— Что случилось? — хриплым ото сна голосом, спрашивает он.
— Ненавижу грозу, — хмыкаю я, прижимаясь к нему так, что мы легко станем сиамскими близнецами.
Мэйсон ничего не говорит, молча оставляя поцелуй на моей макушке. Спустя несколько минут, его дыхание вновь становится размеренным, и я наконец-то погружаюсь в желанный сон следом.
Открываю глаза уже тогда, когда в номер пробивается солнечный свет. Не сразу осознаю, что обнимаю его ногу, уткнувшись носом в бедро, потому что Мэйсон опирается спиной на изголовье кровати и смотрит телевизор, делая глоток за глотоком, в напитке сразу улавливаю аромат кофе.
— Сколько время?
Карие глаза устремляются вниз, вслед чему на его губах играет загадочная улыбка.
— Одиннадцать.
— Такого не может быть, — хмурюсь я, но Мэйсон тут же доказывает свою правоту, взяв часы и показав мне циферблат.
— Ты забавная по утрам, особенно когда целуешь мою ногу.
— Я не могла целовать твою ногу.
— Ты не можешь контролировать себя во сне, но мне понравилось, — тихо смеётся он, из-за чего я кусаю бедро, и кружка качается в его руках, оставляя несколько капель по одеялу.
— Ты говнюк, Картер! — пихаю его в сторону и перекатываюсь на другую сторону кровати.
— А ты целовала мои ноги, — продолжая смеяться, он играет бровями и делает новый глоток.
— Я представляла кое-кого.
— Он похож на мою ногу?
Закатываю глаза и шлепаю его руку, отворачиваясь в другую сторону. На экране телевизора сменяются картинки спортивного канала, а ладони Мэйсона ползут по моей талии, притягивая к себе. Спиной упираюсь в его грудь и выдыхаю.
— Доброе утро, — улыбчиво говорит он.
— Тебе не нужно на тренировку?
— Я уже был в зале утром.
Смотрю на него через плечо.
— Утром?
— В семь.
— Что ты должен делать дальше?
— Что захочу.
— И чего ты хочешь?
— Не знаю.
— Ты уже был тут?
— Да.
— Тогда ты должен показать мне город.
— Это свидание? — усмехается Мэйсон.
— Нет, просто прогулка.
— Тогда я не пойду.
— Ты снова стал собой.
— А ты собой. Так и? Приглашаешь меня на свидание? Я должен собраться.
— Собраться? — щурюсь я, всматриваясь в его глаза, в которых нахожу озорной блеск.
— Маникюр, педикюр, причёска, пройтись по магазинам, принять душ, чтобы побрить ноги, похудеть, открыть новую галактику. Что вы ещё готовите?
— Строим ядерный коллайдер.
— Встретимся через пару сотен лет.
— Позвони мне на тот свет, — соглашаюсь я.
— Как скажешь, — улыбается Мэйсон.
Его губы касаются моего плеча, и я вздрагиваю, сжимая одеяло, чувствуя вмиг нахлынувшее желание ответить взаимным поцелуем. Это невозможно, по крайней мере, не сейчас. Смотрю в стену перед собой и накрываю его руку своей.
— Мы начали с начала? — тихо спрашиваю я.
— Смотря с какого.
— Со вчерашнего.
— Но уже сегодня ты в моей кровати.
— Прекрати ёрничать, — отрезаю я. — Для этого была причина, тема закрыта.
— Да, — выдыхает Мэйсон.
Переплетаю наши пальцы и целую тыльную сторону кисти, держа его руку у лица. Уткнувшись носом в мою шею, горячее дыхание парня опаляет кожу, вслед чему закрываю глаза и наслаждаюсь его близостью.
— Твой завтрак на тумбочке, — томным голосом, сообщает Мэйсон, но я упрямо не хочу открывать глаза и покидать его объятия. Если быть честной, я вообще не горю желанием вылезать хоть куда-нибудь из кровати, пока в ней присутствует он.
— Угу, — невнятно бурчу я.
— Тогда я его съем.
— Ты не съешь мой завтрак.
— Проверим?
— Мой локоть может нечаянно дрогнуть, помни об этом.
— И что? — посмеивается он.
— И ты лишишься кое-чего важного, хоть и на время. Всё зависит от силы удара.
— Всё зависит от силы удара, — пискляво передразнивает он. — Я уже говорил, какая ты милая по утрам?
— Если не ошибаюсь, упоминал не так давно.
