костюме и объявил, что скоро их выступление. Ребята переглянулись, а затем встали в круг, подошел даже Утида, и сложили руки в центр:
– Идем за победой! – воскликнула Айко, остальные дружно ее поддержали.
На сцену вышел Мицуо с книгой в руках, он прошел до конца и сел на низкий стул:
– Давным-давно к людям спустилась богиня Бэнтэн[116] и даровала искусство. И счастье обрели они.
На сцену вышла Айко со свитком в руках, на плечах свободно лежали красные волосы. Она изящно кружилась по дощатому полу, и Кэйтаси показалось, что лепестки сакуры сейчас опадут с белоснежного кимоно. Внезапно Айко замерла в центре сцены и опустилась на паркет. Настала очередь Кэйтаси. Когда он вступил на сцену, то его ослепили прожектора, а далекая публика вызывала мурашки, он сглотнул подступившую тревогу и пошел к Айко. Если держать в голове план, тогда не собьешься. За кулисами покачал головой куратор Оцука, то ли поддерживая, то ли осуждая Кэйтаси. Он усмехнулся в ответ: они обязательно удивят академию Ёсано.
Из динамиков заиграла музыка кото: это Утида включил нужный музыкальный трек. Кэйтаси сел возле Айко, достал из рукава кимоно изящную кисть и забрал свиток:
Блуждал в темноте,Не видел рассвета,Пока не встретил тебя.Деву, что подарила мнеПрекрасные стихи.
Айко взглянула на него, в ее зеленых глазах плясали озорные огоньки, алые губы игриво улыбались. На миг Кэйтаси показалось, что она его поцелует на глазах у всех. Айко потянулась к нему, отчего сердце застучало, а мурашки побежали вниз живота. Он сжал свиток и чуть не повредил бумагу. Айко освободила его руку и вернула свиток себе. Кэйтаси заметил, как откровенно скучали зрители: кто-то шептался с соседом, другие сидели в телефонах. Он сжал руку, и ярость забурлила в крови. Он мог бы заставить учеников элитной академии смотреть их выступление, однако Айко не любит насилие. Могла ли Урако применить к ним свою магию?
– Рассердился демон на праздных людей, не мог он больше питаться их страданиями и ненавистью. – Мицуо нагнетал обстановку. – Задумал он разлучить возлюбленных и уничтожить искусство.
Музыка кото оборвалась, ее сменили барабаны тайко и флейта сякухати, они переплетались в тревожную мелодию. Кэйтаси сжал руку Айко и устремил взгляд в сторону кулис. Оттуда медленно вышла Сиори в грязно-сером кимоно с кровавыми разводами, в ее пепельных волосах мелькали пауки, черепа и алые камни, словно кровь. Часть лица скрывала маска демона Ханья, а от глаза ко рту тянулась красная линия. Кэйтаси на миг показалось, что это ёкай вселился в подругу и теперь управляет ее телом, его охватила легкая тревога.
– Веселитесь?! – Ее низкий рокочущий голос усиливал микрофон и звуки барабана тайко. – Так недолго осталось вам, людишки! Я заберу у вас подарок недалекой Бэнтэн, и вы снова будете убивать друг друга.
Сиори захохотала так, что в зале притихли. Зрители больше не шептались, поглощенные действием. Кэйтаси встал и вытащил из рукава складной веер и направил его на Сиори:
– Прочь, демон! Сгинь в бездне Ёми! – Он приставил веер к губам. – Уходи туда, откуда пришла!
Сиори замерла и наклонила голову вбок, а Кэйтаси почувствовал чужую ауру, словно кто-то стоял за ее спиной, его очертания рябили, а затем и вовсе исчезли. Кэйтаси бросился на Сиори, распахнув веер с извивающимся драконом, она уклонялась. Так они и кружили некоторое время. Кэйтаси старался поразить демона, а Сиори легко уходила в сторону. Внезапно она извернулась и воткнула Кэйтаси в грудь кинжал, что вынула из рукава кимоно. Тихо разорвался пакетик с краской, а Кэйтаси зажал рану свободной рукой, гулко упал веер на сцену. Густая краска стекала по пальцам. Он медленно осел на колени и рухнул на сцену.
– О великая богиня милосердия Каннон, молю тебя о защите! – взволнованный голос Айко раздался рядом, ей бы на актерские курсы пойти.
Сиори медленно прошла мимо. Кэйтаси представил, как она подходит к Айко и хватает ее за горло. Тогда, на репетиции, это казалось забавной игрой, но музыка усиливала эффект, а Сиори в костюме демона кого угодно могла напугать. Кэйтаси наблюдал, как ученики замерли, несколько учениц даже вскрикнули.
