— До того света, — прохрипел Семён.
— До того света, — холодно сказал Бродяга.
Вложив Five-Seven в бронированную кобуру, я прикрыл глаза, вслушиваясь в шум снаружи штурмовика. Пока что мы летели низко, незаметно, стараясь не попасться на "глаза" дредноуту раньше времени. Маршруты у каждой команды были свои, чтобы хоть кто-то в случае чего добрался. А так все улицы должны были быть зачищены заранее, ведь никто не хотел давать фанатикам и машинам даже малейшее преимущество. Расчётное время прибытия к монументу Безликих Душ приближалось к нулю, а наш транспорт всё больше начинало трясти. Значит, Барбара набирала высоту. Всё внутри сжалось, приготовилось к действию. Наша цель — Кардинал и мейнфрейм Тёмных. С первым поможет команда Охотника, которая затем отправиться к минировать двигатели. Комнату управления захватит Костя. Даже если две других тройки погибнут или не смогут выполнить задание, хотя бы один объект принесёт нам победу.
Погибнет Песочный Человек — фанатики останутся без лидера, а без целостного ядра Тёмные не смогут нормально организовывать сопротивление.
Подорвутся двигатели — и дредноут рванёт ко всем чертям, погребая под собой и центр разума машин, и уже экс-лидера церкви Машинного Бога.
А в комнате управления легко можно инициировать самоуничтожение. Всё то же самое, с поправкой на время.
Ядро машин вычислили, кстати, только пять-шесть часов назад. Его спрятали под экранированными щитами дредноута, в одном из грузовых отсеков. Умно, но ожидаемо.
— Десантируемся по расписанию, мальчики и девочки, — прогудела Барбара из динамиков нашей брони.
Трап опустился, дрожь под ногами усилилась, но омега броня позволяла игнорировать это. В ярком свете прожекторов мы увидели сперва полуразрушенную чёрную пирамиду, которая стремительно от нас отдалялась, а затем фанатиков в серых робах вместе с многочисленными андроидами, что вели активную перестрелку с БТРами и пехотой. Снизу вверх палили лазерные установки, однако было слишком поздно — штурмовики оказались достаточно высоко. С грохотом разорвали воздух зенитки дредноута, однако били они не по нам. Судя по карте, не по тому, что было видно глазам, ещё три птички, вынырнувшие прямо из-за ближайших небоскрёбов, поливали махину из всего, что имели. Гравидвигатели зарычали, поднимаясь ещё и ещё. Что-то с бешенными скрипом разорвалось, и Барбара резко увела транспорт в сторону, а мимо открытого трапа пронёсся полыхавший корпус массивного коллеги нашей машины.
— Пять секунд, — без единой паузы бросила бабушка, восстанавливая стабильное положение штурмовика. Нам кое-как удалось не вывалиться при этом манёвре. — Пошли, пошли, пошли!
Под нами оказалась подсвеченная мерцавшими алыми огнями взлётная полоса. Километра полтора, плюс минус. Я рванул вперёд, ныряя вниз. Товарищи синхронизировались, и короткий десятисекундный полёт прошёл у нас наравне. Выдвинулись из-за спины закрылки, в пару мощных выбросов плазмы сократившие скорость падения, но то всё равно вышло жёстким. Закованные в неосталь ноги воткнулись в металлическую поверхность, изрядно её промяв. Рядом рухнули остальные, тут же поднимаясь с колен и беря своё оружие наизготовку. Впереди, прямо из куска скалы, в который и впрямь оказался запихнут дредноут, уже выдвигались стационарные турели. Две группы десантировались успешно, третья уже должна была пробиваться сквозь жилые отсеки внутри корабля.
— Гамма-два, фокус-луч, — приказал Охотник.
— Есть, — замер Самурай, поднимая правую руку в сторону башенок, уже захвативших нас как цели для системы залпового огня.
Сжатый кулак обвил металл, складываясь в сопло средненького диаметра, слегка выдвинувшееся вперёд. Через мгновение тьму перед нами разрезал сплошной жёлтый лазерный луч, "срезавший" добрую часть оборонительных систем. Остатки открыли пальбу; крупнокалиберные снаряды свистели мимо лиц — слишком мелкими были человеческие силуэты, даже в экзокостюмах.
— Ещё четыре батареи, — уведомил нас Самурай, возвращая своей конечности прежний вид. — Как пойдём, гамма-один?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Альфа-один, есть варианты? — задал Охотник вопрос уже мне.
