Но сейчас он резко бледнеет и испуганно смотрит на Энтони, вжав голову в плечи.
— Ты повел себя еще более отвратительно, чем вот эта длинноволосая красавица, — спокойно, но сухо говорит Энтони. — Я понимаю, что ты приревновал мою дочь и посчитал ее предательницей, когда увидел те фотографии. Но я хочу, чтобы ты уяснил некоторые вещи. Во-первых, Наталия никогда не изменяла тем, с кем встречалась. Если ей хотелось прекратить отношения, то она прямо говорила об этом. Во-вторых, моя дочь всегда любила тебя и открыто говорила это мне и Летиции. И тебя она уж точно не собиралась бросать. Ну и в-третьих, позволь спросить кое-что. Неужели у тебя не хватило мозгов догадаться, что у нее была истерика из-за тех чертовых фотографий? Как можно было быть таким слепым безмозглым дебилом, перед глазами которого рыдала девушка?
— Я видел ее истерику, мистер Рочестер, — спокойно отвечает Эдвард. — Но прошу вас, поймите мои чувства и то, что я испытал, когда увидел свою девушку в объятиях другого. У меня и в мыслях не было догадки, что над ней могли так издеваться. И уж точно не думал, что ее могли подставить с помощью тех фотографий.
— Да? А я думаю, ты знал, что эту кашу заварил твой дядюшка.
— Нет, клянусь, я и знать не знал, что обидчик вашей дочери связан с моим дядей. Он никогда не показывался в его доме, а дядя Майкл никогда не говорил о нем. Хотя в какой-то момент дядя начал давать намеки на то, что ему что-то известно насчет этой истории. Но я узнал обо всем слишком поздно. Тогда, когда уже натворил много всего ужасного.
— Хорошо, допустим, ты говоришь правду. — Энтони переводит взгляд на Наталию. — Тогда вопрос к тебе, Наталия. Что тебе мешало рассказать Эдварду о том, что с тобой произошло?
— Я же уже сказала, что тот тип запугал меня и пригрозил убить, если кто-то узнает об этом, — тихо отвечает Наталия.
— Это мы уже поняли. Но неужели ты сознательно была готова пожертвовать отношениями из-за страха рассказать правду?
— Я была слишком шокирована. Постепенно этот кошмар начал забываться, потому что Эдвард, сам того не понимая, делал для этого все возможное. — Наталия тихо шмыгает носом. — Однако когда он показал мне те фотографии, воспоминания мгновенно атаковали меня, и я не могла ничего поделать с собой. Клянусь, я хотела все рассказать, но устрашающий голос того типа останавливал меня… Да и в глубине души я думала, что это было бесполезно, потому что Эдвард был страшно зол и не хотел ничего слышать.
— Ладно. А как у Эдварда оказались эти фотографии? Не с неба же они свалились!
— Мне прислали их по тому адресу, где я жил в то время, — спокойно говорит Эдвард. — Точнее, их прислал мой дядя Майкл. Это был простой белый конверт с моим именем и адресом той женщины, у которой я раньше жил. И когда открыл его и увидел те фотографии, то сразу же поехал сюда, чтобы потребовать у Наталии объяснений.
— А что произошло с теми фотографиями после того случая? У кого-нибудь они остались?
— Эдвард оставил их у меня, — тихо говорит Наталия. — Не забрал их, когда ушел отсюда. Долгое время они лежали в моей комнате. Перепрятала их так, чтобы вы с мамой не нашли их. Но однажды мне позвонил человек, который ведет дело Юджина Уэйнрайта, и попросил привести ему те фотографии, чтобы добавить их к материалам дела. Ну… Я была только рада избавиться от них… И отдала конверт.
— Ох, господи, какой ужас… — слегка дрожащим голосом произносит Летиция, приложив руку ко лбу. — Я в шоке… У меня просто нет слов…
— Хорошо, с этим разобрались, — спокойно говорит Энтони и переводит взгляд на Эдварда. — Эдвард, а теперь объясни мне, пожалуйста, одну вещь… Неужели ты был настолько трусливым, что не решился поговорить с Наталией спустя некоторое время после вашей ссоры? Как можно было поверить в измену ее дочери, если она не подтверждала это? Да, фотографии якобы доказывали это. Но ты ведь знаешь, что сейчас можно сделать фальшивые фотографии на компьютере. Это дело пары минут! Тебе не приходило в голову, что все это могло быть подделкой?
— Э-э-э, да, можно и так сказать… — немного неуверенно отвечает Эдвард. — Боялся, что снова не смогу сдержаться… Да и просто не смог, потому что ваша семья уехала в Мексику, а люди дяди Майкла ранили меня, и я недели три был в больнице.
— И ты говоришь, что идея с притворством была твоей? — слегка хмурится Летиция.
— Да. Думал, что хоть это поможет мне… Вот и решил устроить это шоу и попросить помощи у Терренса и Ракель, когда немного оклемался после ранения.
— Ну что касается притворства, то мы все уже прекрасно поняли, — задумчиво говорит Энтони.
— Неужели ты полагал, что Терренс и Ракель помогут тебе и узнают, что произошло с Наталией? — удивляется Летиция.
— Я просто знал, что им будет не все равно, — пожимает плечами Эдвард.
— А почему не поговорил с нами?
— Мне было немного стыдно обращаться к вам… Не хотел говорить, что ваша дочь… Ну… Что ее раздели и сфотографировали… А с Наталией не говорил, потому что понимал, что это не закончится ничем хорошим. Я боялся, что мог не сдержаться и что-то с ней сделать. А мне совсем этого не хотелось.
— Ты вполне мог бы обратиться к нам за помощью. Мы бы не отказали тебе и что-нибудь придумали.
— Да, ты мог подойти к нам и объяснить всю ситуацию, — добавляет Энтони. — А уж с Наталией мы бы сами разобрались и вытянули из нее все секреты.
— Ведь мы и сами пытались узнать, что с ней происходит. Я даже ездила домой к Терренсу и Ракель и разговаривала с твоим братом. Мы думали, что друзья Наталии знали больше, чем ее родители, но мы ошиблись.
— Да, я знаю, что вы разговаривали с Терренсом, — кивает Эдвард. — Вы говорили с ним незадолго до того, как я приехал к нему. Мы тогда договорились поехать к матери в гости. Я соскучился по ней, а мой брат хотел узнать, что произошло между мной и вашей дочерью.
— С этим тоже все ясно, — задумчиво говорит Энтони, выпивает немного воды из своего стакана и складывает руки на столе, крепко сцепив пальцы. — Ладно, идем дальше по списку… Нам все равно, какой конфликт произошел у Эдварда и Терренса. Пусть они сами разбираются. Про похищение нам тоже все более-менее ясно… Но лично мне бы хотелось
