Проносится слушок, что товарищ Орджоникидзе застрелился.
16И вдруг Иван Петрович возвращается с работы и признается, что у него неприятности.
Ни с того ни с сего забрали Абрамова, а Абрамов – его первый заместитель. Правда, у Абрамова жена немка, но у нас же с Германией мир. Иван Петрович просто ничего не понимает.
Но мама его успокаивает. Ведь Абрамов – это еще не Иван Петрович. И вообще все это недоразумение, и скоро Абрамова отпустят.
17Но Абрамова не отпускают, и у Ивана Петровича опять неприятности – уже поснимали всех его заместителей. Ивана Петровича оставляют в одиночестве и вызывают наверх.
Его вызывают наверх после заседания тройки.
18Мама бросается к Клименту Ефремовичу, и Климент Ефремович объясняет, что тройка во главе с товарищем Ждановым все выяснила. Да, товарищ Светиков смалодушничал: он не проявил бдительности.
И мама возвращается от Климента Ефремовича вся в слезах.
19Иван Петрович пробует ее успокоить, но мама ничего не желает слушать.
Мерзавцы! Какое они имеют право! У Ивана Петровича такая безупречная биография!
Да. Это все она, сволочная немка, жена Абрамова. Это ее рук дело!
20«Рассказать… – колеблется Иван Петрович, – или не рассказывать…» – и Иван Петрович решается. Он рассказывает маме про «восьмерку».
После заседания президиума мнения выступающих разделились, и большинство проголосовало «против». В том числе и Иван Петрович.
Но это какая-то ерунда! Не может быть! Все восемь человек – прекрасные, преданные делу революции коммунисты. Иван Петрович знает каждого из них лично. Нет. Этого просто не может быть!
21Мама слушает «Ивана Сусанина», и в антракте к ней подходит Чесноков.
Чесноков – ординарец Климента Ефремовича, и он Клименту Ефремовичу очень предан. Даже слишком. И когда перестал давать исчерпывающие сведения, то его тут же убрали. Сразу же после войны, когда Климента Ефремовича посылали наводить порядок в Венгрию.
Мама помнит такой случай: Климент Ефремович садится в эшелон, и к нему подводят его любимого ординарца. Но Климент Ефремович его не узнает. Оказывается, Чеснокова уже заменили однофамильцем, и теперь вместе с Климентом Ефремовичем едет совсем не Чесноков, но тоже Чесноков. Чесноков протягивает Клименту Ефремовичу удостоверение, и Климент Ефремович читает: Чесноков. Климент Ефремович возвращает удостоверение Чеснокову и успокаивается.
Чесноков отзывает маму в сторону и докладывает, что ее вызывают в Кремль.
У мамы опускается сердце – это насчет Ванечки. Она уже чувствует. Может, Ванечка и не виноват…
Ах, что ей сейчас скажет Климент Ефремович?..
22Нет, нет. Только не это. Не надо, не надо этого произносить! Но Климент Ефремович непреклонен.
Он, конечно, все понимает, но он обязан сказать маме правду. И мама должна крепиться.
Да, мама в Иване Петровиче ошиблась. Иван Петрович – враг народа.
23Мама закрывает лицо руками и выбегает из кремлевских ворот. Скорее, скорее на Комсомольскую площадь и в «Красную стрелу»… Застать, хотя бы застать…
Иван Петрович маме открывает и греет ее на своей груди. Он чувствует – ему уже нет спасения.
Но он-то ладно… Он же все-таки мужчина. А вот она… Что же теперь будет с ней?
24Наступает их последняя ночь, и они ни минуты не спят. И она все на него смотрит, все смотрит. И плачет. Она его хочет запомнить. Навсегда.
25А утром Иван Петрович уходит и больше уже не приходит. И тут же появляются с обыском.
И вдруг обнаруживают «Майн Кампф» Гитлера и «Биографию Муссолини».
Мама потрясена.
26Дотронувшись до диска телефона, мама выходит из оцепенения и набирает номер. Она должна, должна им все высказать. И ее обязаны выслушать!
За мамой приезжает машина, и маму увозят. Она сидит в кабинете на Литейном, и ее выслушивают. Мамины показания записывают.
27Но почему же эти люди ей не верят? Ведь он же ни в чем не виноват! Он хороший, он очень хороший. Может, он просто оступился… И она… – к маминому горлу подступает комок, и ей предлагают стакан воды, но мама твердым движением его отстраняет, – она к нему приедет… пусть эти люди ему передадут… – мама берет стакан и, сделав глоток, судорожно переводит дыхание, – она к нему приедет в ссылку…
Мама роется в сумочке и достает все их фотографии и письма. Это история их любви. Мама просит все это передать ему. И тогда ему станет легче. Он будет знать, что она к нему приедет. Он должен это знать. И это придаст ему силы.
