Все трое молча сели. Через минуту Громов поднялся с места, крепко, двумя руками пожал руки Полозову и генералу Тарасову.
— Ну, в добрый путь, товарищи. Желаю всем нам большого успеха.
7
Полковник Берендт был в замешательстве. Двое суток два батальона пехоты рыщут по всем дорогам, прочесывают леса, деревни, но до сих пор не могут напасть на след… Русские, не принимая боя, ускользают из поля зрения немецких солдат.
Когда два часа назад от Гюнтера сообщили, что взяты в плен два русских разведчика, Берендт, несмотря на ночное время, вместе с одним из своих помощников и переводчицей сразу же выехал в расположение резервного полка, чтобы на месте допросить пленных. Целый час бился полковник с этими разведчиками, но так ни с чем и ушел от них. Правда, Краузе еще продолжал допрос, но Берендту уже было ясно, что те скорее умрут, чем дадут какие-либо показания.
Возвратившись в землянку начальника контрразведки резервной части, Берендт тяжело опустился на стул своего коллеги и стал думать о последних событиях.
«А что, если попробовать еще раз подослать к русским Хмелева? — пришло вдруг на ум Берендту. — Скажем, в качестве человека, вышедшего из окружения. Ведь трудно предположить, что в наш тыл заброшена именно та войсковая часть, в которой служил этот человек». Мысль, по мнению Берендта, была заманчива, однако он вспомнил, что Хмелев запропастился куда-то и Шлейхер никак не может найти его.
Берендта все сильнее беспокоило загадочное исчезновение Вебера. «Если действительно обер-лейтенант оказался у русских, — рассуждал он, — они из него выбьют все, что им нужно. Предположим, что Вебер действительно попал в руки советской разведки. Но как? Кто помог им заполучить такого ценного «языка»?»
Полковник долго ломал над этим голову и ни к какому определенному выводу не пришел. Вначале он вспомнил о Ермаковой, русской переводчице. Уж не она ли затащила этого офицера в свои сети? Но потом вынужден был отказаться от этой версии. Полковник знал, что в последнюю ночь Вебер по личному поручению Мизенбаха ездил в корпус Ольденбурга.
Дело осложнялось тем, что вместе с Вебером исчезла и машина, и ее водитель. Если бы хоть водитель нашелся…
Мысли Берендта вновь и вновь возвращались к русской фройляйн. «А почему бы Веберу после выполнения задания и не заехать в Сосновку, не повидать ее?..»
На этом размышления полковника прервались. Дверь без стука открылась, и в землянку, еле передвигая от усталости ноги, вошел полузамерзший и избитый Хмелев. Позади него грозной тенью следовал капитан Шлейхер.
Береждт страшно обрадовался. Он по-немецки обратился к Шлейхеру:
— Где был этот человек?
— Я его случайно встретил на лесной дороге. Вероятнее всего, он хотел найти русскую воинскую часть, которая действует у нас в тылу, и примкнуть к ней.
— Вернуться к русским?
Берендт с таким удивлением спросил об этом, будто в том, что русский человек хотел вернуться к русским, было что-то противоестественное.
— Да, господин полковник, — ответил Шлейхер.
Полковник был обескуражен. Значит, даже этот человек пытался ускользнуть из его рук? Берендт понял, что Хмелева уже нельзя посылать к русским.
— Почему он хотел бежать?
Капитан перевел вопрос полковника Хмелеву. Тот не отвечал.
— Вы хотели вернуться в свою часть?
Евгений тяжело вздохнул.
— Я вас спрашиваю, вы хотели вернуться в свой полк?!
— Нет.
— Вы лжете!
— Я говорю правду, — со злостью ответил Евгений. — Мне нельзя туда возвращаться.
— Почему?
— Да ведь я же пропустил ваши танки!
— Мы уже слышали об этом, — оборвал его Берендт и вдруг спросил: — Кто сообщил русским о дне, когда должно было начаться наше второе наступление на Москву?
— Я не сообщал об этом!.. — в отчаянии воскликнул Евгений.
Берендт вскочил.
— Но, значит, он был вам известен? Откуда? Шлейхер, переведите быстрее!
Когда Евгений услышал перевод, он понял, что проговорился.
— Я не знал о дате наступления…
— Лжете! Отвечайте, откуда вы узнали о ней? От кого?
Хмелев решил молчать. «Пусть бьют, пусть убивают, но этого я им не скажу, не выдам Наташу».
Евгения увели в другой блиндаж и там стали бить. Били до тех пор, пока он не потерял сознание. Потом окатили ледяной водой и в полуобморочном состоянии снова поволокли на допрос. Прислонившись к стене, он стоял на ослабевших ногах и почти ничего не видел. Все перед глазами расплывалось. Вот на какое-то мгновение он увидел сердитое лицо Берендта. Потом оно расплылось в тумане. Вместо него появились холодные, сверлящие глаза капитана Шлейхера.
