Не только отставшие советские солдаты, но и организованные советские партизаны должны были вскоре появиться в германском тылу. 27 июня Никита Хрущев дал указание организовать небольшие партизанские отряды из десяти-двадцати человек в Каменце-Подольском. Более 140 небольших групп были созданы местными коммунистическими властями в Львовской, Тарнопольской, Станиславовской, Черновицкой и Ровенской областях, всего около 2000 человек. После создания они проскользнули через немецкие линии на оккупированную врагом территорию.
27 июня войну Советскому Союзу объявила Венгрия, а через день — Албания. СССР теперь воевал с пятью государствами — Германией, Финляндией, Румынией, Венгрией и Албанией. 27 июня в Блетчли британские шифровальщики взломали код «Энигмы», который немецкая армия использовала на Восточном фронте. Известный как «Стервятник», он предназначался для ежедневного прочтения немецких военных приказов. На следующий день Черчилль дал указание, что Сталину нужно предоставить эту ценную информацию, при условии, что источник останется в секрете. Офицеру британской военной разведки Сесилу Барклею, который знал о работе в Блетчли и служил тогда в британском посольстве в Москве, было приказано передать предупреждения о немецких действиях и намерениях главе советской военной разведки.
Несмотря на то что Сталин и его командиры были хорошо осведомлены о действиях Германии против них, у них не было ресурсов, чтобы противостоять им или жестокости, с которой эти действия совершались. 27 июня две немецкие танковые группы, соединив силы к востоку от Минска, выступили против попавших в котел 300 000 советских солдат, 50 000 которых находились в столице Белоруссии. В развернувшейся битве погибли десятки тысяч. Почти все оставшиеся были взяты в плен. Их судьба была ужасной: избитые, голодные, лишенные медицинской помощи, не получившие надлежащей крыши над головой, тут же расстреливаемые за то, что споткнулись во время бесконечных принудительных маршей. Год спустя немногие из них оставались в живых. 27 июня в деревне Несвиж молодой еврей Шалом Чолавски с ужасом наблюдал, как немецкий солдат начал избивать советского заключенного. Позже он вспоминал: «Заключенный, невысокий парень с хмурыми монгольскими чертами, не знал, почему немец выбрал его и о чем он бредил. Он стоял там, не сопротивляясь ударам. Внезапно он поднял руку и с ужасающим взмахом мощно и прямо ударил нападавшего по щеке. По лицу немца потекла кровь. Мгновение они смотрели друг на друга, один мужчина кипел от гнева, а другой был спокоен. Несколько немцев резко толкнули мужчину к месту за забором. В воздухе раздался залп выстрелов».
Немецкое вторжение в Советский Союз 22 июня 1941 г.
В целях противодействия влиянию на боевой дух Красной армии быстрого наступления немцев 28 июня в Ленинграде были вывешены плакаты с фотографией немецкого дезертира Альфреда Лискова с надписью: «Среди немецких солдат… царит подавленное настроение». Но наступление вермахта и рост числа союзников Германии были непрерывными. 28 июня немецкие войска, наступавшие из Норвегии, и финские войска, прибывавшие из Финляндии, напали на советские части в Карелии. В тот же день на минском направлении наступающие немецкие части проделали уже треть пути от немецкой границы до Москвы всего через неделю войны.
Однако Красная армия имела определенные ресурсы или, по крайней мере, проявляла мужество и изобретательность. 29 июня начальник дивизии СС «Мертвая голова» был застигнут врасплох появлением советских истребителей, которые, обстреляв позиции СС, убили десять человек. Генерал Гальдер, изучая отчеты со всей линии фронта, отметил в дневнике: «Сведения с фронта подтверждают, что русские всюду сражаются до последнего человека». В Гродненской области, как ему доложил генерал Отт, русские оказывали «упорное сопротивление». «В районе Львова противник медленно отходит на восток, ведя упорные бои. Здесь впервые наблюдается массовое разрушение противником мостов». Газета нацистской партии Völkischer Beobachter сообщала 29 июня: «Русский солдат превосходит нашего противника на Западе в презрении к смерти. Выносливость и фатализм заставляют его держаться до тех пор, пока он не подорвется в своем окопе или не падет в рукопашном бою».
29 июня в Москве была издана совместная директива Совнаркома СССР и ЦК ВКП(б). В директиве четко указывалось, что при вынужденном отходе частей Красной армии подвижной железнодорожный состав и другое ценное имущество, даже продукты питания, следует уничтожать, «не оставлять врагу ни одного паровоза, ни одного вагона, не оставлять противнику ни килограмма хлеба, ни литра горючего». Скот следует угонять в тыл, и любая пища или топливо, которые невозможно вывезти, должны «безусловно уничтожаться». Такова была политика выжженной земли. Директива устанавливала правила для партизанской деятельности в тылу врага, партизанские отряды следовало создавать «для взрыва мостов, дорог, порчи телефонной и телеграфной связи, поджога складов и т. д.». В тот же день власти Ленинграда начали недельную эвакуацию 212 209 детей, в основном в Ярославль на Волгу.
29 июня, когда немецкие войска проехали через бывшие восточные провинции Польши, первый премьер-министр Польши, пианист Игнаций Ян Падеревский, умер в Соединенных Штатах в возрасте восьмидесяти лет. Президент Рузвельт сразу же предложил Арлингтонское кладбище в качестве места упокоения его гроба «до тех пор, пока Польша не станет свободной». Лишь в 1992 г. останки Падеревского были перезахоронены в Варшаве, в соборе Св. Иоанна.
В ночь на 29 июня город Львов, столица Восточной Галиции, достался немцам в результате того, что один историк назвал «кошмаром кровавой бойни и хаоса», начиная с резни 3000 украинских политзаключенных со стороны НКВД. Едва советские войска были выведены, некоторым пришлось вырваться из окруженного города, когда украинские националисты начали убивать евреев на улицах. Южнее, в румынском городе Яссы, румынские солдаты неистовствовали, убив по меньшей мере 250 евреев, еще 1194 человека погибли после того, как их заперли в поезде на восемь дней и отправили на юг.
Это были не первые евреи, убитые в результате недавнего наступления. Тремя днями ранее, в течение 48 часов после того, как немецкие войска вошли в Ковно, местные литовцы внезапно напали на некоторых из 35 000 еврейских жителей города и убили более тысячи человек.
30 июня в Борисовском районе, на восточном берегу реки Березины, тридцатипятилетний советский полковник Яков Крейзер, командир 1-й Московской мотострелковой дивизии, на двое суток остановил натиск танков Гудериана. При этом советские подкрепления спешили на линию Дрисса — Мозырь. Позже, в знак признания заслуг Крейзера, он был удостоен звания Героя Советского Союза. Однако к югу от Борисова после захвата города Бобруйска немецкие войска установили плацдарм на Березине.
Каждый советский город, каждый поселок, каждая деревня будут чтить своих героев и своих жертв тех первых недель войны. Например, Ленинград до сих пор помнит, как первый из павших в бою его писателей, член пограничного отряда Лев Канторович, погиб 30 июня. Несмотря на то что русские гибли в боях, гитлеровский приказ о комиссарах приводил к
