– Если б твои грехи превратились в кровь, ты бы утонул в реке своих злодеяний, – продолжил я. – Помню.
– То, что он сказал, не так уж и важно, а вот твоя реакция, Элиас… Ты, – она нахмурилась, подбирая слова, – ужаснулся. Духи убитых тобой товарищей обрели покой, потому что ты оплакивал их. Ты принес боль и страдания тем, кого любишь. Но ты не хотел этого. Как будто это твоя судьба – приносить боль и несчастье. Ты такой, как я. Вернее, какой я была когда-то.
Внезапно повеяло холодом.
– Как ты, – повторил я безучастно.
– Ты не единственный живой, кто бродил по моему лесу, Элиас. Иногда сюда приходят шаманы. И целители. И живые, и мертвые не выносят стенаний. А ты мог их слушать. Мне понадобились десятилетия, чтобы научиться общаться с духами. У тебя же получилось уже после нескольких посещений.
Воздух прорезало шипение, и я заметил, что знакомый свет, льющийся из рощи джиннов, стал ярче. Но сейчас Шэва не обратила на это внимания.
– Я пыталась удержать тебя от Лайи на расстоянии, – сказала она. – Старалась, чтобы ты чувствовал себя одиноким. Мне кое-что от тебя было нужно, и поэтому я хотела, чтобы ты испугался. Но после того как я подстерегла тебя на пути в Кауф, после того как ты назвал меня по имени, во мне проснулись остатки совести. Я поняла, как ошибалась, что-либо требуя от тебя. Прости меня. Я так устала от этого места. Я всего лишь хотела освободиться.
Свет стал ярче. Деревья, казалось, задрожали.
– Я не понимаю.
– Я хотела, чтобы ты занял мое место, – пояснила она. – Стал Ловцом Душ.
Сначала я подумал, что ослышался.
– Вот поэтому ты просила меня помочь Тристасу?
Она кивнула.
– Ты – человек, – продолжила она, – поэтому можешь далеко не все, что могут джинны. Я хотела понять, получится у тебя или нет. Чтобы быть Ловцом Душ, ты должен хорошо узнать смерть, но не поклоняться ей. Ты должен стремиться защищать других, но прожив жизнь, понять, что смог принести лишь боль и несчастье. Только такая жизнь дает раскаяние. И это раскаяние – дверь, через которую сила Места Ожидания может войти в тебя.
Шэ-э-эва…
Она сглотнула. Я уверен, что она слышала зов своих собратьев.
– Место Ожидания – разумное существо, Элиас. Здесь скрыта древнейшая магия. И… – Она виновато поморщилась. – Ты ему нравишься. Оно уже начало нашептывать тебе свои секреты.
Я вспомнил, что она говорила прежде.
– Ты рассказывала, что когда стала Ловцом Душ, Князь Тьмы убил тебя, – сказал я, – но затем оживил и приставил к этому месту. И теперь ты живая.
– Это не жизнь, Элиас! – воскликнула Шэва. – Это живая смерть. Я всегда окружена духами. Я привязана к этому месту…
– Не полностью, – уточнил я. – Ты покидала Лес. Ты шла за мной.
– Только потому, что ты находился рядом с моими землями. Но если я уйду больше чем на несколько дней, то это станет сущей пыткой. Чем дальше я ухожу, тем сильнее страдаю. И еще эти джинны, Элиас… Ты не представляешь, каково это – иметь дело с моими заточенными собратьями.
«ШЭВА!» – звали они, и она повернулась в их сторону. «Нет!» – мысленно крикнул я, и земля подо мной содрогнулась. Джинны замолчали. И я вдруг понял, о чем должен ее попросить.
– Шэва, – сказал я. – Сделай меня своим преемником. Верни меня к жизни, как когда-то Князь Тьмы оживил тебя.
– Дурак, – прошептала она, нисколько не удивившись моей просьбе. – Прими смерть, Элиас. Ты будешь свободен от всех желаний, забот, боли. Я помогу тебе перейти, и все будет тихо и мирно. А если станешь Ловцом Душ, твоя жизнь будет наполнена сплошным покаянием и одиночеством, потому что живые не могут войти в Лес. Призраки их не выносят.
Я скрестил руки.
– Может, ты слишком мягка с призраками.
– Ты, возможно, даже не способен…
– Я способен. Я помог Иззи и Тристасу. Сделай это для меня, Шэва. Я буду жить, спасу Дарина, закончу то, что начал. Потом я буду заботиться о мертвых и получу шанс искупить свою вину за то, что сделал.
Я шагнул к ней.
– Твое покаяние слишком затянулось, – не отступал я. – Позволь мне занять твое место.
– Мне придется учить тебя, – промолвила она, – как меня учили.
С одной стороны, она очень этого желала, я видел, но с другой – ей было страшно.
– Ты боишься смерти?
– Нет, – прошептала она. – Я боюсь, что ты не понимаешь, какую ношу хочешь взвалить на себя.
– Как долго ты ждала, пока нашла такого, как я? – уговаривал ее я.
Мне надо вернуться. Я должен вызволить Дарина из Кауфа.
