тонкий плач какой-то птицы. Несмолкаемый, угнетающий. Ройле то и дело озирался, ему мерещилась во мраке смутная угроза. Небо и горы словно давили со всех сторон, пытаясь о чем-то предупредить.
Он вернулся к палатке, где леди Ворон сидела на толстом шерстяном одеяле и тоже вслушивалась в ночь.
— Как странно, — задумчиво произнесла она. — Горы ждут. Но чего? Я не могу понять, что за тревога в воздухе. Эта ночь слишком темна для меня. Я слышу перекличку сов, но не понимаю ее смысла. Как будто я вдруг оглохла и ослепла разом. Туман перед глазами висит.
— Ты чего-то боишься? — хрипло спросил Ройле, вглядываясь в лицо своей госпожи.
— Боюсь? — удивилась леди. — Нет, что ты! Кого мне бояться в своих горах? Просто не могу понять, что со мной. Видимо, волнуюсь за судьбу сыновей. Им предстоит сражение, а я что-то старею и стала принимать все слишком близко к сердцу. Не хочу больше об этом говорить, ложись спать.
Послушно кивнув, Ройле поставил перед ней кружку с горячим взваром, а сам завернулся в тулуп на бараньем меху и затих.
* * *
Когда перед ними открылось море, Ильди приподнялась в стременах. За свою жизнь она видела большую воду всего раз, когда наемников перевозили на галере в другое королевство — постоять за князя, который поссорился с соседом.
Ильди ужасно тошнило, она всю дорогу провалялась на подвесной койке в трюме. А обратно наемники потопали пешком, надеясь по пути выгадать какую-нибудь работенку или на худой конец ограбить зажиточное село и на славу попировать. Так что моря Ильди тогда толком и не видала.
Сейчас же при виде бескрайней синей глади ее злые глаза округлились, а на лице появилось почти мечтательное выражение.
Посмотрев на нее, Керн громко захохотал. Ильди тут же сгорбилась и зашипела, словно змея:
— Заткни пасть, дурак!
— Да ладно тебе, я сам обалдел, — с грубоватой лаской в голосе ответил Керн. — Красота!
— Красота будет у нас в кошельках, когда закончим работу, — оборвала его Ильди. — Сделай рожу поумнее, нам сейчас с королем говорить.
Ильди и Керн стали командирами покинувших Таумрат вольных воинов. Ильди каждый день приходилось отстаивать свое положение — и она ругалась, как демон, чуть что бросалась в драку и подавляла малейшие попытки к бунту. Керн всецело ее поддерживал. Его глупая голова не могла породить ни одной стоящей мысли, а из Ильди всякие замечательные задумки так и сыпались. Керн понимал, что без этой женщины он пустое место, а потому стоял за нее горой.
— Она умная баба, — говорил он другим наемникам. — Знает, что почем. В драке я бы на нее, конечно, не поставил, но соображает Ильди знатно. И с королями говорить может, язык что ведьмино помело. Не зря она такой план провернула. Так что, парни, просто заткнитесь и слушайте, что она толкует.
Так мало-помалу Ильди добилась единоличной, хоть и временной власти над Вольным войском. Она выбрала новых тысячников, отдав предпочтение тем, кто масляно на нее поглядывал и был туп и исполнителен.
Новые порядки пришлись по вкусу не всем, часть вольных воинов откололась и ушла, отказавшись подчиняться женщине. Но большинство наемников не готовы были расстаться с мечтой о золоте Приморья и променять поход на полуголодное существование в разоренных войной землях.
В Приморье, на подходах к Нессексу отряды наемников встретились с регулярным войском страны. Ильди сама выехала на переговоры и держалась с такой самоуверенностью, что генералы, не желавшие поначалу общаться с «бабой», под конец сдались и предложили ей проехать во дворец, чтобы обо всем договориться с временным правителем.
Красному сразу же доложили, что пришли переметнувшиеся от Бреса вольные воины. Новость обрадовала Ворона до такой степени, что он повесил рубиновое ожерелье себе на грудь, хоть и спрятал его под камзол, верхнюю и нательную рубашки. Камни и металл приятно холодили кожу, от них по всему телу разбегалась радостная щекотка.
В парадном одеянии, с короной на голове, Красный уселся на трон и велел первым делом привести начальников войска к нему.
Он очень удивился, когда в зал в сопровождении стражи вошла невысокая женщина в кольчуге и мужской одежде. Рядом с ней шагал огромный бородатый воин с квадратным лицом и тупым взглядом. Сразу же оценив обоих, Красный обратился к женщине:
— Приветствую вас, вольные воины! У нас грядет битва с Бресом Лугайдийским, который коварно напал на Таумрат, а теперь собирается вторгнуться и в земли Приморья. Нам нужны мечи, и мы готовы платить за них золотом.
Ильди ухмыльнулась своими рваными губами. Она прекрасно знала, что войну первым начал Эннобар.
— Мы готовы принести клятву, — просипела наемница. — Это — Керн, а я — Ильди, по кличке Малышка Смерть. Мы привели к тебе воинов. Если сторгуемся, хоть завтра встанем под знамена Приморья.
Ласково улыбаясь, Красный рассматривал воительницу. Он подметил и запыленные старые сапоги, и искалеченное лицо, и злой взгляд женщины с неустроенной судьбой. Взгляд существа, ожесточившегося на мир, потому что мир ее пинал, ломал, гнул, унижал и не принимал.
— Думаю, мы сторгуемся, — мягко произнес Красный, поднимаясь с трона. — Пожалуйста, давайте пройдем в мой кабинет, чтобы побеседовать без свидетелей.
Придворные беспокойно зашептались. Им претила манера Красного решать все самому. Они привыкли к безвольным королям и сейчас успокаивались лишь тем, что Красный скоро уедет в Таумрат, оставив номинальным правителем юного Альпина, веселого и беспечного ребенка, не думающего ни о чем, кроме своих капризов и развлечений.
В кабине Красного Ворона ветер развевал занавески на распахнутом окне, пахло цветущими каштанами и морем. Доброжелательно глядя на женщину, которая вызывала у него презрение, Красный спросил медоточивым голосом:
— Устали с дороги? Путь от Таумрата неблизкий.
Ильди глядела на него настороженно, словно собака, готовая в любой миг зарычать и убежать.
— Ничего, мы люди крепкие, — буркнула она. — Давайте столкуемся об оплате.
— Разумеется, — кивнул Красный, складывая руки. — Сколько вам платил Брес?
— Двадцать серебряных монет за меч в день, десять золотых сотникам и по двадцать золотых тысячникам, — без запинки отсчитала Ильди. — И по пятьдесят золотых командующим. То есть мне и Керну.
Склонив голову к плечу, Красный ласково улыбнулся. Ильди стало неуютно — она не привыкла к такому любезному обращению.
— Плачу сверх этого по десять монет, — произнес Красный. — Вас устроит подобная цена?
Громко сглотнув, Ильди вытаращилась на Ворона. Она не знала, сколько Брес платил Куланну и толстяку, а потому назвала цену из головы, руководствуясь своими тайнами мечтами о богатстве. То, что Красный так легко принял ее условия, наемницу ошарашило.
