акция – акция протеста против деградирующего искусства.
Знаешь, сегодня мне стыдно за свой «Особенный первый раз». После отчисления я пережила затяжную депрессию. Мне хотелось покончить с собой. Не только из-за придания огласке моего акта искусства и публичного позора – по многим причинам, о которых я говорить не готова.
Из петли меня вытащил родившийся творческий замысел. Я размышляла над современным искусством и пришла к выводу, что оно в значительной степени подчинено моде. Половина сегодняшних художников – акционисты, не способные написать хотя бы подобие классического портрета. Все писатели уже вовсе и не писатели, а лингвистические дизайнеры. Они не придумывают душещипательные истории, а лишь выстраивают буквы таким образом, чтобы текст звучал складно и соответствовал социальным запросам.
«Критикуешь – предлагай», – ответила я на свои мысли. И мне было, что предложить. Я задумалась над возможными путями развития современного искусства и поняла, что все новое – хорошо забытое старое. Я не говорю сейчас про недавние веяния авангардизма или про более древнюю византийскую иконопись. Я заглянула куда глубже в историю. Древнейшей и, вместе с тем, высшей и наиболее современной формой искусства было Сотворение мира.
Леся с придыханием говорила о своих творческих подвигах. Постыдный отрывок повествования переменился торжественным, и неловкая краска на лице девушки сменилась здоровым румянцем.
– Моделью вашего мира… Только не смейся! – несмотря на собственное предостережение, Леся поймала смешинку и закатилась так заразительно, что и Андрею пришлось улыбнуться. – Моделью вашего мира стал кусок торта «Наполеон». Разорванные на три части слои, склеенные между собой тонкими нитями тянущейся сгущенки, ассоциировались у меня с плоской Землей, соединенной с раем и адом, а стекающая сгущенка…
– …Внематериальные нити, – договорил за Демиурга Андрей, в изумлении открыв рот.
– Не забывай, что я девочка, – подавляя свой смех, произнесла Леся. – Любовалась на кусочек аппетитного торта и придумала целый мир. Тем более, что теория плоской Земли сейчас популярна, пусть даже в большей степени, как анекдот. Хотя, почему анекдот? В Америке даже конференции на эту тему проводят. Вот, что значит, «тупые американцы»! И я никого сейчас не оскорбляю. Просто вспоминаю, с каким упоением произносил это словосочетание один из моих любимых отечественных юмористов.
– Как ты сумела создать новый мир? – все еще не закрывая самопроизвольно открывшийся рот, спросил темноборец. – Ну, то есть, не каждый же может создать целый мир?
– Честно сказать, сама до сих пор не совсем понимаю, – призналась Леся. – Я создала в голове концепт нового мира, взяв за основу спроецированную на плоскость Землю. Те исторические периоды, о которых мне было известно достаточно мало, я исключила из рассмотрения, а потому начальным уровнем развития Мидлплэта стали не динозавры и неандертальцы, а российская Эпоха дворцовых переворотов.
Копировать Землю бездумно мне показалось далеким от мира искусства, плагиатным и скучным поступком. Художник ни в коем случае не должен уподобляться копировальной машине. Потому я не стала воображать реально действующих правителей и событий. Добавив в создаваемый мир красок, я привнесла в него сказочных существ, легенды о которых ходили у разных народов Земли.
Некоторые виды разумных существ родила непосредственно моя фантазия. Многие нужны были для метафоры. Например, эльфы изначально были аббревиатурой ЭЛФ – эллинические литературные фигуры. Ну, тянуло меня к античности, несмотря на пробелы в исторических знаниях. Оттуда и эльфийский Колизей. Правда, потом я решила, что разумнее будет подогнать мир под одну гребенку, чтобы в нем не возник дисбаланс. Так эльфы стали традиционными остроухими существами.
Мимфы и вовсе возникли из-за моего скудного словарного запаса. Изначально я называла их милфами, хотя подразумевала, конечно, нимф. Поразительно, как путаются в голове созвучные термины. Так древнегреческие богини превратились в MILF, то есть Mothers I'd Like to Fuck. Ну ты понял, дамочки за тридцать пять с подтянутыми формами. Трахабельные мамаши. Когда я осознала свою оплошность, исправить ее удалось только наполовину. В итоге получилось что-то среднее между милфами и нимфами, да еще и с некоторыми чертами сирен.
– Про мимф вообще не напоминай! – раздраженно воскликнул Андрей.
– А что, тебе не понравилось? – с ехидством в голосе встрепенулась Леся.
– Не в этом дело.
– Если не в этом, тогда и не разводи нюни, – насмешливо ответила Демиург. – Я старалась идеализировать ваш мир. Привносила в него ускоренное развитие технологий, чтобы сделать жизнь созданных мною видов максимально комфортной. Моральные правила основывались на выданных Демиургом жителям Мидлплэта Мировых законах. Правда, я боялась, что вы отнесетесь к этим законам наплевательски, как люди к любому законодательству, а потому подкрепила их Скрижалями, обладающими помимо знаний неким могуществом, используемым во благо Мидлплэта.
Все это было художественным проектом, который я мечтала осуществить, но была не способна. Тогда я представила свою модель мира Демиургу, создавшему мир, в котором довелось проживать мне. Не знаю, как мне удалось наладить с ним контакт. Наверное, ежедневными обращениями и молитвами всем существующим Богам: от Иисуса до Будды. Меня услышали и позволили реализовать мой проект.
Как оказалось, мне не нужно было никаких особенных сил для воплощения в жизнь Сотворения мира. Я нуждалась лишь в разрешении, и мне его даровали. Так появился Мидлплэт, постепенно занявший промежуточное место между возникшими Даунклаудом и Лоустэйром. Мир должен быть полярным. Так мне пояснили. Сама по себе плоскость, не взаимодействующая с двумя другими, не имела смысла. Это нарушало некие незнакомые для меня физические закономерности.
Весь мир основан на физике. Даже ваши внематериальные частицы объясняются таким физическим явлением, как корпускулярно-волновой дуализм. Душа каждого жителя Мидлпэта одновременно представляет собой и нить, и частицу. Ничего не напоминает? Ах, да! Тебе, наверное, не напоминает. Впрочем, меня устраивала идея трех плоскостей вместо одной. Не стоит забывать о слоеных тортиках.
Леся облизнулась, и Андрей с ужасом представил, как она проглатывает одним разом Даунклауд, Мидлплэт и Лоустэйр, словно кусок торта. Лесины белоснежные зубы вгрызаются в земную кору, и вся Вселенная отправляется к ней в желудок, чтобы раствориться во всепоглощающей кислоте. По спине у Андрея побежал холодок.
– Не бойся, не укушу, – Леся будто читала его мысли.
– Выходит, Демиург не один? Многие Демиурги создают друг друга? – Андрей не знал, с какой стати его вдруг стали интересовать вопросы мироздания, но все же их задавал. Наверное, все объяснялось простым человеческим любопытством.
– Верно мыслишь. Я думаю, Демиургов бессчетное множество. Да и существующие миры очень разные по размерам и по структуре. Например, ваш мир куда меньше, чем мой. Пусть я живу на планете, которая сходна по географии с Мидлплэтом. Но моя планета вращается в космосе среди множества других планет, звезд, метеоритов и черных дыр. Возможно, жизнь существует и на других планетах Вселенной. И все это один мир!
Земные ученые и философы считают, что космос бесконечен. Хотя,
