяжелой волной, ее могучим молотом отбросив врага к скалам.
Врезавшись в камень с сухим хрустом, Кощей покрошил его в щебень и тут же ринулся в атаку, будто и не было ничего. Марья, не ответив, укрылась водным куполом, но Кладенец легко вспорол ее защиту, вынуждая в последний момент отбивать удар собственным клинком. За первым ударом последовал второй, третий, четвертый, и вот царевна уже отступила в море по самый пояс, еле выдерживая, едва успевая отражать атаки Кощея.
Однако, увлекшись своим успехом, он даже не понял, что попался в заранее расставленные на него, точно на опасного зверя, силки.
«А вот, дорогой, ты и ошибся!»
Повинуясь воле своей царевны, вода вдруг стала вязкой, точно кисель, и топкой, как болото. Кощей, чей очередной удар завяз в мерцающей сталью пелене ожившего моря, бросил на царевну полный ледяной ярости взгляд, а в следующий миг волна накрыла его с головой.
«Ну вот и все!»
Марья подскочила, намереваясь пронзить скованного водой врага, но тут зеркальная гладь ее ловушки вспенилась, взорвалась тысячей брызг, и в небо, тяжело работая крыльями, взмыл огромный уродливый ворон.
«Ну нет! На сей раз не сбежишь!»
Царевна, оскалившись, взмахнула рукой, и громадный водяной бич хлестнул птицу уже высоко в небе, приложив ту о стену высокой башни с такой силой, что кладка обрушилась и колдовская тварь провалилась внутрь. Ухмыляясь, Марья, подхваченная водой, вознеслась к пролому.
Кощей напал вновь, стоило ей ступить на усыпанный каменной крошкой пол. Однако ж теперь движения его стали медленнее, а удары слабее.
– Сдаешь, Кощей!
Марья ухмыльнулась, когда в первые же минки боя ей удалось несколько раз достать до него острой сталью.
– Это ничего не изменит, – отступая, он покачал головой.
– Увидим.
Буквально выплюнув слова ему в лицо, Марья бросилась в атаку…
* * *
Битва, казавшаяся бесконечной, длилась еще три дня и три ночи. Не ведая ни жалости, ни устали, царевна рубила, колола и резала. А когда поняла, что верная сталь не справляется, призвала на помощь всю мощь Моря-Окияна.
И тогда уж водяные копья да стрелы пронзали Кощея, хлестали его тулово туго сплетенные из капель бичи, да давили волны-молоты. Бессмертный становился слабее, медленнее, неживая плоть его шла трещинами и рассыпалась в пыль. Да только всякий раз восставал он вновь. В прежнем своем обличии.
– Мы будем сражаться целую вечность, Марья, – в очередной раз поверженный, сказал он на исходе третьего дня.
– И в конце ты проиграешь.
Царевна смотрела с холодной яростью:
– Но не умру. Смерть моя далеко да надежно спрятана. Тебе не сыскать. А без смерти и жизни нет. Так что забудь, царевна. Нельзя убить то, что не живет.
Он тяжело поднялся и посмотрел на умирающее за горизонтом солнце. Марья поглядела туда же и только теперь поняла, что в пылу схватки они оказались в той самой башне, где когда-то Чародей обещал показать ей весь мир.
– Ты прав, убить я тебя не могу… – слова давались ей с трудом, точно горло сдавила чья-то длань.
Тяжелая длань горечи и боли.
– Но зато я знаю, как остановить тебя… – Марья, не отрывая глаз от своего врага, протянула руку к Морю…
Давным-давноКогда была Марья еще совсем юной девушкойи впервые выбралась с любимым Чародеем в мир
– Зачем мы пришли сюда? Там ведь самое веселье начиналось!
Марья с недоумением оглядела ночное поле, куда ее привел Чародей. То самое, с которого их увез днем крестьянин. Вокруг, куда ни глянь, золотом серебрилась в свете монетки-луны рожь. Колосилась, точно море под ласковым дыханием теплого ветра, а в глубине его торжественную песнь стрекотали
