— Потому что у нас есть объединяющая черта: сначала мы делаем, а потом думаем. И тогда мне просто повезло, что я ничего не сделал. Удачное стечение обстоятельств для меня и для него.
— Для него? Кто-то изнасиловал её?
Глаза Трикси бегают по мне, ища догадки и подсказки, но моё лицо похоже на камень. Она в ужасе, я же снова чувствую, как когда-то умер изнутри.
— Нет. Я уже сказал: ни ты, никто-либо другой об этом не узнает, кроме нас двоих… И Ди. Тем более родители.
— Он что-то сделал ей?
— Нет.
— Почему ты не хочешь говорить об этом? Может, проще рассказать кому-то другому?
— А ты сможешь что-то сделать или помочь? С чего ты взяла, что я доверяю тебе?
— Ты можешь это делать.
Изо рта вылетает смешок, который я не успеваю уловить.
— А чем ты отличаешься от других, Трикси? Почему я должен доверять тебе, а не кому-то ещё? Если я не рассказал это отцу, то была причина. Ты помнишь, что я сказал Эмили?
— Когда?
— В коридоре, — напоминаю я. — Я могу повторить слово в слово: никогда не придавай себе слишком большое значение в чей-то жизни. Ты можешь ошибаться. Я не говорил это из-за злости или чтобы сделать ей больно, честно сказать, мне плевать. Я лишь констатировал факты и правду.
— Если бы я ничего не значила для тебя, ты бы никогда не звонил и не вспомнил меня. Никогда не приходил бы и ни разу не заговорил со мной.
— Но это не означает то, что я должен выкладывать тебе всё, в том числе доверять.
— Ты даже не пытаешься довериться мне.
— Может, есть причина или для тебя во всём виноват я? Виноваты все, но не ты?
— Я так не говорила!
— Не обязательно что-то говорить, можно делать. Порой, лучше слов. Я объясню тебе, Трикси, почему не доверяю тебе: ты не знаешь, чего хочешь. Сегодня я тебе нужен, а завтра не нужен. Меня не устраивает такой формат. Ещё это можно назвать ригидностью. Ты категорически не желаешь принимать что-то, даже если будет миллион достоверных фактов, подтверждающих мою правоту, ты всё равно будешь отстаивать свою правду. Так или иначе, ничего не изменится.
— Я могу поменять своё мнение, потому что изменила его о тебе.
— Кто был инициатором? Я или ты? Сколько раз ты пришла ко мне?
— Два.
— Сколько пришёл я?
— Я не хочу считать.
— Потому что это ни один и ни два. Чувствуешь разницу? Вот он, метод проб и ошибок.
— Сейчас я тут!
— Приехала бы ты, если бы ничего не было днём?
— Да.
— Я не знаю, почему не могу тебе верить. Я бы хотел, чтобы всё было по-другому, чтобы всё началось не так, как началось.
Разворачиваюсь, направляясь к раздевалкам. На этот раз Трикси не окрикивает меня и не спешит следом. Позади никакого шума, лишь глухой стук двери, закрывшейся за спиной, и разделяющей нас бетонными стенами. Такие стены не только материально, но и морально.
Не могу утверждать, что радуюсь нашей схожести. Наоборот, где-то внутри, этот факт выворачивает меня наизнанку, сжимает крепкими тисками и душит. Сейчас я мог совершить одну из самых главных ошибок, о которой пожалею или наоборот — порадуюсь в будущем. В любом случае, это был и будет мой выбор. Моя ошибка или победа. Дерьмово, что сейчас я не могу найти себе место и терзаю мысленно, но знаю, это временно. Всё временно. У всего есть свой срок.
Холодный душ не помогает снять напряжение и подарить успокоение. Раздражённым я встал под струи воды, и таким же вышел. Хочется набрать номер Ди, чтобы выплеснуть эмоции, но стойко держусь. Возможно, я отрублю себе руки или сломаю телефон, чтобы не звонить ни ему, ни Мэди. Встряхнув головой, чтобы выбить поганые мысли и выгнать влагу из копны волос, выхожу в раздевалку и натягиваю джинсы. Дверь хлопает, когда я натягиваю футболку, и как только просовываю через ткань голову, застываю.
