не заметили фруктовую лавку. Луань Ай сразу же нависла над прилавком, восхищенная аппетитными плодами. Все принялись рассуждать, кто что себе возьмет, и не успели юноши толком что-то выбрать, как за их спинами раздался знакомый надменный голос.
Глава 26
Часть 3
Господин Черный Феникс
– Итак, что здесь происходит?
Юноши обернулись на голос и, ощутив неприязнь со стороны говорившего, инстинктивно прикрыли собой Луань Ай. Мэн Чао, узнав незваного гостя, постарался отвлечь ее:
– Выберите пару сладких плодов и для меня, пожалуйста.
Его нежность испарилась, как только наследница отвернулась обратно к лавке. Зная стоявших перед ним юных господ, Мэн Чао без сомнений понял, что их визит не ограничится приветственными фразами.
Ба Циншан, следуя его примеру, устремил на говорившего тяжелый взгляд. Никакие надменные речи не могли взволновать такого, как он, несравнимо спокойного со вспыльчивым Мэн Чао.
Сдерживая в себе бурю негодования, которую он уже всегда испытывает при виде этой парочки, У Чан проговорил сквозь стиснутые зубы:
– Какие дела у Бань Лоу к нам? Неужели ты и твой приятель устали от азартных утех столицы Лунъюань?
Цюань Миншэн, воодушевленный многолетней дружбой или, вернее, слепым служением Бань Лоу, уже готов был оскалиться в ответ и как следует рявкнуть, но две барышни, которые их сопровождали, опередили его. Одна, что буквально повисла на руке у Бань Лоу, с презрением махнула длинным рукавом в сторону троицы и топнула ногой.
– Да как смеет простолюдин так разговаривать с будущим богом?! То, что ты находишься в компании уважаемого господина Мэна, не дает тебе права разевать рот и уличать бессмертного покровителя Севера в азартной страсти! – Она прильнула к плечу Бань Лоу, подчеркивая, что речь шла именно о нем.
Брови Ба Циншана прыгнули вверх от удивления, и в следующую же секунду его громовой смех разнесся по округе.
– Ха-ха-ха, кого-кого? Извините, но ему до бессмертного покровительства столько же, сколько до Небесных врат пешком! Не рановато ли говорить о подобном?
Довольно остроумно вышло: врата эти находятся отнюдь не в мире людей, достигнуть их возможно лишь вознесясь, но поняли ли это девушки?
Из-за звонкого смеха южанина у Мэн Чао и У Чана задергались уголки губ, предательски выдавая желание обоих присоединиться к веселью. Раскрасневшийся от гнева Цюань Миншэн собрался с новыми силами, чтобы ответить на этот раз, как вторая барышня, обвивающая его руку, перехватила инициативу:
– Намекаешь, что будущим северным богам что-то не под силу? Им-то? Да за такие слова тебе следует укоротить язык! Господин Мэн – свидетель твоих гнусных речей, он не стерпит подобного! Верно я все говорю?
Когда она обратилась к стоявшему в центре Мэн Чао, ему стало неловко. С виду милые барышни были теми еще змеями, что нашли себе легкую и доступную добычу. Но они не догадывались, что в данном случае настоящими хладнокровными пресмыкающимися оказались их спутники, источавшие враждебную ауру.
Мэн Чао воспитывался как благородный муж, которому было воспрещено вести себя грубо и невежливо с любым смертным, вне зависимости от его положения в обществе. И поэтому, чтобы не смущать барышень, он решил аккуратно намекнуть им, кем в действительности являются его спутники. Он сложил ладонь в кулак, слегка кашлянул и обратился:
– Прелестные девы, прошу, не стоит так горячиться. Мы же все люди и должны относиться друг к другу уважительно. Зачем же вы так…
Одна из девушек возразила, не дав Мэн Чао договорить:
– Молодые господа с Севера заранее предупредили нас о коварстве одного вашего спутника. Человек, стоящий рядом с вами, недостоин нашего снисхождения, он неоднократно пытался подорвать репутацию господина Баня в родных краях. Разве мы можем на это просто закрыть глаза?
Мэн Чао сразу догадался, кого она имела в виду – У Чана. Но даже понимая это, он не стал злиться: она всего лишь повторяла чужие слова. Но вот тот, кто нашептал ей немыслимых гадостей, умышленно убедив ее в сказанном и тем сам поставив в неловкое положение, был настоящим подлецом!
