Что? Ну ладно, может, у Тони сегодня и выходной. Господи, чего так пронзать меня взглядом?
Марку, кажется, некомфортно, и я задаюсь вопросом, стоит ли мне переживать из-за навыков вождения Найджела.
– Я не полный идиот, знаешь ли, – сердито глядит Найджел. – Я в состоянии одновременно жать на газ и крутить руль.
– Прости. Ты прав. Я не хотел показаться грубым. И еще раз спасибо, что согласился нас подвезти, – у Марка вспыхивают щеки.
– Не за что, – говорит Найджел.
Он подбрасывает ключи высоко в воздух и смешно поворачивается на месте вокруг своей оси. Думаю, смысл в том, чтобы выглядеть круто и поймать ключи, когда они снова окажутся внизу, но этого не происходит. Они застревают в роскошном хрустальном плафоне, висящем над нами.
Мы с Марком стараемся не засмеяться.
– Это не смешно, – цедит Найджел сквозь зубы, прыгая на месте в безнадежных попытках дотянуться кончиками пальцев до плафона.
Он вытягивается всем своим высоким телом и несколько раз почти дотягивается до него.
– Обожжешься, – предостерегает Марк.
– Мне все равно, – отрезает Найджел, в его голосе слышна слепая паника. Такое странное поведение идет абсолютно вразрез с обычно сдержанными манерами Найджела.
– Мы можем поймать такси, – предлагаю я в надежде разрядить обстановку.
Найджел игнорирует мое предложение.
– Я могу подбросить вас в аэропорт, – предлагает Адам, глядя на часы.
– Спасибо, – говорит Марк.
Найджел продолжает подпрыгивать на месте.
– Все в порядке, мужик. Адам нас подвезет, – говорит Марк, хватая Найджела за руку в попытке привлечь его внимание.
Но Найджел продолжает всех игнорировать. Он всем весом отталкивается от пола и использует давление, образовавшееся в ногах, чтобы впечатляющим образом взмыть в воздух.
Марк отшатывается, держась за нос и издавая громкие стоны. Его лицо внезапно почувствовало на себе всю силу локтя Найджела в движении. Между дрожащими пальцами мужа струится кровь, и я спешу к нему, чтобы поддержать, пока он не упал.
Я помогаю сильно трясущемуся Марку сесть на диван, а Адам бежит на кухню в поисках полотенца и льда. Он возвращается через несколько секунд с пакетом замороженной органической стручковой фасоли и тоненьким кухонным полотенцем.
– Это все, что я смог найти, – робко признается он.
– Сойдет, – говорю я, заматывая замороженные овощи в тряпку и прикладывая пакет к носу Марка, чтобы успокоить пульсацию. Он благодарно принимает импровизированный пакет со льдом. Откидывает голову назад и позволяет холоду облегчить боль. Эйва сидит рядом с Марком и сочувственно поглаживает по спине. Адам откалывает несколько забавных шуточек, что Марк мог бы поучаствовать в конкурсе двойников Шрека и выиграть.
– Я вернусь через минуту, – говорю я, шагая обратно в холл, чтобы наехать на Найджела.
Я разочарована тем, что он не потрудился извиниться перед Марком или хотя бы поинтересоваться, в порядке ли он.
Найджел изменил свою тактику и теперь атакует плафон концом половой щетки. Он ведет себя даже более безумно, чем обычно я.
– А ты не можешь вызвать кого-нибудь из обслуживающего персонала, чтобы они достали твои ключи? – спрашиваю я.
– Это займет целый день, – рявкает он.
– И что? Они будут здесь к вечеру. А до тех пор тебе не понадобится машина, не так ли?
– Плевать мне на идиотскую машину, – зло отрезает Найджел.
– Серьезно? Посмотри на себя. Ты психуешь из-за дурацких старых ключей от машины.
– Заткнись! – орет Найджел.
Он сильно размахивает метлой, и на секунду мне кажется, что он меня ударит. Я оказываюсь неправа. Вина за его гнев лежит не на моих плечах, а на плафоне. Он разбивается на миллионы хрустальных осколков, которые падают с потолка словно крошечные капельки острого дождя. Они осыпаются на мои волосы и одежду и царапают открытые участки кожи на лице и руках. Щека Найджела кровоточит в том месте, где осколок хрусталя оцарапал лицо, но он, кажется, даже не замечает. Он счастливо улыбается, наклоняясь и поднимая ключи, упавшие на пол. Он сидит на полу среди пыли и осколков стекла. Я хочу предостеречь его, что он поранится, но решаю этого не делать. У меня все равно нет шанса привлечь внимание.
Его взгляд прикован к цветному брелоку, по которому он проводит пальцем. Кажется, это ручная работа: желтое солнце с непропорциональным смайликом спереди, слепленное, возможно, из какой-то глины.
– Можно посмотреть? – спрашиваю я, протягивая руку в надежде, что он покажет его мне.
– Конечно, – отвечает он и вкладывает мне в руку связку ключей.
Сейчас он спокоен: снова вернулся к своему обычному степенному виду. Я понимаю, что его беспокоят не ключи – он переживал из-за брелока.
– Осторожнее, – предупреждает он. – Они горячие.
Сталь, из которой сделаны ключи, нагрелась от яркого света достаточно сильно, чтобы обжигать при прикосновении. Но мне все равно. Я хочу взять их. Я хочу посмотреть на маленькое солнышко, которое значит для Найджела так много, что он мелко задрожал и совершенно потерял контроль над собой при мысли о том, что может его лишиться.
– Очень милый, – говорю я, указывая на размазанные черные глаза и кривую изогнутую красную линию, образующую улыбку.
– Спасибо, – говорит он.
– Это особенная вещь? – спрашиваю я, стараясь не придавать никаких оттенков своему голосу. Не хочу расстроить его, выдавая положительную или отрицательную оценку брелоку. Во всяком случае, пока не узнаю, что он чувствует по отношению к этой маленькой безделушке.
– Да, очень особенная, – Найджел чуть не плачет.
Я не знаю, как себя вести. Он никогда не демонстрирует эмоции. Мне нравится Найджел, правда нравится. Но порой я и впрямь начинаю подозревать, что он сделан из камня. Если что-то так сильно тронуло его, значит, для него это важнее целого мира.
– Мне подарил его особенный человек. Его больше нет в моей жизни, поэтому я храню это, чтобы оно напоминало мне о нем каждый день.
Ого! Когда Найджел опускается в бассейн эмоций, он ныряет туда с головой. Я не была готова к таким душераздирающим откровениям и решаю ничего не спрашивать. Если Найджел захочет что-то добавить, он это сделает, когда придет время. Если же нет, то, может быть, хотя бы поделившись со мной этим крошечным отрывком информации, он немного облегчил свою ношу.
Проходит много времени, и тишина становится невыносимой. Я отдаю ключи обратно Найджелу и помогаю ему подняться на ноги.
– Ты в порядке? – спрашиваю я, зная, что честный ответ – нет.
– Да, конечно, – отвечает он.
Он спокойно смахивает последние осколки стекла с одежды и смотрит на часы:
– О боже, нам надо выезжать. Вы пропустите самолет.
Я киваю. Я понимаю,
