датированный 18 июля, сообщал, что общее число евреев, «ликвидированных» в прежних границах Литвы айнзацгруппами, базировавшимися в Тильзите, достигло 3302. В Пскове были убиты восемьдесят евреев. 17 июля 700 евреев вывезли из Вильнюса в близлежащий курорт Понары и всех расстреляли. 18 июля 53 еврея были расстреляны в Мариямполе.
Эскадроны смерти убивали не только евреев, но и русских. Три дня спустя после казни в Мариямполе, 21 июля, группу из сорока пяти евреев заставили вырыть яму; затем их связали вместе и бросили вниз живыми. Эсэсовцы приказали тридцати белорусам закопать евреев живьем. Белорусы отказались. Эсэсовцы расстреляли из пулеметов и евреев, и белорусов: все 75 человек были убиты.
За линией фронта айнзацгруппы убивали безоружных и запуганных гражданских лиц безостановочно. Но на фронте германская армия сталкивалась с куда более жестким сопротивлением, чем рассчитывала. Об этом британская разведка узнала из сообщений «Энигмы» самой немецкой армии; она выяснила, что немцы беспокоились из-за масштабов собственных потерь, планировали замедлить наступление и не могли более обеспечивать танковые соединения на фронте или на стратегических позициях в тылу адекватным воздушным прикрытием. 17 июля Черчилль прямо приказал передать эту информацию Сталину.
Из совершенно секретных сообщений немецкой полиции, также передаваемых посредством «Энигмы», британцы узнали и о массовых убийствах, сообщение о которых впервые было прочитано 18 июля, «евреев», «еврейских грабителей», «евреев-большевиков» и «русских солдат».
Теперь Гитлер не меньше своих командиров стал беспокоиться из-за способности Красной армии отступать и перегруппироваться. «Цель следующей операции, — писал он в директиве № 33 от 19 июля, — не допустить отхода крупных формирований войск противника вглубь своей территории и уничтожить их». Один из подчиненных адмирала Канариса сообщает, что тот, вернувшись из ставки Гитлера, охарактеризовал 20 июля настроение в Растенбурге как «очень нервное, так как становится все яснее, что русская кампания развивается не по плану». Канарис добавил: «Все больше признаков того, что эта война приведет не к ожидаемому внутреннему коллапсу, а скорее к укреплению большевизма». В тот же день, 20 июля, Сталин приказал очистить все соединения Красной армии от «ненадежных элементов».
Советскому народу не нужны были чистки для того, чтобы сохранить волю к борьбе и выжить. 20 июля, на следующий день после посещения Гитлером штаба группы армий «Север» и его приказа покончить с Ленинградом «без задержки», в безопасный уральский город Свердловск был отправлен второй эшелон с сокровищами Эрмитажа. Тогда же из района Полоцк — Витебск, который менее чем за месяц до этого был частью первой линии советской обороны, немецкая пехотная дивизия, которой поручили прочесать треугольник Полоцк — Витебск — Невель, назвала его «партизанской областью» и сообщила, что дороги здесь минируются ежедневно.
20 июля первый британский корабль, минный заградитель с военным грузом, пересек Северное море и прибыл в советский арктический порт Архангельск. Через два дня существенные британские военно-морские силы в виде авианосцев, двух крейсеров и шести эсминцев вышли из Скапа-Флоу, чтобы по просьбе Сталина провести атаку на германские корабли, перевозившие военные грузы между норвежским портом Киркенес и финской базой Петсамо для операций против Мурманской области. Эти британские военные корабли стали первыми в череде военно-морских сил, посланных на помощь СССР или перевозивших помощь в Советский Союз по водам Арктики, минуя Нордкап; советский посол в Лондоне Иван Майский позднее назвал действия конвоев «северной сагой о героизме, отваге и стойкости».
21 июля немцы предприняли первый воздушный налет на Москву; западный журналист Александр Верт, наблюдавший за противовоздушной обороной советской столицы в действии, подметил «фантастический, мастерский фейерверк — следы трассирующих пуль, разрывы зенитных снарядов, ракеты всех типов, белые, зеленые и красные; грохот стоял ужасающий; я никогда не видел ничего подобного в Лондоне». Следующей ночью состоялся новый налет.
На советско-немецкой границе гарнизон Брестской крепости, окруженный и оставшийся в тылу у немцев в сотнях километров от фронта, тридцать дней держался против немецких бомбардировщиков и артиллерии. 23 июля, после обстрела новой мортирой «Карл», которая стреляла снарядами весом свыше двух тонн, гарнизон пал. Храбрость защитников Бреста вызывала гордость у советских людей, старавшихся удержать фронт далеко на востоке или продолжать борьбу за фронтовой линией. Партизанская война стала для немцев неожиданностью. 23 июля в приложении к директиве № 33 Гитлер подчеркнул, что командиры всех тыловых районов «наряду с подчиненными им войсками несут ответственность за спокойствие на своей территории». Им следовало «добиваться поддержания порядка», добавил Гитлер, «не запрашивая подкрепления, а проводя подходящие случаю драконовские меры».
Насколько эти меры могли быть «драконовскими», можно видеть из отчета СС о казнях в литовском городе Кедайняй 23 июля, в которых были убиты «83 еврея, 12 евреек, 14 русских коммунистов, 15 литовских коммунистов, один русский комиссар».
Восточный фронт в августе 1941 г.
23 июля, за два дня до публичной демонстрации, прессе показали новый британский фильм. Сюжет ленты, называвшейся «Мишень на эту ночь», развивался вокруг рейда бомбардировщиков на Германию. Фильм, который создал Гарри Уотт и в котором сыграл настоящий пилот, командир эскадрильи Пикард, оказал немедленное воздействие на боевой дух британцев. Фраза «мишень на эту ночь» стала национальной присказкой на радио и на сцене.
24 июля командование британской бомбардировочной авиации начало операцию «Санрайз» против германских линейных крейсеров «Шарнхорст» и «Гнейзенау», а также против тяжелого крейсера «Принц Ойген», которые находились тогда во французском Бресте и Ла-Паллис. Рейд провалился; ценой несущественных повреждений кораблей стала потеря 17 самолетов. На Дальнем Востоке в этот день вслед за июльским решением Токио выступить не против СССР, а против Юго-Восточной Азии 125 тысяч японских солдат вошли в Индокитай. Через пять дней они заняли военно-морскую базу Камрань всего в 1300 километрах от филиппинской столицы Манилы и британской военно-морской базы в Сингапуре. Вишистские власти заявили, что они допустят нахождение здесь 40 000 японских солдат. Но у них не было средств для того, чтобы добиться соблюдения этих условий. Через два дня в качестве жеста осуждения и возмездия Рузвельт заморозил все японские активы в Соединенных Штатах; за этим последовали аналогичные действия со стороны Британской империи и Нидерландской Ост-Индии, которые одним махом отрезали Японию от трех четвертей ее внешней торговли и 90 % импорта нефти. Собственных ресурсов Японии могло хватить в лучшем случае на три года. Вместе с тем для японских кораблей был закрыт Панамский канал, а командование над американскими силами на Дальнем Востоке и на Филиппинах, которые теперь противостояли японцам во Французском Индокитае и Южно-Китайском море, принял генерал Дуглас Макартур. Одновременно японцы вошли в Сайгон — опять же при вынужденном согласии вишистских властей.
26 июля в Средиземном море итальянские торпедные катера привезли в мальтийскую Великую гавань особые пилотируемые торпеды, которые среди итальянцев были известны как
