ложементе, но… за всё надо платить. Не печалься из-за этого, друг мой. Я удивляюсь, что «Странник» протянул так долго. Этой развалюхе ещё тогда пора было на свалку.
— Но теперь мы здесь и не знаем, как вернуться.
— Как и мы. Пойдём! Мне столько нужно тебе рассказать!
Он крепко сжал плечо Томаша и посмотрел на него снизу вверх, с высоты своего исполинского роста — как отец на блудного сына.
— Но где мы находимся? Это же «Ивердан»? Здесь создана копия твоего корабля?
— Копия корабля? — Аскар усмехнулся. — Это вовсе не копия, мой друг.
По пути им никто не попадался. Они зашли в рубку — такую же пустую, как и весь остальной корабль. Аскар изобразил руками витиеватый жест — вроде заклинания из детских книжек про магов, — и голографический экран на центральном терминале вспыхнул, ударив в лицо огнями незнакомых созвездий.
— Видел когда-нибудь такое? — Аскар присел на подлокотник ложемента.
Томаш поражённо покачал головой. Он не мог узнать ни одной звезды.
Аскар рассмеялся.
— Я тоже! Друг мой, как я тебя понимаю! Я тоже когда-то смотрел на эти звёзды теми же глазами, что и ты. Мы — я, ты и мой экипаж — первые люди, которые это видят.
— Экипаж?
— Да, они отдыхают. Ты даже представить себе не можешь, насколько далеко мы от сектора! У нас получилось! Не всё, конечно, прошло, как задумывалось, но…
— Аскар… — Томаш тоже присел на край ложемента. Всё вокруг казалось пугающе реальным. — Я не понимаю, о чём ты говоришь. Я сейчас нахожусь на «Ивердане», не так далеко от границы сектора. На корабле мы нашли… — Перед глазами тут же возникли высохшие трупы в истлевшей бакарийской форме, которые кто-то наспех прикрыл, как мусор, чёрными пластиковыми мешками. — Мы нашли тебя в медицинской капсуле. С тобой что-то произошло, мы этого точно не знаем. Твоя капсула подключена к вирту, и ты, как мы думаем, управляешь кораблём. Вернее, тем, что от него осталось. Мне пришлось подключиться, чтобы связаться с тобой. Мы сейчас в вирте. Это всё, — Томаш посмотрел на стены, по которым скользили отблески чужих звёзд, — обычная симуляция. Ты здесь один.
Аскар слушал его, кивая с застывшей на губах улыбкой, словно заранее знал каждое слово, которое он скажет. Словно всё это происходило уже множество раз.
— Друг мой, как я тебя понимаю! Не так-то легко принять всё это. Иногда нужно просто остановиться, передохнуть, дать себе немного времени, чтобы осознать происходящее. Игры с пространством приводят к самым неожиданным, немыслимым последствиям, и я…
— Игры с пространством? О чём ты?
— Неужели тебе ничего не сказали? Ты не знаешь про миссию «Ивердана»?
— Да мы вообще ничего не знаем!
Аскар распрямился. Его кости устало хрустнули, он встал перед Томашем, нависая над ним, как сказочный великан.
— «Алжадид ивердан» — первый корабль, который совершил гиперпрыжок.
Томаш задумчиво потёр ладонью лоб.
— В другой ситуации я бы решил, что ты…
— Сошёл с ума?
— Да, но это объясняет, почему корабль пропал на десять лет. Хотя и не объясняет эти ваши, — Томаш показал на голографический экран, — безумные звёзды. Такое небо должно быть в тысячах световых лет отсюда, но вы никак не могли зайти так далеко!
— Как видишь, мы всё-таки смогли.
— Но что с вами произошло? Прыжок был удачный, но вернуться у вас не получилось? Ошибка в координатном модуле? Авария? Поэтому большинство отсеков перекрыто из-за радиации?
— Всё гораздо сложнее, друг мой. — Аскар заходил по рубке, сцепив за спиной руки. Он так сильно ссутулил плечи, что стал походить на огромного горбуна. — Даже не знаю, с чего начать. Хотя нет! — Он щёлкнул пальцами. — Знаю! Ты, друг мой, не в вирте.
Неожиданно поднялся ветер — мощный поток воздуха из ожившей системы рециркуляции — и резанул Томаша по лицу.
— Знаю, знаю! Ты думаешь, я сошёл с ума. — Аскар поднял голову к потолку, с которого садило холодом. — Но это не так, и я тебе всё объясню. Ты был прав — мы действительно совершили прыжок и теперь не можем вернуться. Но, помимо этого, произошло кое-что ещё — и этого, поверь, мы совершенно не ожидали.
— Что?
— Я попробую тебе объяснить. Ты же знаешь, как работает альтаам?
— Очень поверхностно. Я знаю, что он мгновенно передаёт информацию на связанное с ним устройство, правда, выдыхается довольно быстро. Рассинхронизация там какая-то происходит или что-то в этом роде. Я до недавнего времени эти штуки и в глаза-то не видел. Но, — Томаш нахмурился, — сам ты откуда про них знаешь? Мне казалось, альтаам появился уже после того, как ты…
— Разработка велась много лет, — улыбнулся Аскар. — Технологии, способные изменить мир, проходят через долгие родовые муки.
— Значит, на вашем корабле уже был альтаам? Но вы всё равно не смогли ни с кем связаться?
— Весь наш корабль, — Аскар показал на серые переборки, — это и есть один большой альтаам. Вся эта материя, синтоп и холодный металл, — он постучал костяшками пальцев по подлокотнику ложемента, — даже мы с тобой, мой друг, — лишь данные, которые, как наши слова и мысли, можно перенести из одной точки в другую. Или скопировать.
— Что значит — скопировать?
— Я сам, друг мой, не учёный и не слишком понимаю, что вытворяют эти умники на Черне, но я знаю, что технология альтаама позволяет перенести любой материальный объект на сколь угодное большое расстояние — разобрать в одном месте и заново создать в другом, сотворить из пустоты. Вся наша вселенная пронизана нервными нитями, и мы с тобой — пакеты данных, которые могут мгновенно через них перемещаться.
— Это звучит… — медленно проговорил Томаш.
— Непостижимо, я знаю. Для этого, естественно, требуются колоссальные затраты энергии, но…
— Я всё равно ничего не понимаю! — покачал головой Томаш. — Ваш корабль что, копирует сам себя?
— Не совсем. По крайней мере, по изначальному замыслу. Во время прыжка произошла авария — можно сказать, мы прыгнули одновременно по двум координатам. Тот «Ивердан», на которым ты находишься, ушёл не так далеко от сектора и, видимо, смог вернуться на маршевом двигателе, а наш, — в усталых глазах Аскара отразились тлеющие огоньки звёзд с проекционной карты, — унесло в другой конец галактики.
— Два корабля? Но как это возможно? Как ты вообще понял, что кораблей два?
— Между кораблями есть связь, мой друг, — прочная, как пуповина. Ведь в действительности — это один корабль, который разметало во времени и пространстве. В первые минуты после перехода, когда эта связь была наиболее сильной, даже интерком передавал сообщения с обоих кораблей, а навигационный компьютер показывал разные координаты.