28Переполненная надеждами, мама возвращается в пятикомнатную квартиру и, не находя себе места, ложится на тахту. На окне колышется занавеска, и мама смотрит на люстру.
Из Москвы приезжает бабушка. Мама бросается бабушке на шею, и обе садятся на диван и, прижавшись друг к другу, рыдают.
Бедный Иван Петрович… Бедный, бедный Ванечка.
29Бабушка вытирает дочери слезы и снимает со стола скатерть. Уже пора собираться.
Мама не может здесь больше оставаться – ведь все тут напоминает о нем. И когда ей приходит в голову, что кто-то может эти святыни осквернить, то ее начинают душить спазмы.
Да. Надо взять. Надо все-все взять!
30К подъезду подкатывает грузовик, и его нагружают мебелью. Но все не влезает, и бабушка с мамой уезжают. А через неделю мама возвращается за остатками, но квартира уже пустая.
Ничтожества, жалкие ничтожества! И как они только посмели переступить через самое святое!
31Мама бросается в комиссионный и застывает. Она так и знала: их кресло, их любимое кресло, на котором мама сидела на коленях у Ванечки столько часов, теперь уже здесь!
«Подлые! Подлые! – У мамы мутится в глазах. – И как они только смогли…»
Но мама его покупать не станет. Ведь покупать – это уже осквернить. Это кресло бесценное.
32Возвратившись в Москву, мама решает повеситься. Зачем ей жить, когда с нею нет ее Ванечки? Мама умрет, и они с Ванечкой встретятся. И снова будут вместе. Навсегда.
От Ванечки у нее остался шарф, и мама придумает приспособление. Ведь она инженер. И Ванечка будет доволен.
33Но маму спасает дедушка. Дедушка видит, как она страдает, и не отходит от нее ни на шаг.
Он объясняет ситуацию: сейчас нужна бдительность, бдительность и еще раз бдительность!
Лес рубят – щепки летят.
34Дедушка привозит маму на дачу к своему товарищу Любимову. (Любимов – нарком торговли, и его потом тоже расстреляют.) В саду у товарища Любимова весь цвет молодежи, и Верочке надо развеяться.
С букетом тюльпанов подходит Бельский. Его родители из Польши, и он давно мечтает с мамой познакомиться.
Он пробует с ней заговорить, но мама вспоминает Ванечку и закрывает лицо руками.
Через несколько дней Бельского забирают и увозят в товарном вагоне на Восток. Правда, через восемнадцать лет выпускают, и он уезжает на Запад.
А недавно мама разговаривала по телефону с друзьями из Разведуправления, и они ей сообщили, что во время последних событий в Польше Бельский покончил с собой.
35И тогда мама уходит в лес и любуется сомкнутыми рядами стволов. Потом выходит на опушку и смотрит на облетающие листья. И такой простор, простор… И все листья, листья, листья…
И мама решает жить. Она собирает листья осени 1937 года…
36 И вдруг мама открывает «Правду» и читает всю правду. А там разоблачается та самая восьмерка предателей, про которую ей рассказывал Ванечка. И из этой «Правды» мама узнает, что Ванечка ей сказал неправду.
Как?! Она просто не может этому поверить… Оказывается, он тогда голосовал не «против», а «за»… И как же это он, Ванечка, мог? Ведь она же совсем ничего не знала. Почему он ей потом так и не признался? Глупый, глупый Ванечка…
Но нет… Наверно, он хотел как лучше… Милый, милый Ванечка…
37 Маму вызывают на Лубянку и предлагают ей заменить ее паспорт. Она должна от Ивана Петровича отказаться.
У мамы изымают ее очередной паспорт и выдают ей следующий. И с ней теперь ничего не случится.
Да и Ванечке тоже будет спокойнее: ведь если с мамой что-нибудь случится, то Ванечка этого не перенесет. Он же сам ей говорил.
38И теперь маму приглашают уже в контрразведку и посылают во Францию. И перед самой поездкой ее опять вызывает Климент Ефремович.
Климент Ефремович ею доволен: мама не посрамила дедушку.
– А Иван Петрович… – Климент Ефремович смахивает с подбородка слезу, – а Ивана Петровича больше нет.
39 А после войны, когда вместе с Климентом Ефремовичем мама наводила в Восточной Европе порядок, ей вручили такой документ:
ГОСПОЖЕ ИНЖЕНЕР-ПОДПОЛКОВНИКУ МИХАЙЛОВОЙ ВЕРЕ ИВАНОВНЕ
По случаю 2-й годовщины освобождения Венгрии президент Венгерской республики присваивает Вам своим президенциальным решением от 11.4 сего г. орден «Венгерской свободы» серебряной степени в признание Ваших выдающихся заслуг, приобретенных в связи с освобождением нашей страны.
1947 г.
