Вот, возьмите программу службы. Здесь фотографии Эйприл разных лет. Есть даже лондонской поры.
Я смотрю на бледно-розовую обложку. На ней над именем Кэтрин Эйприл Восс — выпуклое изображение голубя и цитата курсивом: «И в конце концов ценна лишь та любовь, которой предаешься без остатка». Внизу — даты жизни и смерти Эйприл.
— Красивое изречение, — тихо молвлю я, сомневаясь, что подобрала верные слова.
Но миссис Восс с готовностью кивает.
— За несколько месяцев до смерти Эйприл подошла ко мне и спросила, знакома ли мне эта фраза. — В глазах миссис Восс появляется задумчивое выражение, губы раздвигаются в улыбке. — Я ответила: конечно, знакома; это строчка из песни «Битлз» «The End». Ей, разумеется, это ни о чем не говорило: они ведь были популярны очень давно. Мы загрузили эту песню на ее «Айфон» и прослушали вместе, надев по одному наушнику.
Миссис Восс отирает слезу.
— После того, как она… в общем, мне вспомнился тот день, и я подумала, что это самая подходящая эпитафия.
«Битлз», думаю я, вспоминая, как Томас подпевал «Come Together» в баре в тот вечер, когда мы с ним были вместе. Ясно, что он большой поклонник этой группы. Значит, наверняка он и Эйприл пел «The End» в тот вечер, когда они познакомились и переспали. Я невольно содрогаюсь: вот и еще одно мистическое сходство между мной и Респондентом № 5.
Я убираю программу в сумку. Не представляю, какой ужас испытала бы миссис Восс, если б узнала, что выбранное ею изречение хитро вплетено в зловещую паутину, которая опутала и сгубила ее дочь, думаю я.
— Весной вы много общались с Эйприл? — спрашивает миссис Восс. Она уже вернулась на кровать и теперь тонкими пальцами неугомонно теребила шелковую кисточку декоративной подушки.
— Да нет, не очень, — качаю я головой. — У меня были проблемы на личном фронте, все разбиралась со своим парнем и на время утратила связь с друзьями.
Ну заглоти же наживку, думаю я.
— Ох, девочки, девочки, — качает головой миссис Восс. — Эйприл тоже с мужчинами не везло. Она была такая ранимая. Всегда очень тяжело переживала неудачи.
Я киваю.
— Я даже не знала, интересен ли ей кто-то, — говорит миссис Восс. — Но после… одна из ее подружек сказала, что она…
Я затаиваю дыхание, надеясь, что она продолжит.
Морщу лоб, будто вспомнила что-то.
— Вообще-то, Эйприл как-то призналась, что ей нравится один человек, — вставляю я. — По-моему, он был постарше нее?
Миссис Восс кивает.
— Наверное… — Ее голос постепенно затихает. — Я ведь вообще ничего не знаю. Это так ужасно. Каждое утро просыпаюсь и думаю: Ну почему?
В ее глазах мука. Смотреть на это нет сил, и я отвожу взгляд.
— Она всегда была излишне эмоциональной. — Миссис Восс берет плюшевого медведя и прижимает его к груди. — Ни для кого не секрет, что она периодически наблюдалась у психотерапевта.
Она вопросительно смотрит на меня, и я опять киваю, словно Эйприл поделилась со мной этой информацией.
— Только она давно не пыталась наложить на себя руки. Со школы еще. Казалось, ей гораздо лучше. Она искала новую работу… А теперь получается, что такая мысль у нее была: по словам полиции, она проглотила целую упаковку «Викодина». Я и понятия не имела, что она принимала лекарства. — Миссис Восс роняет голову в ладони и тихо всхлипывает.
Значит, полиция все-таки проводила расследование, думаю я. Учитывая, что Эйприл прежде уже пыталась свести счеты с жизнью, скорее всего, это действительно было самоубийство. А раз так, казалось бы, я должна успокоиться, но что-то меня все же настораживает.
Миссис Восс поднимает голову. Глаза у нее заплаканные.
— Я знаю, что вы какое-то время с ней не виделись, но по голосу ее вам не показалось, что она счастлива? — в отчаянии вопрошает она. Я подозреваю, что ей вообще не с кем поговорить о дочери. По словам Томаса, с отцом Эйприл не ладила, а у ее друзей, наверно, началась своя жизнь.
— Да, мне она показалась счастливой, — шепотом отвечаю я. А сама на грани того, чтобы разрыдаться и выбежать из комнаты. Останавливает меня только мысль о том, что, возможно, сведения, которые мне здесь удастся раздобыть, и самой миссис Восс помогут в поисках ответов.
— Потому меня и удивило, что она посещала психотерапевта, — говорит миссис Восс. — Она пришла на похороны, представилась нам. Поразительно красивая женщина, и такая добрая.
У меня на секунду замирает сердце.
Это мог бы быть только один человек.
— Вы беседовали с ней потом? — осведомляюсь я, стараясь придать голосу мягкий ровный тон.
Миссис Восс кивает.
— Осенью я связалась с ней — 2 октября, в день рождения Эйприл. Тягостный был день. Ей исполнилось бы двадцать четыре.
Она кладет плюшевого медведя на кровать.
— В ее день рождения мы всегда вместе, мать и дочь, посещали спа-салон. В прошлом году она где-то взяла лак для ногтей ужасного голубого цвета. Я ей сказала, что он похож на пасхальное яйцо. — Миссис Восс качает головой. — Господи, теперь даже подумать смешно, что мы ссорились из-за подобной ерунды.
— Так вы виделись с психотерапевтом в тот день? — спрашиваю я.
— У нее в кабинете, — отвечает миссис Восс. — Раньше, если Эйприл посещала психотерапевта, мы всегда об этом знали. Платили за лечение. Почему в этот раз она ничего нам не сказала? Я хотела узнать, о чем они с Эйприл говорили.
— И доктор Шилдс вам рассказала?
Я тут же сознаю, что сильно сглупила, назвав врача по имени. Я морщусь, ожидая, что миссис Восс заметит мою оплошность.
Как я ей это объясню? Не могу же я сказать, что Эйприл сто лет назад упомянула мне имя своего врача, а я его запомнила. Миссис Восс сроду мне не поверит, ведь еще минуту назад я утверждала, что утратила связь с Эйприл.
Миссис Восс поймет, что я самозванка. Она придет в ярость и будет иметь на то полное право. Какой же сволочью надо быть, чтобы прикинуться подругой умершей девушки!
Но миссис Восс, казалось, не обратила внимания на мой конфуз.
Она медленно качает головой.
— Я попросила показать записи ее сеансов с Эйприл. Думала, может быть, в них есть что-то — что-то, о чем я не знала. Какое-то объяснение тому, почему Эйприл решилась на это.
Я затаиваю дыхание. Доктор Шилдс предельно дотошна. В своих записях она наверняка указала дату знакомства с Эйприл, а также то, кто из них — Томас или она сама — втянул Эйприл в их запутанные отношения. Если контакт инициировала доктор Шилдс, значит, она еще опаснее, чем