Заметив довольные лица двух северян, Мэн Чао закипел. Он стал размышлять, как лучше поступить в данной ситуации, чтобы барышни не ударили в грязь лицом, а истинные негодяи сами признались в содеянном. «Все-таки, – думалось ему, – девушки не виноваты в том, что их спутники решили вести холодную войну чужими руками или, точнее, речами». Но не успел он ничего предпринять, как Ба Циншан произнес:
– Вы так прелестны и нежны, ответьте: что эти два господина вам еще говорили? Может быть, они что-то и про господина Мэна знают? Не могли же они просто так сказать про одного и не проронить ни слова про другого?
Вторая девушка охотно поддалась чарам южанина и немного раскраснелась, то ли от одного взгляда на его теплую улыбку, то ли от того, что знала. Она робко взглянула на центральную фигуру, опустилась в поклоне и промолвила:
– Господин, эта смертная не в силах врать вам в лицо, что не знает, но и слова эти принадлежат не ей. Поговаривают… поговаривают, что ваше образование довольно поверхностное. Что у вас нет никаких знаний, кроме как о культуре Востока, что болтаете вы на пустом месте и… – она с тревогой посмотрела на окружающих и, когда Мэн Чао ее заверил, что злиться на услышанное не станет, продолжила: – И что вы плохи в письме…
– В письме?! – эхом прозвучали слова из уст Ба Циншана. – Ха-ха-ха, какой вздор! Господин Мэн – начитанный человек. Он наверняка великолепен в каллиграфии, иначе его знания не имели бы такой глубины!
Пока он смеялся, не заметил, как У Чан окинул взглядом приятеля. Тот, кого наследник Севера считал самым уверенным в себе человеком под небесами, сейчас стоял в полной растерянности и смятении. Мэн Чао не то что ничего не ответил, более того, непонятно было, как он отреагировал на услышанное.
Этот юноша действительно любит поболтать то о родной культуре, то о богах, но разве в этом было что-то грешное? Как считал У Чан: в самый раз для примерного господина, избранного Небесами. Мэн Чао с первой встречи казался старательным молодым человеком, если такой за что-то берется, то отдается этому полностью. В голове будущего бога с Востока целый кладезь знаний: он помнил все даты, имена и фамилии, каждое событие, произошедшее задолго до его рождения. Поэтому последние слова барышни шли вразрез с представлением У Чана о товарище.
Несмотря на то что он уже понял замысел Мэн Чао – сгладить назревающий конфликт и сделать все, чтоб девушки после не краснели от стыда, – он все же решил поступить по-своему. У Чан обернулся:
– Ох, госпожа! Не желаете ли поприветствовать двух избранных с Севера? Они как раз нас посетили!
Луань Ай сделала шаг вперед, и две барышни наперебой заголосили:
– Молодая госпожа!
– Доброго здравия вам и процветания!
Однако не успели они обрадоваться тому, что встретили саму наследницу клана на улицах столицы, выражения их лиц изменились: Луань Ай, державшая фрукты в руках, стала раздавать их своим спутникам, попутно обращаясь к каждому. Неудивительно, что барышни не узнали избранных Небесами юношей в лицо, поскольку церемония Посвящения в Лунъюань еще не была проведена. Стоило прозвучать фамилиям У и Ба, как девушки поняли, что произошло, и мгновенно побледнели. Еще немного, и они с извинениями скрылись из виду.
Ба Циншан, единственный, кого не успели обсудить, сиял. Про себя он отметил, что хоть у Бань Лоу и Цюань Миншэна и хватило мозгов так бессовестно поступить с двумя молодыми особами, все же храбрости им было не занимать: они продолжали стоять как ни в чем не бывало. Южанин показал на себя:
– А что господа считают на мой счет? Может, я тоже в чем-то плох? Не стесняйтесь! Разве могу я упустить такой шанс услышать правду и о себе? Как будущий бог, я обязан прислушиваться к окружающим.
Бань Лоу закатил глаза:
– Не знаю, о чем именно вы говорите. То, что сейчас городили эти сумасшедшие, к нам никакого отношения не имеет. У народа ведь
