знать, что в специальном мини-сейфе хранится запасной ключ, с помощью которого можно попасть на заднюю террасу, а оттуда – в кладовку? Единственное, что утешает Дженис: с Адамом был Деций. Вдруг на нее накатывает невыразимая усталость.
– Ну хорошо, главное, что сейчас Адам дома, а с Децием ничего не случилось. Все хорошо.
– Ничего подобного!
– Нет, все хорошо. Вы даже не представляете, что пережил этот мальчик. – Несмотря на сокрушительную усталость, Дженис предпринимает попытку помочь Адаму. – Он очень любит вашу собаку, и он бы не допустил, чтобы Деций попал в беду. Я понимаю, вы не хотите, чтобы я дальше у вас работала. Но, пожалуйста, очень вас прошу, разрешите Адаму выгуливать Деция. Хотя бы подумайте об этом. Он очень рассудительный мальчик. Адам ведь догадался найти ваш адрес и благополучно привел собаку домой.
Тиберий резко выдыхает и качает головой с таким видом, будто ушам своим не верит:
– Вы вообще нормальная? Или у вас совсем мозгов нет? Думаете, я доверю ценное животное какому-то мальчишке лишь потому, что вы…
Вдруг Дженис вскидывает руку. Вся усталость исчезает, будто по волшебству. Она выставляет ладонь перед лицом Тиберия, словно решила взять пример с полицейских возле дома и заняться регулировкой движения на подъездной дорожке. Тиберий осекся, глаза у него растерянно забегали.
– Будьте любезны, окажите мне и всему остальному миру услугу и заткнитесь хотя бы на секунду, напыщенный вы мудак! – вопит Дженис, и все вокруг замирают, будто во время игры в «море волнуется раз». – Должна сказать, что никогда не встречала такого грубого, высокомерного, самоуверенного сноба! Вне всякого сомнения, вы самый невежественный человек из всех, с кем я знакома. А ведь я много лет прожила в браке с законченным имбецилом, поэтому, уж поверьте, знаю, о чем говорю. Ну а что касается того, что вы обвинили меня в мошенничестве, то сами вы всего лишь обыкновенный вор, и нам с вами обоим известно, что это правда. – Дженис поворачивается и обводит взглядом людей возле дома; те вдруг сразу заспешили по своим делам. – А теперь они тоже об этом знают.
Тиберий побагровел:
– Клевета! Я вас…
Дженис шагает к нему, и Тиберий торопливо пятится прямо на клумбу.
– Только попробуй. У тебя кишка тонка, жалкий ты слизняк, притворяющийся человеком! Только из уважения к твоей матери, которая стоит сотни таких, как ты, я не говорю тебе – иди в жопу!
Дженис разворачивается, сердито шагает прочь и вдруг налетает на Юэна.
– Финал получился нелогичный, а в остальном великолепно! – Юэн смеется. – И вот еще что, Дженис…
– Да? – рявкает она.
– Напомните мне, чтобы я никогда вас не злил.
Глава 35. Слова на бумаге
На этот раз потолок над ней бледно-зеленый. Дженис уже привыкла просыпаться в разных кроватях. Эта постель не слишком мягкая, но и не слишком жесткая, и ей сразу вспоминается сказка про Златовласку и трех медведей[17]. Дженис лежит одна и сама не знает, хорошо это или плохо. К тому времени как все разошлись и она приготовила сэндвичи с яйцом для себя, Фионы, Юэна и Адама, было уже полтретьего ночи, и Фиона настояла, чтобы они с Юэном остались ночевать. Хозяйка тактично отвела Дженис в сторонку и уточнила, вместе им постелить или отдельно. На секунду Дженис почти одолел соблазн, но теперь она рада, что предпочла разные комнаты… наверное.
Вчера ночью Адам зашел на кухню. Он хотел поговорить с Юэном и Дженис. Поблагодарив первого и извинившись перед второй, Адам взял свой поздний ужин и ушел к себе в спальню. Он выглядел таким маленьким, бледным и напуганным! Но Дженис показалось, что в тот момент она разглядела в нем будущего мужчину. Его речь звучала уверенно и чувствовалось, что он отвечает за свои слова. Дженис тоже говорила искренне, когда попросила у Адама прощения за то, что ни разу не спрашивала о Джоне, и сказала, что хочет узнать побольше о его отце и надеется, что на днях он покажет ей фотографии. Деция никто из них не упомянул.
Лежа в незнакомой кровати и глядя в потолок, Дженис размышляет о том, что теперь будет, но безрезультатно: слишком много неизвестных. Вместо этого она решает подумать о том, как относиться к событиям, произошедшим с ней за несколько недель. В своих чувствах разобраться непросто, однако она определенно впадала в крайности. Кажется, будто ее эмоции скакали в разные стороны, будто мячики в аппарате для игры в пинбол, но лунок, куда они в конце концов закатывались, было всего две: одна выигрышная – при попадании загорается много-много звездочек, а другая проигрышная – через нее шарики проваливаются внутрь аппарата. Дженис задается вопросом: почему раньше она жаловалась на скучную жизнь – разве это не было бы лучше? Но она мгновенно отметает эту мысль. По крайней мере, сейчас она живет в полную силу.
Дженис подсчитывает свой выигрыш в эмоциональном пинболе. Первым пунктом, разумеется, идет Юэн. Ей хочется начать именно с него и, как она внезапно понимает, им же и закончить. Выходит, в кафе с видом на Королевский колледж сестра Бернадетта была права.
Что касается Джой и миссис Би, то здесь результаты тоже только положительные. Дженис добавляет сюда остальных своих друзей и решает, что с этого момента перестанет твердить себе, что она просто уборщица. Нет ничего стыдного в том, чтобы убирать дома, но работу можно совместить и с дружбой. Ей ведь не привыкать делать несколько дел одновременно, не говоря уже о том, что она женщина, умеющая пользоваться и паяльной лампой, и пескоструйным аппаратом, и бензопилой.
Ну а что касается чувств, которые у Дженис вызывает прошлое и ее история… Здесь не все так позитивно, однако Дженис рада тому, что частично сбросила с себя груз вины. Она больше не изводит себя из-за того, что плохо заботилась о сестре. Конечно, нельзя сказать, что в душе Дженис воцарился мир, но она может жить с тем, что сделала с Рэем. Что, если истории нужно рассказывать не только затем, чтобы поведать людям обо всем хорошем, что есть в жизни, но и затем, чтобы рассказчик отпускал все плохое и оно рассеивалось, будто облако пыли на ветру?
А еще Дженис думает о Саймоне. Их совместный ланч пришлось отложить, но через несколько дней сын приедет в Кембридж, куда-нибудь ее сводит и останется ночевать. Это уж точно выигрыш, да еще какой! Дженис не терпится увидеть сына. Теперь, когда она ушла от Майка, Саймон смог честно
