выплёвывает отец, даже не глядя в мою сторону. — Не видишь — брату плохо?
— А мне не плохо? — от возмущения перехватывает дыхание. — Пап, посмотри на меня!
Мне приходится повысить голос, только всё коту под хвост. Ладонями касаюсь лица, на котором залегли огромные тени от бессонной ночи, а затем указываю на свои разодранные в кровь колени. Но всё, чего удаётся добиться, — это беглый взгляд изумрудных глаз, некогда родных и любимых.
— Кир меня вчера чуть не убил, пап! Если бы не Лерой…
— Что ты несёшь, дрянь! — тут же вскрикивает Снежана.
— Совсем крыша поехала? — бубнит Кирилл.
— Арина! — осекает отец. — Да как у тебя язык поворачивается? А?
Несколько минут разгоряченно пытаюсь оправдать Амирова, достучаться, рассказать, как всё было на самом деле, но бьюсь головой о кирпичную стену. Они смотрят на меня, как на умалишённую, с сочувствием, с презрением, с жалостью.
— Арин, ты за что меня так ненавидишь? — жалобно бормочет Кирилл. Придурку хватает наглости разыгрывать перед предками пострадавшего. — Я же просто хотел помочь, когда ты упала. А этот налетел...
— Неблагодарная дрянь! Совсем завралась?, — шипит Снежанна, заступаясь за Кира.— Перестань выгораживать Амирова! Он же ушибленный на всю голову! Мало ли что ему показалось! Бить с такой нечеловеческой жестокостью, не разобравшись в ситуации, просто дико! Петенька, вызывай полицию! Нельзя ему это спускать с рук!
— Пап, — дрожащим голосом сиплю, еле сдерживая слёзы. — Пап, хотя бы раз поверь мне. Не им. Прошу тебя!
Но отец продолжает разочарованно мотать головой, а затем громогласно, затыкая беспрерывные причитания жены, выносит вердикт.
— Амиров своё получит! Для начала я расторгаю с ним все деловые контакты. Его людей на территории моего дома уже нет и не будет! Не переживайте, родные, Амиров больше ни к кому из вас и пальцем не посмеет притронуться! А за Кирилла он ещё ответит!
— Пап, ты ошибаешься, так нельзя! Пожалуйста, послушай…
— Нет, Рина, — рычит отец, решительно пронзая меня ледяным взглядом. — Это ты меня послушай! Сначала он бьёт Павла, теперь Кирилла. Кто следующий? Я, ты или может Снежана? Не удивлюсь, если он начнёт распускать руки, приставая к тебе, или поливать грязью мою жену, мать моего будущего ребёнка! Хватит! Я не потерплю такого безобразия в своём доме! На сей раз Лерой зашёл слишком далеко!
— Он спас меня, пап. Почему ты ничего не видишь вокруг себя? Почему веришь ей, — тыкаю пальцем в сторону мачехи, встречая в её глазах довольный огонёк превосходства. Ну, конечно, у неё была целая ночь, чтобы промыть старику мозги. — Не мне… — шепчу тихо-тихо, понимая, что проиграла. Их двое, я — одна.
— Налицо факты, Арина, только и всего! И они против Лероя! Или ты считаешь нормальным его неуёмное желание распускать руки?
— Пап, посмотри записи с камер. Спроси других охранников. Ты сам всё поймёшь...
— Одна шайка-лейка! — усмехается старик. — Так они и сдали своего начальника! Не будь настолько наивной, дочь!
— Дорогой, расскажи ей! Расскажи всё об этом негодяе! – подливает масла в огонь Снежанна.— Твоя дочь вправе знать, как мы все ошибались насчёт Амирова.
— Что ещё? — заламывая пальцы рук, продолжаю смотреть на отца, но тот отмахивается от меня, как от назойливой мухи, не считая нужным мне что-то объяснять.
— Твой ненаглядный Лерой недавно стрелял в человека! Представляешь? — не в силах удержать свой яд при себе, сообщает Снежана.
Вижу, что ей доставляет неимоверное удовольствие очернять Амирова, вот только не верю ни единому её слову!
— Бред! — шиплю в ответ, словно загнанная в угол дикая кошка. — Я не верю! Ты врёшь!
— Вру? — истерично хохочет мачеха, напрочь позабыв о скулящем на диване сыне. — А ты у Макеева спроси! Это Павел раскопал, а затем раскрыл нам глаза на это чудовище! Амиров не человек! Он бездушный монстр!
— Замолчи! — ору навзрыд. Лерой не такой. Он не может быть таким!
— Рина, хватит! — требует отец. — Снежана не врёт. Весной Амиров стрелял в гражданина Германии, некого Маркуса Шефера, и чудом того не убил. Лерою несказанно повезло, что этот немец забрал заявление, иначе...
Отец разводит руки в сторону, показывая, как утомил его весь этот балаган, а потом хватает свои вещи и спешит к выходу.
— У меня важная сделка с утра! Я опаздываю! Несколько дней из дома ни ногой. Макеев обещал помочь с новой охраной, но на всё требуется время,— бурчит он по пути, но замирает у самой двери и оборачивается ко мне. — Кстати, поздравляю с помолвкой, дочь. Паша уже обрадовал. Хотя бы одно умное и взрослое решение с твоей стороны.
А затем закрывает за собой дверь, оставляя меня наедине с этими безжалостными монстрами.
Ад — он не где-то, он начинается прямо здесь: за закрытыми дверями родного дома.
Смотрю на закрытую за отцом дверь, ощущая, как бешено колотится сердце. Мысленно готовлюсь к очередному удару, но Снежана даёт мне передышку:
— Дурочка ты, Арина, не знаешь с кем связалась, — слащаво произносит та, возвращаясь к побитой физиономии сына.
— Лерой не такой, — упрямо твержу себе под нос, сжимая кулаки, пока за спиной не раздаётся злорадный, неестественный смех.
Я и правда дурочка: они имели в виду не Лероя…
Забываю про завтрак и планы на день, резко срываюсь в свою комнату и вновь запираюсь на ключ — такое себе спасение от двух сумасшедших, но большего мне не дано.
Страх оставаться в одном доме с чудовищами велик, но ещё больше грызёт волнение за Амирова: он ни в чём не виноват, но из-за меня лишился работы и нажил врага в лице Петра Кшинского. Меня гложет чувство вины и несправедливости. Хватаю мобильный и, не раздумывая, набираю Лероя, но тот не отвечает... Раз за разом ответом мне служат длинные и монотонные гудки. Понимаю нежелание Лероя отвечать: от меня слишком много
