Петрович стал обладателем двухколесного «ИЖ-56». Это обстоятельство неожиданно сблизило его с моим однокурсником Володей Федоренко, владевшим точно таким же железным конем. Однажды, остановившись у мотоцикла «Отца Федора» на углу главного корпуса РГУ, Рича́рд Петрович не менее часа обсуждал с Володей преимущества «ИЖа» а перед «Явой». Симпатиям Рича́рда Петровича к коллеге по мотовладению ничуть не мешали весьма скудные политэкономические познания Володи. Однажды, используя расположение «Рича́рда», «Отец Федор» по моей просьбе спас от «неуда» экзамене знакомую девчонку с мехмата. Уговорив Корниевского поставить ей «удовлетворительно», он вышел из экзаменационной аудитории заметив, что получить согласие на «трояк» было очень трудно, поскольку юная математичка (школьная медалистка), по мнению «Рича́рда», была «очень тупая».
Несколько иные представления о «Рича́рде» оставил в своих мемуарах упомянутый выше В. И. Марцинкевич: «Экспансивный и неуравновешенный до фанатизма мой приятель, инженер по образованию, доцент Ричард Корниевский мог вообще всей группе поставить двойки за математические задачки собственного изобретения, которыми он, по моему мнению, совершенно неоправданно подменял благородную науку политической экономии»[32].
Уголовный процесс у нас преподавал И. И. Малхазов. Это был обрусевший армянин в возрасте за 60, с бритой головой. Его неизменной доброжелательности не мешали даже периодически досаждавшие боли в области печени. Иван Иванович помог нам разобраться в довольно скучной, так казалось в то время, материи своего курса. На мой теперешний взгляд, его лекции были несколько академичны. Им явно недоставало связи с практикой, с отработкой навыков составления процессуальных документов и прикладной канцелярщиной. К несомненным заслугам преподавателя надо отнести сформированное у нас твердое убеждение в том, что пунктуальное соблюдение норм уголовно-процессуального кодекса служит не только гарантией от судебных ошибок, но и инструментом защиты самого следователя от необоснованных обвинений в предвзятости и злоупотреблениях. В этом я впоследствии не раз убеждался на практике.
Я благодарен Ивану Ивановичу за его усилия по закреплению в нашем сознании положений правовой логики, за жесткие требования к усвоению основных терминов и системы понятий его науки – этих индикаторов качества подготовки специалистов любой области. Кстати, такой же подход к изложению своих предметов исповедовал и декан А. Т. Гужин (общая часть уголовного права).
Вспоминаю их школу всякий раз при встречах с терминологическими и понятийными «перлами» журналистов, писателей и даже титулованных правоведов. Время от времени коробят слух «открытые» и «закрытые» уголовные дела, «следователь, ведущий дознание» (явление, невозможное по определению, вроде периодически всплывающих обоймы револьвера или барабана пистолета). Всех переплюнул писатель-детективщик Д. Корецкий, полковник милиции, доктор юридических наук, профессор, действительный член Академии экономики и права, окончивший наш факультет в 1972 году. В его, без сомнения, увлекательных книгах о современном криминалитете то и дело встречаются мифические «ордер на обыск» и «ордер на арест», исключенные из российского уголовного процесса в 1960 году.
Ордер на обыск и ордер на арест не заменяли соответствующих постановлений, а выписывались в дополнение к этим документам. Основным отличием ордеров от постановлений было отсутствие в них сведений об основаниях проведения следственных действий. Такой порядок устанавливался в интересах тайны следствия. С содержанием постановления обвиняемый мог ознакомиться только по окончании следствия.
На этом фоне кажутся мелочью его же «полковник госбезопасности» (Специальные звания отменены в 1954 году. С тех пор аттестованным сотрудникам этого ведомства присваиваются обычные воинские звания) и «господин генерал» (Читайте Устав внутренней службы ВС РФ, Даниил Аркадьевич, в нем нет «господ». Все военнослужащие – «товарищи», даже Верховный Главнокомандующий).
Кто-то сказал: «Существуют некоторые обмолвки, говорящие о произносящем их человеке если не всё сразу, то сразу многое». Ехал я как-то в 70-х годах в автобусе по городу Шепетовка. Рядом два солдатика с умными лицами обсуждали сравнительные достоинства музыкальных коллективов Бони М и АББА.
Внезапно один из них, взглянув в сторону кинотеатра, воскликнул: «Смотри! И тут Анна КарИНа идет!». Реакция второго служивого на перевранное имя хрестоматийной героини Карениной удивила не меньше: «Она везде сейчас идет», – откликнулся боец. Это к тому, что «Анна Карина», «ордер на обыск» и т. п. сигналят об одном и том же. Верхоглядстве.
Вернемся к Ивану Ивановичу. Вспоминая о нем, не могу удержаться от описания забавного казуса. Однажды во время лекции, собравшись что-то написать, он обнаружил на доске нестертые материалы предшествующих занятий.
Поручив дежурному, которым оказался Женя Шимширт, привести доску в порядок, Иван Иванович углубился в какие-то записи. Надо сказать, что Женя, с которым мы к тому времени сдружились на почве обоюдного увлечения боксом, был разносторонне одаренным парнем. В свое время он окончил музыкальную школу и отлично играл на баяне. Кроме того, рисовал занятные шаржи. Действуя скупыми карандашными линиями, Евгений был способен в считанные секунды изготовить юмористический рисунок, имевший несомненное портретное сходство с прототипом.
В тот раз, выйдя к доске по требованию И. И. Малхазова, «Шимр» (прозвище друга, закрепившееся за ним после оговорки одного из преподавателей), пользуясь влажной тряпкой, придал черному полю первозданную нетронутость. Затем, дождавшись, когда с «мольберта» исчезнут остаточные следы сырости, мгновенным росчерком пальца через мокрый обтирочный лоскут изобразил узнаваемый профиль нашего процессуалиста. Аудитория отреагировала дружным хохотом. Пока Иван Иванович с недоумением всматривался в наши лица, его черты на доске бесповоротно испарились. Не поняв сути происшедшего, он не посчитал нужным выяснять причины смеха и приступил к занятиям.
Один из вариантов профиля И. И. Малхазова, выполненных» Шимром» на листке из блокнота, случайно сохранился в моем фотоальбоме. Этот рисунок, несмотря на некоторую утрированность, довольно узнаваемо воспроизводит черты внешности нашего преподавателя.
И. И. Малхазов. Рис. Е. В. Шимширта
Определенное представление о рисовальных способностях «Шимра» позволяет составить выполненный им карандашный «портрет» нашего однокурсника В. Захарченко. Для сравнения привожу фото Виктора.
Виктор Захарченко. Рисунок Е. В. Шимширта. Рядом фото прототипа.
Ярким представителем кафедры уголовного права и процесса был Валерий Григорьевич Беляев, сравнительно недавний выпускник нашего факультета, преподававший особенную часть уголовного права. По окончании курса он отработал три года следователем железнодорожной милиции. Широкая эрудиция, оригинальность мышления, творческая энергия и готовность к широкому общению сделали Валерия Григорьевича популярной личностью не только в университете, но и за его пределами.
Впервые он увлек меня своими идеями в январе 1963 года, выступив с лекцией в университетской библиотеке. Мероприятие проводилось без учета желания посетителей. Читальный зал был переполнен студентами, лихорадочно штудирующими библиотечные учебники. Очередь за некоторыми из них занимали ранним утром. Неожиданное объявление администрации о предстоящем выступлении вызвало гул недовольства. Раздраженные насмешки породила и предложенная лектором тема «Вопросы права в
