кто-то приближается к дому. Перевернув последний листок — с моей фразой «Он однозначно предан вам на все сто», которая подчеркнута несколько раз, — я выравниваю стопку, стуча ею о стол, и вкладываю свое досье в папку.
Потом беру досье Эйприл.
Оно тоньше, чем мое.
Мне страшно его открывать. Такое чувство, что я должна сдвинуть в сторону камень, точно зная, что под ним притаился тарантул. Но я намерена сфотографировать досье Эйприл не потому, что эта информация нужна Томасу. Мне самой необходимо знать, что в нем содержится.
Самая первая страница идентична той, что лежит в моей папке. С водительских прав Эйприл на меня смотрит ее зернистая фотография. Слишком большие глаза придают девушке испуганный вид. Под снимком ее биографические данные: дата рождения, адрес, номер социального страхования.
Я фотографирую и перехожу к следующей странице.
И на ней синими чернилами плавным почерком доктора Шилдс написан ответ, который я отчаянно искала: Эйприл привлекли к участию в исследовательском проекте доктора Шилдс в качестве Респондента № 5 19 мая.
А фото Томаса в своей постели она разместила в «Инстаграме» за полмесяца до этого — 4 мая.
Даже если Эйприл сфотографировала его гораздо раньше — за много дней или недель, — а разместила в соцсетях уже потом, познакомилась она с ним до того, как стала участвовать в экспериментах доктора Шилдс.
Это Томас втянул Эйприл в их семейные разборки.
Чутье меня подвело: из них двоих Томас опаснее.
Я снова смотрю на дату, удостоверяясь, что не перепутала факты. Одно теперь ясно: моя история не является зеркальным отражением истории Эйприл. Доктор Шилдс не могла использовать Эйприл для проверки Томаса, как меня.
Также ясно, что Эйприл недолго оставалась одной из испытуемых доктора Шилдс. Она ответила всего на несколько вопросов первого теста, а на второй и вовсе не явилась. Почему?
Только Томас знает, что я сейчас здесь, в ее доме. И если это он срежиссировал события, которые привели к гибели Эйприл, значит, мне тоже грозит опасность.
Надо убираться отсюда. Я быстро щелкаю фотокамерой, снимая страницу за страницей. Предпоследняя озаглавлена «Беседа с Джоди Восс, 2 октября». После остается всего один листок.
Это — заказное письмо. Судя по дате, оно пришло через неделю после встречи доктора Шилдс с миссис Восс, состоявшейся в день рождения Эйприл. Письмо адресовано доктору Шилдс.
Пока я беру его в фокус, в глаза бросаются некоторые фразы: В связи с расследованием гибели… Кэтрин Эйприл Восс… родители просят добровольно предоставить записи… Возможно… повестка в суд…
Должно быть, на это намекала миссис Восс, когда сказала мне, что не перестанет искать ответы. Она наняла частного детектива, чтобы с его помощью установить причину смерти дочери.
Я закрываю папку и кладу ее точно под мое досье — оставляю на столе все так, как положила доктор Шилдс. Теперь у меня есть все, что нужно. Мне хочется порыться здесь еще, ведь другой такой возможности у меня больше не будет, но пора уходить.
Я возвращаюсь к лестнице и спускаюсь — гораздо быстрее, чем поднималась. У выхода надеваю обувь, включаю сигнализацию, открываю дверь. Ключи кладу под коврик и выпрямляюсь. Соседей нигде не видно. Даже если они меня заметили, увидят они только силуэт в темной куртке и шапке, спокойно сходящий с крыльца.
Лишь завернув за угол, я испускаю вздох облегчения.
Потом буквально падаю на холодный железный столб уличного фонаря. Даже не верится, что мне удалось провернуть такое дело. Я не оставила после себя улик — включенный свет, грязные следы на безукоризненно чистых коврах, отпечатки пальцев. Доктор Шилдс никогда не догадается, что я сумела проникнуть в ее дом.
Но в уме я снова и снова анализирую каждый свой шаг, каждое движение — проверяю сама себя.
* * *
После того как я благополучно добралась домой, заперла дверь и подперла ее тумбочкой, я задумалась о миссис Восс. Она убеждена, что причины гибели Эйприл следует искать в записях ее психотерапевта. Ей так не терпится взглянуть на них, что она наняла частного детектива.
Но Томас, утверждающий, что с Эйприл он переспал всего один раз, тоже гоняется за ее досье.
У меня мелькает мысль, что надо бы анонимно отправить свой фотоотчет детективу, а там будь что будет. Но, возможно, это ничего не даст, а Томас сразу поймет, кто слил информацию.
Рассчитывать я могу только на себя.
Это я написала в ответ на вопрос доктора Шилдс на первом компьютерном тестировании. Сейчас эта фраза актуальна как никогда.
Так что прежде чем отослать Томасу фотокопии досье Эйприл, я намереваюсь изучить эти записи сама.
Я должна понять, почему ему так важно скрыть свою связь с Респондентом № 5.
Глава 57
22 декабря, суббота
Как вы проводите этот вечер, Джессика? С тем симпатичным молодым человеком в синей куртке с красными молниями, который встретил вас на входе в ресторан минувшим вечером?
Может быть, он станет тем, кто наконец-то заставит вас испытать подлинную любовь. Не ту, что в книжках. А настоящую, которая погружает во мрак и возносит к свету.
Возможно, вы уже почувствовали, каково это — сидеть рядом с ним в кабинке, напротив другой парочки, и млеть от счастья. Возможно, он предельно внимателен к вам, как Томас — ко мне. Подзывает официанта в ту же секунду, как пустеет ваш бокал. Находит повод для того, чтобы прикоснуться к вам.
Это все внешние проявления, очевидные. Но лишь годы совместной жизни позволяют изучить партнера настолько, что ты способна распознавать его скрытые внутренние метания.
Они обнаруживаются во время ужина, омрачая недавно восстановленный мир, словно медленно надвигающееся затмение.
Когда Томас в смятении — когда его мысли занимают какие-то проблемы — он ведет себя излишне демонстративно.
Смеется чуть громче. Задает много вопросов — интересуется у приятелей, какие у них планы на предстоящий отпуск, какую частную школу они выбрали для своих двойняшек. Создается впечатление, что он прямо душа компании, а на самом деле он тем самым освобождает себя от необходимости поддерживать застольную беседу в минуты неловкого молчания. Он с видимым наслаждением поедает заказанные блюда — сегодня это стейк слабой прожарки, затем — картофель и, наконец, зеленая фасоль.
Если знаешь человека, как свои пять пальцев, его привычки и особенности поведения легко поддаются расшифровке.
Сегодня вечером Томас витает мыслями где-то далеко.
С аппетитом уминая шоколадный торт, он вдруг вытаскивает вибрирующий телефон. Смотрит на экран и хмурится.
— Прошу прощения, — говорит Томас. — Моего пациента только
