Форма входа
Читем онлайн Братья - Селим Ялкут
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
— То, — отвечал грек, — что латинский догмат выправлен специально для главы Римской церкви, объявившим себя наместником Бога на земле. По его прямому указанию и наущению. Не удивлюсь, если император Генрих к тому руку приложил. А это скверна хуже любой языческой.
— Грекам ли говорить? — Переспросил латинянин. — Там, где Император и есть глава Церкви.
— Помазанник Божий. — Отвечал грек. — Всем понятна разница. Он не слушает подсказок князей, не вертится, чтобы угадать, с какой стороны дунут.
Тут все взорвались дружным криком негодования. Были, кто за, а были, кто против латинян. Наш готов был оспорить, но Болдуин, видя, что грек хочет продолжать, приказал нашему сесть, а тому продолжать.
— Потому вы крестите, вызывая замешательство. Потому погружаете в воду единожды, а не трижды, смешиваете три ипостаси в одну. Крестите не во имя неба, а всего лишь — земли. И даже не погружаете, а всего лишь обливаете, или даже окропляете, не освобождая от греха.
— Где сказано в Писании — погружать и сколько раз? — Яростно оспорил наш. — Сами вы умаляете образ Христа, потому что не молитесь его именем. Говорите — Господи помилуй, но никогда — Христос. Покойника целуете в губы, потому что не верите в Жизнь Вечную, боитесь смерти на деле, не на словах. Прощаетесь навеки, усомнившись в грядущей встрече. Сомневаетесь, как ваш Иоанн. А когда сомнение угнездилось — нет страшнее, червивое яблоко не сделаешь здоровым, только с виду здоровое, а изнутри гниет. Так и живете. Даже обрядам следуете языческим. Боду для крещения греете, тело маслом мажете. Где такое видели? У Христа, у учеников? Не было этого. Искажаете. А отсюда до прямого богохульства меньше шага. Волосы растите на лице, вопреки посланию Павла. Разве не слышали, если муж растит волосы, то бесчестье для него.
Грек выслушал обвинения спокойно, даже надменно. — В мелочности, в недостойных придирках — ересь. Потому затемняет истину и оплевывает ее, что не выносит света. Боится явить порочный лик и закрашивает. Те, кто изменяет учению по заблуждению или из корысти, всегда станут обвинять прочих. Ясно для чего, прикрыть собственный грех. Но не прикроют.
— Как же, как же. — Насмешливо возразил на это отец Климент, даже не дал закончить. — Как же это бородатые греки, причащаясь, окунают свои бороды в кровь Христову. Это ли мелочь? И почему совершают Евхаристию на квасном хлебе? Сказать за них? Потому что приписывают силу закваске, а не самому благословению. Знают о своем несовершенстве. Потому моют алтари после латинян, если случается служить с ними в одной церкви, потому не разрешают латинянам присутствовать при своем богослужении и причащении Святых Даров. Потому, что не силу видят в себе, а слабость. Нечем гордиться. Где сомнение, там и ересь.
Наш выкрикивал под сочувственный шум. Греку тоже пришлось кричать. — Если сила за вами, почему рветесь в наши церкви? Отвечу. Потому что сомневаетесь в своей.
— И крестите. — Перебивал отец Климент. — Тайно крестите отступников при переходе из латинской церкви в греческую. Стараетесь сдержать огласку, потому как ведаете, что совершаете недостойное. А церковь апостольская открыта, принимает всех, кто не прячется от света.
А грек криком кричал свое: — Кто не со мною, тот против меня. Или уже вовсе не читаете Писания? Видим, похоже, что забыли. Давно вы отошли от православия, от Вселенской Церкви и Единого Бога. Как можете принимать Святые Дары из рук греческих священников, не отказываясь от своих догматов? Ими оскверняете. Сольется Церковь в единую, не благодаря вам, а вопреки, но сколько душ до этого загубите, скольких соблазните..
— Никогда. — Вопил наш. — Сами еретики. Богохульствуете.
