гомона. Вспышки камер ослепили ребят. Журналисты проглотили наживку и теперь заинтересуются историей. Они в поисках сюжета не оставят маму в покое, и ей придется или объясняться, или встретиться с дядей. С первого ряда поднялась журналистка в черном брючном костюме, однако не успела заговорить, как слово взяла заместитель директора Унаяма Сакура:
– Спасибо, литературный клуб, за столь эффектное выступление. Прошу остальных участников выйти на сцену. Пора начать голосование!
Из-за кулис вышли ученики, они едва помещались на небольшой сцене. Мицуо и ребят потеснили к самому краю. На экране появилась таблица со списком участников, а ученики открыли школьное приложение на телефоне, где можно отдать голос. По мере того как они голосовали, менялась таблица в реальном времени. Участники то взлетали на первое место, то падали вниз рейтинга. Ученики на сцене негромко обсуждали шансы на победу – явно лидировал клуб пинг-понга. Мицуо не знал, что у них есть и такой. Ребята из литературного молча наблюдали за таблицей, Айко затаила дыхание, а Кэйтаси сложил руки на груди, словно хотел пробиться к победе силой, если потребуется. Только Сиори смотрела в зал, как будто кого-то там увидела. Мицуо отыскал глазами маму, она сверлила взглядом сцену, кажется, его ждет серьезный разговор. Около входа в спортзал прислонился к стене дядя Тайко в темно-зеленом костюме, он сложил руки на груди.
Голосование длилось уже десять минут, и Айко начала беспокойно озираться по сторонам. Она то вглядывалась в зал, словно ждала чего-то, то смотрела на табло. Литературный клуб несколько раз поднимался до пятого места, но стремительно падал вниз рейтинга. Этого следовало ожидать, потому что в Ёсано поступали, чтобы стать лучшими в спорте, а не сочинять стихи. Стены академии воспитали не одно поколение чемпионов, поэтому ее учеников едва ли можно впечатлить любительским выступлением.
Спустя долгих десять минут, Унаяма объявила о завершении голосования. Литературный клуб все-таки опустился на последнее место. Около Мицуо тяжело вздохнула Айко, однако Кэйтаси выглядел спокойным. Он показал на жюри и усмехнулся:
– Рано сдаешься, Президент, еще не голосовали жюри соревнования.
Мицуо покачал головой: ему бы эту самоуверенность. Студсовет пригласил видных деятелей спорта, поэтому они едва ли проголосуют иначе, чем ученики академии. Возможно, ему стоило показать умение кэндоки и впечатлить хотя бы жюри, но испортить задумку Айко: она хотела показать Ватанбэ Рёта другую сторону академии Ёсано, которую Президент студсовета тщательно скрывает. Литературный клуб бросил вызов академии Ёсано, и осталось дождаться решения жюри.
30
На сцену вышла заместитель директора, участники соревнования притихли, зал погрузился в тишину. Ребята из клуба пинг-понга тихо радовались победе. Кэйтаси следил за Унаяма, она встала перед учениками и обратилась к зрителям:
– Участники Летнего соревнования показали свою решимость, и вы оценили ее. Теперь очередь старшего поколения. Нам, безусловно, есть чему поучиться у вас, молодежь, но и вы не забывайте о своих корнях и традициях. Поэтому каждый голос члена жюри будет равен десяти очкам. Я даю слово жюри Летнего соревнования.
Зал взорвался бурными аплодисментами, а Унаяма подняла руку вверх, призывая всех к тишине. Кэйтаси отвернулся от заместителя директора и посмотрел на отца. Он сидел с невозмутимым лицом в инвалидном кресле, вакасю обступили его со всех сторон, образуя неприступную крепость. Часть учеников отодвинулась от них, видимо, ощущая опасность.
Заместитель директора называла членов жюри, а зал встречал их дружными аплодисментами, но Кэйтаси не слушал Унаяма, он гадал: зачем отец пришел сюда. Чтобы увидеть крах литературного клуба или поддержать его? Что-то с трудом верилось, что отец решил вспомнить о семейных узах после стольких лет. Возможно, он пришел убедиться, что Кэйтаси достоин занять его место в будущем, раз кузен куда-то исчез после того неудачного покушения. Даже Като как сквозь землю провалился, наверное, оба отсиживаются в Обществе Полной Луны. Туда им и дорога!
С места встал низкий тучный мужчина, он часто протирал седую голову белым платком и явно чувствовал себя неловко:
– Спасибо академии Ёсано за то, что пригласили меня. Летнее соревнование напомнило мне былые деньки, – мужчина смолк, словно ушел в себя, а затем продолжил. – Все клубы достойны победы, но я отдаю свой голос клубу пинг-понга.
