Он бежал на конюшню. Пронесся мимо меня, словно полоумный. Пусть меня демоны раздерут, если он еще в замке.
Незадачливый лакей ушел, Ферес и Куарт скрылись в комнатах, а Далия продолжала в коридоре стоять столбом, чувствуя, как кровь медленно отливает у нее от лица.
– Что с вами? – заметив ее бледность, спросил Мальвораль, который вышел вслед за ней.
Она вернулась в комнату и схватила свой плащ.
– Мне нужно вернуться в Морени.
Мужчины тут воспротивились этой идее ввиду ее очевидной безумности. После недолгих объяснений и препирательств ей все-таки удалось вырваться, однако пришлось позволить Кане, Мантеню и Мальворалю сопровождать себя.
Через четверть часа, оседлав коней, они подъехали к воротам замка, которые никто не спешил открывать по их требованию. Разбуженный караульными лейтенант хлопал глазами и не мог взять в толк, зачем танне понадобилось куда-то ехать среди ночи с таким скудным эскортом.
– Таков порядок, в полночь ворота закрываются, – талдычил он, – вот господин в последнюю минуту успел проскочить, теперь все, придется подождать до утра.
– Я танна Эртега, альда Ладино, возможно, вам приходилось слышать мое имя, – задушевно произнесла Далия, – мне с этими господами необходимо срочно вернуться в столицу по важному государственному делу, вы должны выпустить, иначе вам придется иметь дело с командором Рохасом. Вы ведь не хотите этого?
Лейтенант не хотел иметь никаких дел с командором Рохасом, это было вполне разборчиво написано у него на лице.
– Но ведь вас не пустят в Морени. Городские ворота тоже закрыты, – лейтенант предпринял последнюю оборонительную попытку.
– О, можете не сомневаться, меня пустят, – успокоила его Далия, воздавая благодарности всем пророкам, что он не усомнился в ее словах и не решил позвать Сида, чтобы проверить их.
Они молча мчались в ночи по проселочной дороге. Слышен был лишь хрип коней, стук копыт, да ветер в ушах. Ночь была тиха, нежна и упоительна, в общем, это была одна из тех чудесных ночей, таивших в себе ужас и смерть.
В этой сумасшедшей гонке не было никакого смысла, думала она. Они отставали от Нелу почти на три часа, и все, что могло случиться, уже случилось. Вариантов было немного: либо произошло что-то ужасное, либо все обошлось. И все же она снова и снова пришпоривала коня.
Городские ворота были закрыты. Пока они ждали начальника караула, выяснилось, что Нелу проехал давно, около часа ночи – скакал так, словно дьявол преследовал его по пятам – и впустили его совершенно беспрепятственно, потому что у него был пропуск.
Мальвораль, Мантень и Кане снова принялись ее успокаивать. Может быть, танна Ива действительно заболела, и никакого Виотти у нее муж не застанет. Может быть, художник успел бежать и не попасться в руки Нелу. Вполне вероятно, он сумеет защитить себя и Иву – ведь король даровал ему привилегию носить шпагу, и говорят, он даже умел ею владеть, вполне сносно для ремесленника. И уж, конечно, он не мог отправиться шататься по ночному городу без оружия. В конце концов, Нелу тоже не бог весть какой фехтовальщик, он вовсе не кровожаден и вообще трусоват. В самом крайнем случае он попытается заточить жену в монастырь и добиться изгнания художника. Так что она совершенно понапрасну тревожится и пугается, убеждали они ее. Однако Далия, при всем старании, никак не могла припомнить случая, когда бы она понапрасну встревожилась и тем более испугалась.
Почти через полчаса начальник караула, наконец, появился, и опытным путем они убедились, что имя Эртега и золото, вкупе с лестью и угрозами, обладают даром открывать любые двери.
На горизонте уже появилась тонкая красная полоска рассвета, когда они добрались до улицы Ювелиров. Далия сразу поняла, что все было кончено: перед входом в дом уже начала собираться толпа. Едва они спешились, как к ней с рыданиями бросилась какая-то женщина, оказавшаяся одной из служанок Ивы. Она рассказала, что накануне танна Нелу отпустила всех слуг, оставив при себе лишь горничную да старого привратника. Служанка эта, Роза, отправилась домой, однако оказалось, что муж ее сбежал в таверну. Прождав его несколько часов, она, в конце концов, потеряла терпение и решила вернуться в хозяйский дом, в котором обнаружила пять трупов. По всем признакам выходило так, что тан Нелу, застав жену с любовником, прикончил их обоих, а затем от содеянного сошел с ума, зарезал прибежавших на крики горничную и привратника, и в конечном итоге закололся кинжалом.
Не слушая увещевания друзей, Далия решительно направилась к дому. Им ничего не оставалось, как последовать за ней. Они прошли мимо стражника, не посмевшего остановить знатных господ, и поднялись на второй этаж, откуда доносились голоса. Возле лестницы, опершись на парапет, сидел привратник, в глазах которого застыло безмерное удивление. Дальше по коридору лицом вниз лежала служанка, а напротив открытой двери находилось тело Жана Нелу, в груди которого торчал кинжал. Рядом валялась окровавленная шпага и арбалет. В комнате над телами Ивы и Виотти стояли городской прево и помощник Сиверры. Оба они с изумлением воззрились на пришедших.
Пол был весь залит кровью, и Далия с трудом нашла более или менее сухое место у стены, и прислонившись к ней, стала рассматривать убитых, предоставив Амато и Кане объясняться с представителями закона. Оба они были полуодеты, на художнике были штаны и рубашка, на Иве домашнее платье. Вероятно, шум предупредил их о приезде Нелу, и они попытались бежать, но не успели. В нескольких шагах от Виотти лежала шпага, рядом, уже пропитанный кровью, валялся его камзол. Любовники лежали совсем рядом, глядя друг на друга и держась за руки. В груди Виотти торчала арбалетная стрела, по всей видимости, Нелу не стал полагаться на свое искусство фехтования.
– Откуда, дьявол меня забери, здесь взялся арбалет? – пробормотал Амато. – в Ванту у него не было никакого арбалета.
– Он мог купить его у кого-то из стражников у ворот, – снисходительно ответил прево. – Или скорее всего, просто взял здесь, в доме. – он продолжил тоном светской беседы: – Он пустил в ход весь арсенал: парень застрелен из арбалета, жена и привратник проткнуты шпагой, а у служанки перерезано горло кинжалом.
Они втроем в изумлении уставились друг на друга. Вероятно, Нелу действительно, сошел с ума, если стал способен на такое.
Слегка пошатываясь, она пошла обратно. Возле тела служанки она на секунду остановилась, обратив внимание на валявшуюся масляную лампу. Гобелен на стене был обожжен.
– Нам нужно вернуться обратно. Король будет недоволен вашим отсутствием, да и нам лучше постараться скрыть свое присутствие здесь, – проговорил Кане, когда они