– Тысячу лет, верно? Ты и правда хочешь слоняться здесь еще тысячу лет, Шэва? Надели меня своим даром и прими то, что я тебе предлагаю.
Я видел, что она приняла решение. Видел, что страх уступил место покорности.
– Торопись, – подгонял я. – Неизвестно, сколько уже времени прошло в Кауфе. Не хочется вернуться в обугленное тело.
– Это древняя магия, Элиас. Это магия не джинна, человека или ифрита, это магия самой земли. И она вернет тебя точно в момент смерти. И это будет больно.
Она взяла меня за руки. От ее прикосновения стало жарче, чем в серранской кузнице. Она стиснула зубы и испустила резкий крик, который потряс меня до глубины души. Ее тело сияло огнем, который поглощал ее, пока она не превратилась в существо из корчащегося черного пламени. Выпустив мои руки, она облетела вокруг так быстро, что казалось, будто меня окутало темное облако. Даже будучи призраком, я почувствовал, как уходит моя сущность. Я упал на колени, и в голове прогремел голос, глубокий и древний, голос самого Места Ожидания, завладевшего телом Шэвы и говорящего ее устами.
«Сын тени, наследник смерти, слушай меня: править Местом Ожидания значит освещать путь слабым, павшим, забытым во тьме, тем, кто следует за смертью. Ты будешь привязан ко мне, пока другой, достойный этой участи, не освободит тебя. Уйдешь отсюда и нарушишь свой долг – я накажу тебя. Принимаешь ли ты это?»
– Принимаю.
Вибрация наполнила воздух. Земля напряженно молчала, как перед катастрофой. Раздался звук, как будто небо разорвалось пополам. Боль, рожденная агонией тысячи смертей, рассекла мою душу словно острием. Каждое горе, каждая потерянная возможность, каждая оборванная жизнь и страдания тех, кто скорбел по умершим, обрушились на меня, раздирая душу. Это была не просто боль, а самый ее пик, умирающая звезда, разорвавшаяся в моей груди.
В какой-то момент я решил, что больше не могу терпеть, но прошло еще немало времени, пока боль не начала стихать. Содрогаясь, я упал на землю. Словно две реки, Света и Тьмы, меня переполняли чувство справедливости и чувство страха. Они сливались воедино, чтобы стать чем-то новым.
– Всё, Элиас. – Шэва опустилась рядом со мной на колени, снова приняв человеческий облик. На ее щеках виднелись дорожки от слез.
– Почему ты так печальна, Шэва? – Увидев, что она плачет, я почувствовал боль и вытер ей слезы большим пальцем. – Ты больше не одинока. Мы теперь братья по оружию.
Она не улыбнулась.
– Только пока ты не будешь готов, – сказала она. – Иди, брат. Возвращайся в мир людей и закончи то, что начал. Сейчас ты служишь магии, а она не любит, когда ее слуги уходят надолго.
Я закрыл глаза и пожелал вернуться в свое тело, а когда разомкнул веки, то увидел исступленное лицо Таса. Впервые за долгое-долгое время я не чувствовал изнеможения.
– Элиас! – Тас заплакал от облегчения. – Огонь повсюду! Я не могу нести Дарина!
– Тебе и не придется.
Синяки и шрамы, следы допросов, еще болели, но теперь, когда в моей крови не было яда, я понял, сколько жизненных сил он отнял, по капле истощая организм, пока от меня не осталась лишь тень.
Огонь уже разрушил лестницу и бежал вдоль верхних балок, окружив нас спереди и сзади огненной стеной.
Сквозь огонь я увидел, как наверху вспыхнул свет. Донеслись крики, голоса и на секунду мелькнула знакомая фигура.
– Дверь, Тас! – крикнул я. – Она открыта!
По крайней мере, я подумал, что она открыта. Тас, шатаясь, поднялся на ноги. В темных глазах затеплилась надежда. Вперед, Элиас! Я перебросил Дарина через плечо, подхватил ребенка-книжника другой рукой, и бросился вверх по лестнице, сквозь стену пламени – к свету.
53: Элен
Люди клана Витуриа окружили моих родителей и сестер. Придворные, увидев, как мою семью отвели со скрученными за спиной руками к трону и поставили на колени, как каких-то преступников, смущенно и испуганно отвели глаза.
Мама с отцом молча покорились, Ливи бросала на меня умоляющие взгляды, как будто я могла это остановить.
Ханна же боролась: царапалась, пинала солдат. Ее светлые волосы, уложенные в вычурную прическу, рассыпались по плечам.
– Не наказывайте меня за ее предательство, Ваше Величество! – кричала она. – Она мне не сестра, милорд. Она не родня мне.
– Тихо, – рявкнул он на нее, – или убью тебя первой.
Она замолчала. Солдаты повернули моих родных лицом ко мне. Разодетые в меха и шелка придворные, стоявшие по обеим сторонам от меня, отступили и зашептались. Некоторые впали в ужас, другие – едва сдерживали ликование. Я заметила нового Отца клана Руфиа. Увидев жестокую улыбку, я вспомнила, как кричал его отец, когда Маркус сбросил того со скалы Кардиум. Маркус расхаживал взад-вперед за спинами моих родных.