— Есть, гамма-один, — протянул я, зажимая спуск плазмённого пулемёта. С беспрерывным рокотом шесть стволов начали изрыгать светло-белые сгустки, подорвавшие несколько оставшихся башенных турелей. Плавился металл, взрывался боезапас, грустно гудела вырубившаяся электроника. Дым покрыл почти весь обзор, но нам это было только на руку. — Первый — технический люк. Рискованно, нас могут ждать.
— А второй? — спросила Эмма, чей грубый голос динамики только усиливали. А затем она послала несколько кассетных ракет с торса в сторону систем защиты, сотрясая атакованный дредноут серией взрывов.
— Пробуриться здесь, используя то, что имеем, — дополнил я свой ответ. — Разрядим батареи фокус-лучей, всё равно на ближней дистанции лучше полагаться на другое оружие. Обшивка, хоть и титановая, должна поддаться.
— Делимся, — времени на решение потребовалось Семёнычу совсем мало. — Группа гамма, идём к техническому люку… Так… — сверился он с картой.
Всё ещё стрекотали зенитки по бортам дредноута, пытаясь поймать назойливые штурмовики, до сих пор не ушедшие с позиций. Ребята прикрывали нас, чтобы система защиты не включила электромагнитный щит. С ним орудия не будут способны даже выстрелить по птичкам, перелетавшим с места на место. А вот нас попросту расплющит, размазав тонким слоем из металла и плоти по серебристой титановой поверхности.
— Двести метров на восток, главный ремонтный отсек, — сказал Охотник, разворачиваясь в нужную сторону. — Альфа-один, встречаемся в центральной зале. Постарайтесь оставить нам хоть кого-нибудь на десерт.
— Постараемся, гамма-один, — хмыкнул я, а затем скомандовал остальным. — Фокус-лучи, ребята. Вскроем этой громадине вену.
— Есть, — в унисон отозвались Эмма и Ник, направляя правые руки в серебристый металл чуть впереди.
Три силуэта уже пропали из прямой видимости, быстрым шагом исчезнув в дыму. С противным скрежетом обшивка дредноута начала плавиться, пока мои напарники, медленно перемещая лучи, вырисовывали в ней неправильный прямоугольник. Вскоре плотные лазеры уже жгли внутренности, открывая путь к жилым отсекам. Где-то там, но совсем далеко, уже воевала команда Бродяги. Заменив израсходованные заряды на новый, товарищи продолжили выжигать титановую поверхность. Я невольно задержал дыхание, глядя, как мимо нас промчался вороной транспортник, полыхая гравидвигателями. Рухнув на краю дредноута, он съехал вниз, упав следом ещё дальше, на город, на серые высотки под нами. Сколько из эскадрильи ещё осталось на ходу?
Двое. Сбросившая нас Барбара и ещё один, из армейских. Как только мы войдём, они смогут отлететь прочь, а передвижная база церкви Машинного Бога активирует свои щиты, но будет слишком поздно. Затем штурмовики поддержат наземные формирования, до сих пор пробивавшиеся к главной площади столицы со всех сторон. Поразительно, чёрт возьми. Когда ещё можно ощутить такое единство? Армия, полиция, криминалитет, наёмные убийцы и даже взявшие в руки оружие гражданские воюют вместе, чтобы отбить свой город у спятивших фанатиков и машин. Что ж. По крайней мере, мы все сражаемся за себя и за своё будущее. Нам ведь здесь жить! И я говорю не только про город, я говорю про страну.
— Закончили, — осведомил меня Ник, отходя вместе с девушкой от образовавшейся дыры. — Вниз на три уровня, как заказывали. Пройдём через сеть коридоров и комнат, а там и пьедестальный зал будет.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Отлично, альфа-три, — помотал я головой, отбрасывая мешавшие мысли. — Сканеры дальнего действия показывают человек тридцать, но есть ещё машины, их тепловые и аугментированные сигнатуры нам не уловить. Врубайте щиты заранее, не хочу, чтобы нас поджарили прямо на входе.
— Есть, — отозвалась Эмма, и перед её экзокостюмом через пару мгновений образовался ячеистый полукруг из тёмно-алых наноботов. Серьёзная штука, не помню, чтобы на стандартную омега броню ставилась такая установка. Даже синий энергетический слой, окутавший тело главы Белых Лилий как-то поблек на фоне устрашавшего щита девушки.