Теперь встали и латиняне, и греки. Вскочили, толпились друг против друга, размахивая руками. И зрители вскочили, окружили спорщиков, казалось, готовы вцепиться друг другу в волосы. Самое время было вмешаться Болдуину. Он так и сделал. Перед этим сказал несколько слов посланнику, тот тоже встал, рукой махнул, приглашая стражу подойти поближе.
— Много полезного мы узнали за эти дни. — Сказал Болдуин. — Вместе с нашим другом и союзником пришли к одному мнению. Пусть духовные отцы и дальше спорят между собой. Я вижу, они много еще хотят сказать друг другу. Наше дело, следуя воле Божьей, помнить о земном. О мире. О людях наших. О спасении души. Пусть каждый помолится об этом. С Богом.
На том и закончили. Вечером того же дня стало известно, что три латинские лампады над Гробом Господним стали меркнуть и погасли. А греческие продолжали гореть.
СТРАСТИ
Михаил
__ __Путь от Константинополя до Иерусалима опасен. Проще морем до Яффы, если бы не пираты. В каждой складке берега укрыты их стоянки, и выходят на промысел, не таясь. Как гиена следует по пятам, так и эти — чуют слабость империи, не может схватить и покарать за разбой. Потому так дерзко нападают на византийские суда, а латинских боятся. Император Алексей знал, латинцы хоть не поощряют, но и не препятствуют разбою, сами только и думают, как ослабить торговую мощь империи, богатея за счет чужих несчастий. И мало им, больше хотят. Все их сочувствие по поводу пиратства — ложь, притворство, а еще пуще, злорадство, почти не скрываемое. Алексей видел ясно, но удерживал себя от справедливого гнева. Гнев бессильного направлен против него самого, истощает последние силы, а врагов и недоброжелателей только укрепляет и множит. Потому император терпел, выжидал и сокрушался для вида, жалуясь посланцам Венеции и Генуи. Он знал им цену. А сам ждал своего часа. Он умел ждать. Знал, наступит время справедливости и возмездия, как наступило оно для Боэмунда Тарентского — вождя сицилийских норманнов, властителя завоеванной крестоносцами Антиохии. Низвергнул его Господь в ад. Будет Боэмунд гореть там бессрочно. И поделом.
Теперь, когда Боэмунда не стало, нужно было браться за отношения с латинцами, засевшими в Иерусалиме. Многое изменилось с тех пор, двадцать лет миновало, как они торговались здесь в Константинополе по поводу вассальных обязательств. Он — Алексей, хоть приложил тогда немало усилий и средств, но не слишком верил, что такие обязательства выполнимы. Скорее наоборот, должно было франков затоптать мусульманской конницей и покончить с двуличным Папским замыслом. Тогда казалось, замахнулись на невозможное — освободить Иерусалим. Не верил император в победу крестоносцев, но торговался с ними отчаянно и вынудил принести вассальную клятву. На верность себе. А потом стал ждать, как бы не решилась судьба похода, он оставался в выигрыше. Но франки пробились к Святому Городу, взяли его и с тех пор, несмотря на малочисленность, побеждали врагов. Можно думать, франкам помогает сам Бог. Но нет, Алексей видел их насквозь — жадных, корыстных, завистливых. Сам император купил преданность каждого, кроме Танкреда. И того бы заполучил, только недосуг было. Но ведь взяли они Город, отбили врагов, а теперь расселились по всей Палестине, нисколько не озаботясь его — Алексея согласием. И стали силой. Не мог император этого не видеть. И венецианцы проклятые, и генуэзцы считались с ними. А мусульмане, язычники! Византию теперь так не чтили, как этих. Рим распустил щупальца, как осьминог. Сколько ушло сил в малоазийские патриархата, сколько истрачено на борьбу с ересями. Есть из-за чего. Христианство и император — в одном лице. А теперь Рим отнимает у него крест, как будто из руки умершего, не торопясь, по одному разжимая пальцы. И уже почти разжал проклятый. Без веревки душит, без ножа режет. До чего дошло. Доносят императору, Иерусалимские святыни на кораблях увозят в Рим. Ступени от дома Пилата разобрали и утащили в свое логово. Кому бы такое в голову пришло. Кощунственная затея, святотатство неслыханное, но кто об этом вспомнит, когда в Риме встанет новая церковь? Никто. А скажут — столица мира. Сколько Византия выстрадала за веру, за Бога — все забудется, а Рим — грабитель встанет на крови, на костях мучеников, на святых камнях и будет сиять.
