ужином, под предлогом проверки, все ли в порядке, Таш поменяла карточки с рассадкой, отсадив Фло с Беном в дальний конец стола.
Карл явился под самый конец. Быстро поздоровавшись с Анной, он, как бы ища свободное место, прошмыгнул к Стелле, и та, еще не научившись скрывать свои чувства, с радостными воплями бросилась ему на шею. Недовольный Карл то и дело поглядывал на Анну, опасаясь ее реакции. Анна же, как настоящая снежная королева, игнорировала происходящее.
После ужина все переместились в гостиную. Карл один за другим заказывал шоты текилы, и Стелла решила не отставать. Через некоторое время к ним присоединилась ее новая подруга Фло.
– И вот опять мы пьем текилу, новый раунд, эх хей… – Стелла снимала стори каждый раз, как стопки ударялись о стойку. – С днем святого Валентина, мои любимые!
Стопки стучали о стойку каждые пять минут – именно с такой скоростью поглощалась текила. После ужина обстановка разрядилась. Таш на диване болтала с Анной Стоу. Бен, а именно так, по словам Карла, звали белокурого красавца, общался с гостями в другом конце зала.
Ди-джей прибавил громкость, призывая гостей на танцпол. Филипп первым пригласил Таш на танец. Стелла любовалась, как красиво они смотрятся вместе. Прямо как принц с принцессой! Она перевела взгляд на второго, белокурого принца. Тот шел прямиком к ним. По пути он украдкой поглядывал на танцующих.
– Можно пригласить вас на танец, миледи, – Бен с улыбкой протянул руку Фло.
Фло не сдвинулась с места. Она в упор смотрела на белокурого принца, держа в руках стопку с текилой. Следующее, что увидела Стелла, был кадр: текила ручейками стекала по его растерянной физиономии, а Фло трясла его за грудки.
– Только посмей это отрицать! – орала Фло, колотя Бена. Он, как мог, прикрывался, но ему это не всегда удавалось.
– Что происходит? Фло, успокойся. – Карл попытался оттащить от Бена разъяренную Фло. Стелла бросилась ему помогать. Филипп и Таш, едва услышав крики, тут же поспешили к месту событий. Взъерошенный Бен старался схватить руки Фло, чтобы избавить себя от ударов, по точности не уступавших ударам профессионального боксера. Но не тут-то было.
– Уберите отсюда эту суку! – Фло переметнулась на Таш. – Сейчас же! Немедленно! А то я убью ее!
– Не смей угрожать моей девушке, – Филипп встал между Фло и Таш. – А если тебя что-то здесь не устраивает, то можешь убираться из моего дома.
Бен сидел, прикрыв раскрасневшееся от ударов лицо руками, Таш пряталась за спиной Филиппа от разъяренной Фло.
– А ты знаешь, что у этой суки роман с Беном? – наскакивала на Филиппа Фло к великому удовольствию начавших собираться вокруг них зрителей. – Что они трахались этим летом на Ибице? За нашими спинами! И эта змея была у меня дома, я познакомила ее со своей семьей, пока она трахала моего парня, – лицо Фло исказилось от боли.
– Таш, это правда? – не поворачиваясь к ней и не меняя позы, невозмутимо спросил Филипп.
Зрители замерли в ожидании, что скажет Таш.
– Это неправда, – Бен наконец-то раскрыл лицо и медленно поднялся с пола. На этот раз его взгляд был необычайно спокоен. – Мы действительно знали друг друга, и действительно между нами были некие отношения – но все это в глубоком прошлом, дела давно минувших дней. Тебе, Филипп, беспокоиться не о чем. Пойдем, Фло, – он взял ее за локоть и повел к выходу.
Поняв, что зрелище окончено, публика с неохотой начала расходиться. Филипп повернулся к Таш:
– Он сказал правду?
Она нервно сглотнула, почувствовав себя обнаженной под его взглядом.
– Филипп, я никогда бы не начала встречаться с тобой, если бы в моей жизни был кто-то другой, – она взяла его руку и поднесла к губам. – Это из-за Бена я убежала год назад. И окончательную точку я поставила в прошлом месяце. Я абсолютно свободна от каких-либо отношений и чувств.
Филипп крепко обнял ее.
– Я так и знал. Прости, что усомнился в тебе на секунду. Ты поедешь со мной в Париж познакомиться с моей мамой?
16. Сколько ты стоишь?
Париж
– Вот вы только что сказали: «Кто не захочет жить в этом доме!?» – Таш показала на серый османовский дом с плоским фасадом и ленточными балконами, опоясывающими верхние этажи. – А на самом деле, далеко не все захотят.
Закончив чаепитие в «Кафе де Флер», Таш и Филипп провожали его маму по бульвару Сен–Жермен.
– Я давно наблюдаю за отношением людей к деньгам и потреблению, – Таш обращалась к Виолетт. – Казалось бы, чем больше у человека денег, тем легче ему живется. Но парадокс в том, что чем больше денег, тем больше хлопот.
Достав из сумки блокнот и ручку, она приложила блокнот к стене из тесанного камня, мимо которой они проходили, и нарисовала кружок.
– Вот это – богатый человек, – она показала на кружок. – Каждый такой человек представляет собой маленькое государство. Во-первых, это его бизнес, – она нарисовала второй кружок. – Как правило, фирмы таких людей имеют в штате тысячи, десятки или сотни тысяч человек. Во-вторых, это его окружение – она нарисовала третий кружок. – Вокруг одного человека собраны финансисты, юристы, консьержи, секретари, персонал, тренеры, экипажи лодок и самолетов и так далее. В-третьих, это его семья. Часто и члены семьи собирают вокруг себя примерно такой же штат людей, как и глава семьи, – и она пририсовала еще несколько кружков. – В-четвёртых, антураж, включающий в себя как близких друзей, так и прихлебателей. В-пятых, дома, лодки, самолеты, машины… – вся страница была изрисована кружками и стрелочками, идущими от одних кружочков к другим. – Все эти кружочки – заботы, и чем больше у человека кружочков, тем серьезнее он усложняет себе жизнь.
Филипп, поглядывая то на Таш, то на мать, улыбался. Он знал, как убедительна и парадоксальна в суждениях бывает его новая подруга.
– Здесь я согласна с Уореном Баффетом, – продолжала Таш, – который понял, что счастье – это вовсе не обременение себя излишествами, а простое удовлетворение насущных потребностей. При этом я отнюдь не призываю к аскетизму в духе Ганди.
Виолетт бросила взгляд на ее строгое платье цвета хаки. Оно очень подходило к рассуждениям об аскетизме.
– Вот Баффет живет в доме, купленном десятки лет назад, и ездит на работу на старом «Кадиллаке». – Таш
