становлюсь сильной и смелой.
Лерой ведёт меня за собой молча. Чувствую, как он напряжён, возможно, испуган, но так рада, что он успел, не уехал, не бросил... Хочу сказать спасибо, но во рту пересохло от волнения. Амиров останавливается возле крыльца и, отпустив мою ладонь, делает шаг назад, а я жалею, что не ко мне. Мне резко становится без его близости холодно, одиноко и страшно. Позабыв про гордость, готова подойти сама и обнять, но потом вспоминаю про Горскую и Макеева и тоже отхожу в сторону. Мы слишком чужие для объятий. Амиров просто охранник, просто сделал свою работу...
— Ты поэтому согласилась, верно? — бормочет Лерой, а я не могу сообразить о чём речь. Снова киваю. На автомате, скорее в благодарность за спасение. Амиров засовывает руки в карманы брюк, слегка качается на пятках, а затем делает ещё один шаг в сторону от меня.
— Пусть так, — выдыхает он, полностью погруженный в свои мысли.— Пусть так. Иди домой, Арина!
А затем уходит по узкой дорожке в сторону паркинга, а я потерянно смотрю ему вслед, даже когда его силуэт полностью растворяется в темноте, наконец понимая смысл его вопроса.
— Да, Лерой, я согласилась на брак с Макеевым, чтобы больше никогда не испытывать на себе подобного унижения, а ещё, чтобы забыть тебя, — говорю вслух, заведомо зная, что Амиров уже не слышит, а потом иду в дом.
Стоит входной двери щёлкнуть за моей спиной, выдыхаю: я в безопасности, хотя знаю, что ненадолго. Рано или поздно Кирилл соберёт свою тушку с садовой дорожки и захочет отомстить. С новой силой, возможно, еще более извращенным способом. Эти минуты тишины — не спасение, они лишь отсрочка неизбежного. А потому бегу к кабинету отца — я обязана ему всё рассказать! Пусть поднимает охрану, просматривает камеры, но он должен знать, какого гадёныша пригрел на груди.
Вот только отца в кабинете нет, как, впрочем, и в гостиной, и на кухне. Сегодня, как назло, он решил лечь пораньше, а чёртова Снежана, конечно, меня к нему не пускает.
«Совсем с ума сошла, Рина! Отец спит! Всё завтра! Всё утром!»
Она будто не видит моих слёз и размазанной туши, словно не замечает, как меня всю колотит, и совершенно не слышит, как сильно сорван мой голос. Снежана просто закрывает перед моим носом дверь в спальню отца, в очередной раз лишая поддержки самого близкого человека. Прислонившись к стене, медленно сползаю вниз, на корточки, и беззвучно плачу, не понимая, за что мне всё это… Но долго раскисать не получается. Буквально через десять минут слышу щелчок замка, а следом омерзительный голос сводного брата:
— Сестрё-ё-ёнка! — завывает он, и сердце уходит в пятки: здесь, в стенах родного дома, за меня некому заступиться...
Смахиваю слёзы, ещё больше размазывая по лицу тушь, и бегу к себе.
Дверь в свою комнату закрываю на ключ и, на всякий случай подпираю стулом, но даже это не помогает успокоиться. Сейчас, как никогда раньше, мне нужен отец, чтобы заступился, чтобы обнял и пообещал, что всё будет хорошо. Вот только папе вновь не до меня.
_____
¹ — перевод с английского. Three Days Grace " I Hate Everything About You
Глава 23. Взаперти
Арина
Сопение Кира за дверью не заставляет себя долго ждать. Сжимаюсь от страха, ощущая животный ужас, волнами пробегающий по телу. Господи, кто бы мог подумать, что самое страшное ждёт меня не снаружи, а внутри собственного дома.
— Сестрёнка, — завывает ублюдок в замочную скважину, а я с силой затыкаю уши, усевшись под дверь. — Открывай! Прятаться вечно в своей комнате ты не сможешь!
Его гнусавый голос пропитан желчью, а слова пробираются под кожу, но в чём-то Кир прав: укрываться от него в стенах этого дома бесполезно.
— Пошёл вон! — ору во всё горло, не страшась быть услышанной отцом или Стервеллой.— Убирайся!
В ответ доносится довольный смешок, а спустя пару секунд звуки удаляющихся шагов: Кирилл всё же оставляет меня в покое. Не знаю, что сломал этому гадёнышу Амиров, но сейчас сводному брату не до меня точно. Пока не до меня.
Стоит опасности миновать — меня начинает колотить мелкая дрожь, как отголосок пережитого стресса. Обхватываю руками колени, ощущая, как те горят от полученных ссадин, и начинаю раскачиваться из стороны в сторону, давая волю слезам. Длинный, перегруженный событиями день, который перевернул всё вверх дном, эмоционально выпотрошив меня до предела, наконец-то закончился.
Обессиленная засыпаю прямо так, скрючившись, на полу своей комнаты. Снов нет. Вместо них — одна сплошная темнота. Она засасывает в свою воронку, не обещая ничего хорошего.
Хмурое, ненастное утро будит стуком дождя в окно и словно намекает, что в жизни начинается новый виток неприятностей. Смахиваю наваждение и, наспех приведя себя в порядок, бегу вниз, к отцу! Я всё ещё надеюсь, что он не оттолкнёт, выслушает, поверит… Но меня опережают…
— Мальчик мой! Да как же так? — кудахчет Снежана, суетясь возле массивной фигуры сына. — Петенька, его мало уволить! Мало! Давай заявление в полицию напишем! Амирову место за решёткой! Боже, сыночек!
Окидываю взглядом собравшихся: Кирилл с умирающим видом сидит на любимом диване отца и держит возле носа пакет со льдом, мачеха прыгает подле него, беспрестанно поглаживая и утешая, а папа… папа ходит с угрюмым видом из угла в угол, прижав к уху мобильный.
— Довольна? — шипит Стервелла, заметив меня. — Полюбуйся, что твой ненаглядный Лерой наделал! Я всегда говорила, что он псих! Всегда!
— Ничего Амиров не делал. Он ни в чём не виноват! Кирилл получил по заслугам! — говорю громко, не без удовольствия замечая огромные синяки и кровоподтёки на лице брата. Но слова улетают в пустоту: меня никто не слушает.
— Милая, успокойся! – сбросив вызов, подбегает к своей ненаглядной отец, не замечая моего присутствия. — Врач скоро приедет, осмотрит Кира. Всё будет хорошо!
— Может, он и меня осмотрит? — подхожу ближе, чувствуя, что сводный брат уже успел запудрить старику мозги.
— Ты здесь причём? — зло