– Не помогут тебе боги, они не слышат ваши молитвы, – шипела Сиори утробным голосом. – Умри прекрасная дева, дай мир погрузить во тьму.
Музыка смолкла, и зал утонул в тишине. Мицуо снова заговорил:
– Услышала молитвы юной девы милостивая Канон и даровала людям силу противостоять тьме.
Из динамиков над сценой раздался мелодичный голос Митибы Сораэ, соседка Айко согласилась озвучить богиню:
– Божественный ветер прогонит демона! Встань, храбрый воин. – Кэйтаси встал и взял брошенный веер. – Иди и защити свою возлюбленную от сил зла.
Айко оттолкнула от себя Сиори, та осела на колени. На сцену вышли несколько девушек в ярких кимоно с цветочными узорами. Они встали за Айко и Кэйтаси. Сиори запрокинула голову вверх, словно там и правда была невидимая богиня. Из-за кулис вышли одноклассницы Мицуо в темно-синих кимоно, высокая девушка установила синтезатор. Заиграла флейта сякухати, затем вступили клавиши и бас-гитара.
Неожиданно открылась дверь в спортзал, и на кресле-каталке въехал отец, его вез вакагасира Иноуэ. За ними следовали несколько вакасю в черных костюмах. Отец занял место в первом ряду и наблюдал за сценой. Айко вытащила из рукава кимоно расписной веер с лепестками сакуры и начала танцевать. Кэйтаси взмахнул своим веером, а в сознании плескалась мысль: отец пришел на его выступление. Айко легонько дернула его за рукав, и Кэйтаси сосредоточился на танце. Они кружили и взмахивали веерами, как на тренировке, под красивую мелодию, что играли одноклассницы Мицуо. Оставалось надеяться, что Айко не подсмотрела этот танец в какой-нибудь дешевой дорамке.
* * *
Выступление литературного клуба встретили бурными аплодисментами. Мицуо встал со стула с книгой в руках и присоединился к остальным. Ребята поклонились зрителям, но со сцены не ушли. Осталась финальная часть. Утида подал знак, и вниз опустился проектор, из динамиков заиграла музыка ролика.
Мицуо не смотрел на экран, но знал, что сейчас видели зрители: кадры из библиотеки, из центра Ёробумэй, их репетиции с другими учениками академии Ёсано. Это придумала Айко – небольшой фильм о деятельности литературного клуба, своеобразное послание студсовету и напоминание другим, что, кроме спорта, есть и другие радости жизни. Президент клуба вышла вперед, ее смелый взгляд, казалось, мог свернуть горы, Айко посмотрела на экран, а затем повернулась к зрителям:
– Спасибо большое всем, кто помогал литературному клубу. Без вашей помощи это выступление не состоялось бы. В академии Ёсано много талантливых учеников, и я верю, что они еще удивят нас.
По залу прошелся шепот, Мицуо нашел глазами Президента студсовета Ватанабэ Рёта, он сложил руки на груди. Кэйтаси тоже смотрел в ту сторону и широко улыбнулся:
– Спасибо большое студсовету за это соревнование, оно помогло объединиться ради победы и обрести новых друзей. Ведь только командная работа помогает достичь вершин.
Слева от Мицуо заговорила Сиори бесцветным голосом, словно ветер завывал вдалеке:
– В клубе весело. Приходите, если ищете свое место.
Напротив сцены стоял Утида, он оторвал взгляд от ноутбука и взял микрофон:
– Ребята не бросили меня, когда остальные отвернулись. Я благодарен им за это… И хочу приходить в клуб и дальше. Если это возможно.
Настала очередь Мицуо. Он сглотнул подступившую тревогу и вышел вперед, книга в руках придавала ему сил. По телу разливалось тепло от единения с ребятами, они и правда это сделали – выступили на Летнем фестивале, – сердце гулко вторило мыслям. Где-то в зале сидела мама, а также дядя Тайко. Мицуо мысленно обратился к ним, а потом глубоко вздохнул и заговорил:
– Я вступил в литературный клуб, чтобы написать роман втайне от семьи. – Голос дрогнул, и пальцы сильнее сжали книгу. – Я боялся рассказать о том, что хочу сочинять истории, ведь меня готовили стать мастером кэндо. Я думал, что меня осудят, не примут, ведь я хотел придумывать миры, а не покорять вершины. Однако литературный клуб принял меня, они помогли мне написать книгу. Эту историю я посвятил своей маме Фукада Сумике и дяде Сакураги Тайко в надежде, что они оставят прошлое и наконец-то поговорят. Искусство, литература, творчество не мешают совершенствовать тело, они помогают обрести покой душе и стремиться к вершинам.
Аплодисменты, сперва робкие, раздались в зале, и вот он уже сотрясался от сотни рук и дружеского