— Кто сказал вам об этом? — снова услышал тот же вопрос Хмелев.
Евгений молчал, хотя и знал, что дальше он не выдержит. Вместе с телом ослабела и его воля.
— У вас что, язык есть больной? Почему ви молчайть?! — по-русски спросил Берендт.
— Она… Ваша переводчица… — вырвалось у Хмелева.
— Русская фройляйн?! — воскликнул полковник. — Шлейхер, позовите эту женщину! Она в соседней землянке.
Капитан вышел из блиндажа и вскоре вернулся вместе с Наташей.
Увидев у стены до неузнаваемости избитого Евгения, опустившего голову на грудь, Наташа вздрогнула. Она никак не ожидала, что он окажется здесь.
— Вы знакомы с этим человеком, фройляйн? — спросил ее Берендт.
— Да, я его знаю. Он музыкант. Иногда выступал на концертах в нашем институте, — ответила Ермакова. Она понимала, что открещиваться от Хмелева сейчас нельзя. «Интересно, что сказал им Евгений? Неужели выдал?..»
— Вы догадывались, какую роль выполнял этот человек здесь, у нас? — после небольшой паузы снова спросил по-немецки Берендт.
— Да. Он — военнопленный.
Берендт скептически улыбнулся:
— Вы, фройляйн, хотите казаться глупее, чем вы есть на самом деле.
— Я говорю правду.
— А ну-ка, спросите у него, кто сообщил русским о сроке нашего ноябрьского наступления.
Почувствовав недоброе, Наташа пристально посмотрела на выпрямившегося Хмелева. Вот когда она по-настоящему пожалела, что не ушла в прошлую ночь к партизанам.
— Итак, кто сказал вам, господин Хмелев, о дате наступления? — холодно спросил Берендт.
Хмелев не ответил. С закрытыми глазами он стоял у стены и пытался вспомнить, как же это получилось, что он не выдержал и выдал Наташу?.. «А-а, теперь все равно…»
— Ну, что же вы? — зло спросила девушка. — Говорите, раз сами явились к ним… Или, может, все сказано?
Эти последние слова Наташи подстегнули Хмелева. Словно невменяемый, он стал кричать:
— Да, да, сказано, сказано! И не смотри на меня так! Мне теперь все равно, что ты обо мне думаешь…
— Это я знаю, — презрительно сказала Наташа. — Для таких людей, как ты, нет ничего святого.
— А что святого есть у тебя?! Самое святое — это моя жизнь, и я не хочу… Не хочу! Не хочу!..
Шлейхер хотел вмешаться в разговор, но Берендт остановил его:
— Шлейхер, молчите! В чем дело, фройляйн? Почему вы не переводите его слова?!
— Нечего переводить, господин полковник. Этот человек сошел с ума.
Берендт глазами удава смотрел на Наташу.
— Вы, фройляйн, наверное, считаете, что не только он сошел с ума, но и мы… — сквозь зубы, с ехидством процедил полковник, встал из-за стола и подошел к Ермаковой. Ему захотелось наотмашь ударить по ее красивому лицу, сбить с ног, топтать ногами, но тут до его слуха неожиданно донеслись звуки внезапно вспыхнувшего боя.
Все прислушались. Берендт и Шлейхер — с удивлением, Хмелев — со страхом, Наташа — с надеждой. Она догадывалась, что высота Березовая и перекресток дорог, в районе которых был расположен штаб немецкого полка, сегодня будут атакованы подразделениями Кожина и партизанами. Она верила, что Александр где-то здесь, рядом. Что вот-вот распахнется дверь и он ворвется в блиндаж, спасет ее, вырвет из лап этих ненавистных людей…
Но, видно, не суждено было осуществиться тому, чего так страстно желала Наташа. В ту же минуту в блиндаж вбежал высокий майор в эсэсовской форме. Наташа знала его, не раз видела в кабинете Берендта, в Березовске. Это был начальник контрразведки резервного полка.
— Господин полковник, штаб полка с трех сторон атакуют русские!..
Наташа заметила, как изменилось лицо полковника. Обернувшись к Шлейхеру, он приказал:
— Уберите их отсюда.
— Выходи, — указывая на дверь, прохрипел капитан.
Когда Наташу и Хмелева вывели за дверь, Берендт спросил майора:
— Какие русские? Уж не те ли, за которыми гоняются два наших батальона?
— Не знаю. Может быть.
— А следовало бы знать… Вы с Гюнтером искали русских где-то в стороне, а они сидели у вас под носом и выжидали удобный момент для нападения на ваш штаб! — с гневом выговаривал полковник. — Сделано хоть что-нибудь для отражения их атак?
