в проводку, как в паутину. Томаш легонько толкнул его ногой. Кабур дёрнулся и судорожно обхватил самый толстый кабель всеми шестью лапами.
— Вот и нашли беглеца, — сказала Лада.
Кабур напоминал паразита, который присосался к кровеносной системе и вытягивает из неё всю жизнь.
— Вот же мерзкая тварь!
Томаш снова пнул таракана, и тот возмущённо запищал.
— Лучше не трогай его, — сказала Лада. — По крайней мере, пока не поймём, что здесь происходит.
— Он же самописец должен считать! Какой здесь к чёрту самописец!
Томаш склонился над стеклянной крышкой металлического гроба — и пропустил от удивления вздох.
— Это вроде капсула медицинская, — начала Лада, — но что…
Она замолчала.
В капсуле лежало изуродованное тело мужчины-бакарийца. Он был похож на Насира — острый нос с горбинкой, вытянутое лицо. Из всех конечностей у мужчины осталась одна рука, да и та была перемотана бинтами. Кожа на лице поросла чёрной плесенью ожогов, а изо рта торчали толстые резиновые трубки, липкие и серые, как черви.
— Значит, всё-таки человек, — проговорила Лада.
Томаш поднял голову.
— Да. И я его знаю. Я думал, он давно погиб. Это Аскар. Я летал с ним на «Припадке» много лет назад.
Глава 14. Срыв
— Это же всё объясняет! Ты понимаешь?
Томаш задыхался от волнения.
— Я вообще ничего понимаю, — сказала Лада.
Она крепко держала Томаша за плечо, как будто боялась, что он рванёт в отсек с ложементами, если она его отпустит.
— Это Аскар! Тот самый Аскар! Я про него рассказывал. «Припадок» был когда-то его кораблём. Поэтому он нас и подобрал. Ты понимаешь? Наверняка он получает данные с наружных сенсоров. Он узнал корабль, свой корабль!
— Ты-то как его узнал? Выглядит он, — Лада нахмурилась, — неважно.
— Я хорошо помню его лицо. Когда с человеком столько времени в консервной банке проводишь, его уже не забудешь. Никогда не забудешь. И, мне кажется, я понимал, кого там увижу, ещё до того, как…
Лада довела Томаша до каюты, и тот свалился на койку.
— Отдыхай, — сказала она. — Надеюсь, твоё открытие чем-нибудь нам поможет.
Томаш схватил её за руку.
— Я должен подключиться! Ты же понимаешь теперь? Я как чувствовал! Я это сразу понял, но тогда ещё не мог объяснить. У меня предчувствие было! Он ждёт меня, именно меня!
Лада присела на кровать.
— Томаш, не стоит торопиться. То, что этот, — мускул у неё на щеке дрогнул, — интерфейс сотворил с Джамилем, ты прекрасно видел. Мы обсудим это потом. А пока тебе нужно отдохнуть.
— Но у нас нет других вариантов!
— Возможно, но сейчас ты никуда подключаться не будешь. Попробуй забыться. — Лада встала. — Ты на себя не похож. В таком состоянии и в обычный вирт лезть не стоит. А я пока ещё раз проверю эти ложементы.
— Забыться! — усмехнулся Томаш. — Как тут можно забыться!
Лада посмотрела на него, сердито сдвинув брови.
— Могу дать успокоительное, если хочешь.
— Нет уж, обойдусь без таблеток.
Она вышла из каюты. Томаш, не снимая ботинок, разлёгся на кровати. Заснул он и правда не сразу. Сон подкрался медленно и осторожно, точно тень.
И захватил целиком, как сеанс в вирте с полным погружением.
Томаш перенёсся на «Припадок» — вернее, на тогда ещё чужой и непонятный «Вечный странник» Аскара. Томаш почему-то блуждал по кораблю один. Он был уверен, что Аскар где-то рядом — проверяет что-нибудь в техническом отсеке, отдыхает в каюте, плывёт среди виртуальных звёзд в рубке, пуская по подбородку слюну, или нацеживает себе тинктуру в кают-компании, наливая так медленно и осторожно, словно это лекарство, дозировку которого нужно в точности соблюдать.
Но Аскара нигде не было.
Томаш упрямо искал своего капитана, открывал двери во все каюты и зачем-то выбрасывал оттуда вещи (сумки, головизоры, скомканное белье, пищевой брикет со следами зубов), словно боялся, что Аскар мог спрятаться под всем этим мусором, бесследно утонуть в старом скарбе. Гравы работали, но выброшенные из отсеков вещи плыли по коридору, как в невесомости. Пищевой брикет со следами зубов медленно поворачивался вокруг оси, как захваченная притяжением звезды планета.
Впрочем, Томаша это не волновало. Были проблемы и посерьёзнее, чем сошедшая с ума гравитация.
Взопревший от усталости и волнения, он ввалился в рубку и упал в свой ложемент. Голографический экран над терминалом засветился. Томаш сощурился, приглядываясь, и увидел медленно ползущие строчки навигационного лога — расчёты каких-то немыслимых координат.
Он подумал, что это невозможно — и проснулся.
В первые секунды после пробуждения Томаш был уверен, что лежит в своей каюте на «Припадке», но пелена сна понемногу растянулась, воспоминания последних часов сверкнули, как молния, и он вскочил с кровати.
Голова закружилась, в глазах потемнело, и Томаш покачнулся, уткнувшись в стену плечом.
Из коридора доносились голоса. Что-то лязгнуло — металлом об металл, — и голоса сорвались на крики.
Томаш, с трудом совладав с головокружением, вывалился из каюты и чуть не столкнулся Джамилем.
На секунду он подумал, что ещё спит.
Джамиль стоял в полностью застёгнутом скафандре, со шлемом на голове, сквозь бликующее забрало которого едва просвечивало лицо, и сжимал обеими руками лазерный резак. Томаш приоткрыл от удивления рот, но не успел ничего сказать. Джамиль отшатнулся, как припадочный, и угрожающе вскинул резак, намереваясь отсечь Томашу голову.
— Отойди, херзац его так! Отойди!
Насир вместе с остальными прижимался к стенам в конце коридора.
— Почему… — Томаш сглотнул. — Почему он в скафандре?
Фён испуганно посмотрела на Томаша и мотнула головой. Джамиль тщательно, как во время учебных стрельбищ, прицелился в Томаша из резака. Отблески от потолочных ламп соскользнули с его забрала, и Томаш увидел, что Джамиль кричит под шлемом, беззвучно разевая рот.
— На вас шлем, идаам! Мы вас не слышим!
— Прекрати, это не поможет, — сказала Лада. — Иди к нам, медленно. Мы понятия не имеем, чего он хочет. Не делай глупостей.
Томаш попятился от Джамиля. Красная точка запрыгала у него на груди.
— Осторожнее! — крикнула Фён.
Красная точка целеуказателя дёрнулась, как ужаленная, и бешено заметалась по коридору. Джамиль широко расставил ноги, словно не мог выдержать вес собственного скафандра, и полоумно размахивал резаком из стороны в сторону.
— Отвлечь бы его, адыр елдыш! — прорычал Насир. — И отобрать эту харазу! Чего мы с ним церемонимся?
Томаш медленно, шаг за шагом, отступил в конец коридора.
— Как это вообще произошло? — выдохнул он. — Почему Джамиль в скафандре?
— Это я его таким нашла, — сказала Фён. — Опять я, ховадина такая! Он в каюте на полу сидел — в скафандре, уже со шлемом. Может, это потому, что ему