Бросив сумку на пол, Трикси смотрит на меня, я же с удивлением, перевожу взгляд на пол. Конечно, я знаю, кому принадлежит сумка: Ди, он ходит с ней уже год. Единственное, что я не понимаю — к чему это.
— Что за…
— Привет, — перебивает Трикси, и мои брови буквально заползают на затылок.
— Ты что…
— Трикси, — девушка протягивает ладонь, и теперь я ошарашено смотрю на её руку.
— Это какая-то шутка?
— Ты долго будешь пялиться?
Сознание озаряет резкая вспышка, переворачивающая всё, что только можно. Я знаю, что она хочет сделать.
— Это мужская раздевалка, — парирую я, вспоминая то, что сказал ей при первой встрече.
— Это мало кого волнует.
— Такого не было.
— Я не хочу то, что было. Я хочу начать с нуля.
Ещё раз смотрю на её протянутую ладонь. Может быть, не все заслуживают второй шанс, кому-то даже первый был лишним. Но её это не касается. Хотя, может и касается, только понять можно со временем. Одним ударом выбиваю внутри себя всё, что было до и принимаю её ладонь, сжав в своей.
— Мэйсон? — интересуется она.
Это загоняет меня в тупик. Я серьёзно не знаю, что ответить. И выдаю первое, что приходит в голову:
— Картер. Ты… эм, не знаешь?
— Первый раз слышу.
Глава 30
Трикси
— Я буду ждать на выходе.
— Ты всех незнакомцев ждёшь на выходе? — спрашивает Мэйсон.
Останавливаюсь у двери и поворачиваюсь. На лице парня отражается тень улыбки. Возможно, кто-то другой не смог бы её разглядеть, но не я. За прошедшее время мне удалось узнать его лучше. И сейчас я точно вижу намёк на то, чего хотела добиться.
— Нет, только одного.
С этими словами, закрываю дверь за спиной и неторопливыми шагами направляюсь по тому пути, по которому пришла. Конечно, мне помогли, но я запоминала. Пространство и помещение довольно обширное, и Мэйсон слишком непредсказуем, поэтому для отступления я должна была знать, куда идти. Только отступления не было в моих планах. Одно утро смогло перевернуть всё, что было внутри. В одно мгновение он весел и прост, а через секунду его настроение в корне меняется: он закрывается непроницаемой стеной, через которую невозможно разглядеть эмоции. И пока я, Мэди и Ди смотрели ему вслед, Мэйсон просто отгородился, скрываясь за стенами университета, а после чего и вовсе удивив тем решением, которое сподвигло его уехать спустя десять минут. Это я узнала, когда на совместной лекции увидела только его друга. Расстояние до Филадельфии равняется двум часам, тогда я хотела поехать за ним сразу, но Ди остановил меня, чтобы предоставить Мэйсону время для остыть. Я не думала, что они поедут со мной, а если быть точной — довезут меня, и буквально доведут до зала за ручку.
Мужчина не скрывает любопытства, заострив всё внимание на мне, как только останавливаюсь на посту охраны. Но я настолько вымотана морально, что не готова уделять его взгляду и капли ответного. Наоборот, покидаю стены холла, чтобы забрать свою сумку и отдать Ди — его.
— Он выгнал тебя? — выскочив из машины, на лице Мэди удивление. Девушка смотрит на меня, как на приведение или небесное чудо, я ещё не определилась с точным ответом.
— Хотел, — киваю я. — Я не уеду.
— И что будешь делать?
— Спать под его окнами, если придётся, — улыбаюсь я, представляя эту картину.
Меняю сумки и закидываю свою на плечо.
— Ты уверена, что остаёшься? — интересуется Ди.
— Ему придётся свернуть себе шею и выколоть глаза, чтобы не видеть меня.
— Да, будет весело, — усмехается парень. — Мы можем остаться.
— Вы должны вернуться, это моя вина.
— Как ты вернёшься в Нью-Йорк? — хмурится Мэди, наблюдая за мной.
— На машине твоего брата.
Парочка переглядывается и одновременно издаёт смешок, возвращая внимание ко мне.
— Он не даст тебе руль, — парирует она.
— Я имею в виду пассажирское кресло, я не готова сесть за руль его машины.
— Почему?
— У него мустанг, который унесёт меня не в Нью-Йорк, а в преисподнюю.
— Да, — хихикает она. — Никогда не соглашайся, а если придётся, то не трогай педаль газа.