Нет, не бывать этому. Пора приниматься за работу, не жалеть усилий. А главное, умнее быть, хитрее. Франки грубы, драчливы, неспособны к тонкой дипломатии. Вот и преимущество. Пока что Алексей попрекает их вассальной присягой — зачем принесли, если не думаете исполнять? Все правильно, но они знают — император бессилен. Если пугать, а силы нет, не только бояться, вовсе слушать перестанут. Или, еще обидней, начнут смеяться. Тогда уже не поправить. Кнута на них нет, а пряник отсюда не больно сладок. Но нужно разговаривать, убеждать, вести диалог равных. Выиграть умом, кому же, как не ему, это по силам.
Но как поступить? Императору советовать некому, один он, советчики хоть советуют, но и лукавят, думают каждый о своем. Если бы всех слушал, давно бы рухнула империя. Удивляются, как это он — Алексей умеет. А секрет один. Не избегать самых тяжких известий, выслушивать, а за укрывательство — строго карать. И не от одного выслушивать, сразу от нескольких, чтобы самому сравнить, сделать нужный расчет. Зная плохое, не дать себя запугать. Воля Божья — не на праздник, ее нужно угадать. И принять, пусть через испытание. Это, как огонь, нужно, значит, иди. Пройдешь и победишь, а станешь отступать — все равно настигнет и испепелит. Самому у кого совета спросить? Только Божья Мать на Влахерне может его дать. К ней припадал. Раз в году он брал в той церкви ванну. Сам, никого к себе не допускал. Сидел в воде, пока совсем не остывала, утирал все тело белой льняной тканью перед иконой, как сын утирается на глазах матери, а потом молился. Долго молился, босой, завернувшись в простыню. Сыном он был, она — заступницей. Ни одного важного дела не решал, не испросив совета. Единственный раз разгневался на Боэмунда, решил идти на него в поход. Уже войско собралось, стояло под церковью, а Она не разрешила. Занавеска с правой стороны иконостаса во время субботней заутрени распахивалась, и Богородица чудесным образом являла свой лик. А в тот день не явила. Алексей понял, не дает ему благословения на поход и без колебаний отправил войско назад. После оказалось, права была Заступница, нечего было ему воевать с Боэмундом, втягиваться в ссору с латинцами. Вот и Боэмунда черти слизали длинными языками, поделом ему — проклятому. Теперь можно с латинцами договариваться. Вчера явился ему Лик, долго держался на нем Ее взгляд. А он в ответ глаза поднять не мог, чтобы не разгневать Повелительницу нескромностью. Но волю Ее знал твердо, браться за переговоры.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Братья - Селим Ялкут бесплатно.
Похожие на Братья - Селим Ялкут книги
- Райские псы - Абель Поссе - Историческая проза
- Эхо Непрядвы - Владимир Возовиков - Историческая проза
- Оберегатель - Александр Красницкий - Историческая проза
- Красные и белые. На краю океана - Андрей Игнатьевич Алдан-Семенов - Историческая проза / Советская классическая проза
- Жизнь в Царицыне и сабельный удар - Федор Новак - Историческая проза
- Руфь. Непреклонная - Франсин Риверс - Историческая проза
- Непокорные - Александр Богданов - Историческая проза
- Мятежники - Юлия Глезарова - Историческая проза
- Настанет день. Братья Лаутензак - Фейхтвангер Лион - Историческая проза
- Исцеление Вечностью - Евгений Георгиевич Санин - Историческая проза / Русская классическая проза