И вдруг, кинувшись в сторону от Ошина, Аврелия лицом к лицу столкнулась с незнакомцем, заставившим ее на какой-то миг забыть обо всем на свете. Он показался девушке воплощением той благородно-мужественной красоты, которая порою грезилась ей по ночам, когда в девичьи сновидения являлся молодой и прекрасный бог, открывавший ей таинство объятий и поцелуев. Аврелия знала, что это грешные сны и тот бог был языческим, античным, но отделаться от очарования ночных грез не могла. И вот теперь герой ее сновидений стоял перед ней, и она замерла на бегу, глядя в его сверкающие глаза. Впрочем, через несколько мгновений она все-таки опомнилась и осознала, что на нее смотрит вполне земной человек, молодой мужчина, по виду приезжий. В одежде и во всем его облике угадывался некий аристократизм, не свойственный большинству местных купцов. Синий камзол ладно облегал его стройную фигуру с широкими плечами и узкой талией, белый воротник подчеркивал загорелую кожу лица и шеи. Незнакомец был без шапки, и густые черные волосы, кольцами падавшие на лоб, только усиливали его сходство с романтическими героями эллинских и латинских мифов.
Аврелия уже начала чувствовать себя неловкой и растерянной девчонкой, как вдруг молодой человек поклонился и спросил:
— Сеньорита, не соблаговолите ли подарить мне танец?
Незнакомец говорил с легким испанским акцентом, и девушка убедилась, что он приезжий. Она уже хотела протянуть ему руку и войти с ним в круг танцоров, как вдруг сбоку на нее налетел Ошин и громогласно заявил:
— Я первый решил пригласить эту девушку на танец!
Аврелия с досадой взглянула на него и пожала плечами:
— Это ты решил, но я не давала тебе согласия!
Ошин растерялся, но лишь на миг, а в следующую секунду уже кричал, привлекая внимание толпы:
— Если не пойдешь со мною танцевать, я расскажу твоей матери, что ты тут строишь глазки всяким залетным чужеземцам!
Аврелия невольно покраснела, оглядываясь по сторонам, но тут незнакомец заслонил ее от Ошина и презрительным тоном объявил незадачливому кавалеру:
— Если грубый плебей оскорбляет красивую благородную девушку, его следует проучить.
Ошин так и задохнулся от возмущения, но, прежде чем он успел еще что-либо сказать, испанец неуловимым движением плеча толкнул его, и в следующий момент назойливый поклонник Аврелии плюхнулся на землю, сбив по пути какого-то фигляра, тут же поднявшего его на смех. Вскочив на ноги и отряхнувшись, Ошин хотел схватиться за кинжал, но, так и не обнаружив его у пояса, предпочел скрыться в толпе.
Вновь грянула музыка, и Аврелия, вмиг забыв неприятную стычку, вошла с незнакомцем в круг танцующих. Она уже не следила глазами за толпой, не высматривала там Кириены, Раисы или Филиппа, Ее занимал лишь танец с прекрасным чужеземцем, и ей хотелось, чтобы этот танец длился бесконечно долго.
На праздничных гуляниях даже знатные господа, по примеру простонародья, во время танца порой хватали своих партнерш в объятия и слегка приподнимали над землей. Испанец же пошел дальше: он вдруг поднял Аврелию на руки и закружился вместе с ней. Впервые в жизни девушка оказалась на руках у мужчины; ее это смутило, но, вместе с тем, восхитило.
Потом, когда они, выполняя танцевальные движения, шли рядом и держались за руки, партнер спросил Аврелию:
— Вы постоянно живете в Кафе?
— В Кафе, а иногда в поместье ближе к Солдайе.
— Удивительно, что такую красавицу муж отпустил одну на праздничное гулянье.
Ей польстил его комплимент, и она улыбнулась с безотчетным кокетством:
— А я не замужем и ни перед кем не должна держать ответ, кроме своих родителей.
— На праздник вы пришли вместе с родителями?
— Нет, с подругой. А вы, судя по всему, приезжий?
— Да, я родился и жил далеко от этих мест. Но мне понравилась Кафа.
— Кафу недаром называют королевой Таврики и Понта.
— Пожалуй, она того заслуживает. Я хотел бы здесь чаще бывать.
— Вы купец?
— Гм... и купец тоже.
— Наверное, сегодня вы будете участвовать в турнире?
— В турнире? Я не собирался, но с удовольствием это сделаю, если вы, сеньорита, позволите мне сражаться в вашу честь и повяжете мне на копье свой платок.
— Но ведь мы с вами даже не знакомы!
— Это можно исправить. На празднике ведь не обязательно соблюдать церемонии и знакомиться при посредничестве третьих лиц.
Аврелия сама себе удивлялась: как легко и свободно разговаривает она с этим молодым красавцем, которого видит впервые в жизни!
И вдруг девушка почувствовала, что за ними кто-то наблюдает. Это было не обычное любопытство зевак в толпе; нет, чей-то пристально-жгучий взгляд неотступно следил за молодой парой. Но туг музыка смолкла, танец закончился, и Аврелия остановилась, невольно ожидая дальнейших расспросов обаятельного незнакомца. Но внезапно рядом с ним возникла та, чей взгляд прожигал Аврелию сквозь толпу. В первый миг девушке даже показалось, что к ее партнеру подошел мужчина, а не женщина: причиной тому был мужской наряд и маска. Но в следующую секунду маска вместе с шапкой была сброшена и взору Аврелии явилось красивое женское лицо, обрамленное пышным ореолом черных волос, которые на солнце отсвечивали каштаном. Большие глаза незнакомки смотрели пристально, недобро, но девушка машинально отметила, что они цвета аквамарина, с детства любимого Аврелией, ибо это был цвет глаз ее матери.
— Довольно танцев, нам пора в путь! — требовательно сказала темноволосая красавица и, подчеркнуто отвернувшись от Аврелии, взяла молодого человека за руку.
— Как ты здесь оказалась? — было видно, что испанец неприятно удивлен.
— Так же, как и ты! — язвительно и одновременно сурово прозвучало в ответ. — Пойдем, тебя все ждут!
Аврелия, почувствовав неловкость момента, слегка отступила в сторону, и тут же ее сзади кто-то тронул за плечо. Оглянувшись, она увидела Филиппа.
— Потанцуешь со мной? — было заметно, что юноша уже под хмельком. — А то, гляди, тебя опять пригласит какой-нибудь чужак или этот липучка Ошин.
Девушка невольно бросила взгляд в сторону красивого незнакомца, но он и темноволосая уже скрылись в толпе.
— Так потанцуем? — повторил Филипп, протягивая ей руку.
Заиграла музыка, но Аврелия вдруг почувствовала, что ее больше не радует ни музыка, ни танцы, ни царящее вокруг веселье. Праздник словно бы померк, потерял половину своих красок.
— Не обижайся, Филипп, но я больше не могу танцевать, — сказала она, пожимая плечами. — Я... я подвернула ногу.
Юноша что-то хотел возразить, но тут из-за его спины появилась Кириена, словно по наитию пришедшая на помощь подруге.