Парень издаёт непонятные булькающие звуки у моего уха, то ли задыхающиеся, то ли дурачества, из-за чего я слегка пихаю его бедро и улыбаюсь. Мэйсон переворачивается на спину, и я следую его примеру, потянувшись за тарелкой и стаканом сока.
Завтрак, умыться и привести себя в порядок: моё типичное утро, но с нотками чего-то нового. Конечно, я понимаю, чего. Я не одна. Единственными людьми, с которыми я могла проводить сутки напролёт — родители, и в ближайшие несколько дней таким человеком будет Мэйсон, с которым я буду делить не только утро, день и вечер, но и ночь. Эта перспектива пугает, но ещё больше будоражит. Как ни странно, но уже давно его компания слишком заманчивый соблазн для меня. Мне нравится узнавать его лучше; нравится наблюдать и следить за эмоциями на его лице; смотреть, как он что-то делает и слушать то или иное мнение. Я точно уверена, что знаю его меньше, чем на пятьдесят процентов. Скорей, мне известна только верхушка айсберга и та небольшая глубина, которую можно разглядеть сквозь мутную воду.
Покидаю стены ванной комнаты, улавливая лишь последние слова, которые он говорит, прижимая мобильник к уху и смотря в окно.
— … всё нормально, я справлюсь.
Быстро прогуливаюсь глазами по джинсам, чёрной ветровке, из-под которой выглядывает белая футболка, в ту же секунду Мэйсон поворачивается и останавливает на мне взгляд.
— Пусть приезжает завтра, встречусь с ним в зале, — пока глаза Мэйсона следят за мной, я достаю телефон и смотрю на пустой экран, на котором всплывает сообщение от Джен. Уверена, в ту же секунду моё лицо вытянулось от удивления.
Наспех читаю её длинное сообщение, в котором говорится, что она сломала телефон, и не могла зайти ни в одну сеть, потому что поставила везде разные пароли. Теперь её фантазия остановилась на одном, для пущей уверенности, она поставила везде одинаковый и даже записала его на первую страницу в ежедневнике. Моя фантазия не такая широкая, поэтому я давно использую везде один. Быстро набираю, что у меня всё в порядке и получаю точно такой же ответ, разве что она взяла дополнительный курс, загрузив себя ещё больше. Ставлю голову на кон: она утонет в работах, но что я ещё поняла, так это то, что Джен — та, кто вынырнет со дна. Она точно сумасшедший трудоголик до мозга костей.
— Кто пишет? — интересуется Мэйсон.
— Это личная жизнь, — уведомляю я, не поднимая голову. — У каждого должно быть личное пространство, и я ценю, если ценят моё.
— Хорошо.
Ошарашено вскидываю голову и поднимаю брови.
— Я же не ослышалась?
— Нет, — усмехается он. — Я ценю то же самое.
— Куда пойдём? — спрашиваю я, убирая телефон в карман, но продолжая находиться в состоянии замешательства и поиска подвоха. Я не знаю, почему он такой сговорчивый, но ещё я благодарна, что Мэйсон действительно не настаивает. Я пока не готова разглагольствовать о том, что у меня есть подруга, но эта подруга по переписке.
— Не знаю, тут не так много занятий. Покормим уток.
— Серьёзно? — смеюсь я. — Будем кормить уток?
— Это успокаивает, — улыбка на его губах заставляет сердце стучать быстрее, и я соглашаюсь, кивая головой.
— Я чувствую подвох, но ладно, мы покормим уток, что дальше?
— Ты пригласила меня на свидание, а не я. План должен быть с тебя.
— Боже, ты шутишь?
— Не-а.
— Я заблужусь тут, как только сверну за первый угол.
— Не умеешь мыслить в экстремальной ситуации? Где твоя гибкость и мобильность?
— Прогулка обещает быть весёлой, — хмыкаю я. — Хотя бы парк покажи.
— Не-а, — посмеивается он.
— Но ты же предложил покормить уток!
— Видишь, я даже дал тебе подсказку.
— Ты засранец, — выдохнув, покидаю стены номера, следом за мной вышагивает слишком довольный Мэйсон.
Я помню, как привыкала к ритмам разных городов, как заранее изучала их улицы, чтобы знать, куда двигаться в случае отсутствия телефона и помощи, но в Филадельфии я впервые. Я даже не знаю, где мы, как расположен город и что тут есть, да и есть ли вообще. В голове тут же возникают слова папы: «Просто бери и делай, не трать время на панику и не поддавайся страху». Я умею слышать, видеть и мыслить, этого достаточно, да и интуиция рано или поздно заведёт меня к какому-нибудь озеру или болоту.