Радостный гул прошелся по толпе участников, кажется, они уже решили, кто победил. Кэйтаси выругался и подавил желание заткнуть этих выскочек. Осталось еще четыре члена жюри, и все еще может измениться.
– Эй, молодняк! – взревела крупная женщина в черном деловом костюме и хлопнула рукой по столу. – По-вашему, махать ракетками – это круто?
Аплодисменты стихли, а Кэйтаси сразу узнал эту женщину: шрам на левой щеке уродовал белую кожу, а черные волосы забраны в высокий хвост. Мацуми Румина занимала должность оябуна в клане Мацуми-кай, пока ее муж отбывал наказание в тюрьме. Она частый гость в особняке Ёсимура-кай и выпивала вместе с отцом. Кажется, литературный клуб получит свой первый голос.
– В академии, что: учатся слепые, раз не могут отличить красоту от посредственности? Мой голос за последних участников.
Литературный клуб поднялся вверх в рейтинге. Кэйтаси мысленно поблагодарил Мацуми, рядом воскликнула Айко:
– Хвала Небесам! Литературный клуб еще может победить.
Кэйтаси лишь усмехнулся: кто же знал, что в жюри окажется якудза? Возможно, Мацуми входила в Совет директоров Ёсано. Однако удача отвернулась от литературного клуба. Следующий член жюри – щуплый мужчина в очках и твидовом костюме – проголосовал за клуб керлинга. Осталось только два участника: пожилая женщина в бордовом кимоно и седовласый мужчина в сером с клетчатым орнаментом. Кэйтаси цокнул языком и сжал руки в кулак. Возможно, Небеса решили наказать его. Мужчину звали Сато Санэхира, именно у него Кэйтаси обучался каратэ. Но больше доставлял проблем: прогуливал занятия, часто дерзил и попадал в передряги. В средней школе после смерти матери он не мог обрести покой, и настал час расплаты.
Под гул зала и бурные аплодисменты поднялась старушка, она обвела сцену долгим взглядом, а затем подняла руку вверх. Ученики замолчали, а Кэйтаси понял, что женщина смотрит на него. Он поежился от ее прямого взгляда. За спиной женщины клубилась неясная тень из черного тумана. Урако рядом напряглась, а пушистый хвост беспокойно забил по сцене, лисьи уши навострились, словно кицунэ готовилась отразить невидимую атаку.
«Урако, эта старуха тоже шаман?» – Кэйтаси мысленно обратился к кицунэ.
Она ответила не сразу, но вскоре ее голос эхом раздался в сознании:
«Хозяин слишком громко думает. Урако не чувствует ее духа, только сикигами[117]».
Легкий ветер всколыхнул шторы по бокам от сцены, а затем и волосы Кэйтаси. Внезапно на него обрушился чистый голос, словно эхо высоко в горах:
«Что за молодежь пошла! – Старушка приложила ко рту сложенные вместе большой и указательные пальцы и что-то зашептала. – Твоя мать, Сэйбацу Марико, проявляла куда больше уважения».
На плечи Кэйтаси легли невидимые руки, под их тяжестью он наклонился вперед. Он увидел, как в его сторону по деревянному полу грациозно семенил трехцветный кот макэ-нэко, он нес в зубах конверт. Существо запрыгнуло на сцену и осторожно положило письмо перед Кэйтаси.
«Заходи на чай, кажется, ты уже познакомился с моей ученицей», – на этих словах кот растворился в воздухе, оставив после себя бумажного человечка.
Невидимые руки отпустили Кэйтаси, он поднял конверт и спрятал его в рукаве кимоно. Зал замер, кажется, никто не заметил ни кота, ни странного поведения старушки – все смотрели на жюри.
«Урако не нравится эта женщина, хозяин. От нее веет опасностью». – Кицунэ повела лисьими ушками.
Возможно, и так, но, кажется, старуха знала его мать, поэтому нужно к ней наведаться, да и с Ямаути Ёридзуми не мешало потолковать. Она все знала про его семью, но скрывала.
Пожилая женщина тем временем заговорила:
– Академия Ёсано снова удивила меня. Помню, как в детстве пришла сюда со старшим братом, тогда меня поразили величественные додзё и открытые теннисные корты. А сегодня удивила молодежь. Все участники старались, однако я человек старой школы, а потому отдаю голос за литературный клуб.
Когда старушка опустилась на место, то ее проводили вялые аплодисменты, по рядам учеников пробежал шепот, а на сцене воцарилась тишина. Литературный клуб
