ЖЕРМЕНА. Но что же мне тогда делать?
ШАРЛЬ. Ах, вы опять за своё!..
ЖЕРМЕНА. Да... вы правы... но всё же дайте мне совет... Только что, когда вы говорили о себе, о вашем желании жить... и жить для себя... ваш взгляд потеплел, стал мягче... подумайте об этом... подумайте об этом снова... подумайте о том, что будете счастливы, чтобы он снова потеплел, ваш взгляд... и дайте мне совет... Надеюсь, вы понимаете, что когда я говорила вам о своих правах, я и сама не очень-то в это верила... а когда изображала, будто требую своего места у семейного очага... это была просто попытка попросить вас об этом!.. Поймите, это было всё равно что встать перед вами на колени!... Пожалуйста, не придавайте значения моим словам или тону... постарайтесь видеть лишь факты, хорошо? Да, я пропадала где-то целых двадцать лет... и вот вдруг вернулась... и прошу разрешения снова занять своё место, какое безумие... какая бессмыслица... какая глупость... и всё же факт остаётся фактом, я прошу вас об этом... Дайте мне совет... (Пауза.) Послушайте, позовите Мориса и давайте спросим, что он об этом...
ШАРЛЬ. Ах, нет, только не это.
ЖЕРМЕНА. Почему?
ШАРЛЬ. Потому что, поверьте... не стоит огорчать нашего сына жалким зрелищем супружеской четы, которая пытается наскоро починить давно распавшийся брак! Нет-нет, мы не должны допустить, чтобы Морис увидел такое. Это слишком уродливо! Не надо, чтобы мальчик чувствовал себя обязанным соединять руки... которые уже не узнают друг друга! Нет... Морис сейчас на перепутье... и у меня есть причины опасаться за его будущее.
ЖЕРМЕНА. Ничего не понимаю.
ШАРЛЬ. Если бы я сказал вам, что ваш уход двадцать лет назад оставил в его юной душе чудовищный... возможно неизгладимый шрам... тогда вы поймёте?.. Тогда поверите? А между тем это истинная правда!.. Мало-помалу мне удалось добиться его доверия... и я хотел бы его сохранить!.. А ведь поддавшись этой постыдной слабости, я рискую свести всё на нет!.. Ах, знали бы вы, насколько, говоря о женщинах, Морис, сам того не зная, говорил о вас!.. (Пауза.) Вы хотели, чтобы я дал вам совет... Что ж, слушайте... возвращайтесь через десять лет...
ЖЕРМЕНА. Ах, вы ужасный человек.
ШАРЛЬ. Почему же?
ЖЕРМЕНА. Какая жестокость... «Вернитесь через десять лет!..» Сказать такое женщине... жене... матери своего сына... Не думая, как проведёт эти десять лет ваша бывшая жена...
ШАРЛЬ. Вот уж это... мне совершенно безразлично...
ЖЕРМЕНА. Ну конечно, как она будет жить, это вас мало волнует. Пусть подыхает от нищеты и печали... тем хуже для неё! Пусть как шелудивая собака скитается по свету... терпя насмешки одних, презрение других...
ШАРЛЬ. Ах, довольно, это становится утомительно... поверьте, я сыт по горло!.. Я запрещаю вам судить о моём поведении... и не потерплю, чтобы вы продолжали в моём присутствии жалеть себя, оплакивая свою несчастную долю... и пытаясь усугубить в моих глазах, без всяких на то оснований, жестокость моего поведения в отношении вас... Вы намерены повторить мне двадцать пять раз кряду одно и то же, чтобы в конце концов увидеть, как я чувствую себя виноватым, что слегка злоупотребил своими правами и вашим положением... Нет, нет и ещё раз нет!.. Не делайте из меня дурака и не думайте, будто я не понимаю, чего вы сейчас пытаетесь добиться!.. Я уже дал ответ на ваш нелепый вопрос: «Возвращайтесь через десять лет...» И это всё, что я могу вам посоветовать!.. Если я позволю вам говорить и дальше, всё кончится тем, что я почувствую себя виноватым... ах, нет, только не это. (Пауза.) Вам есть на что жить?
ЖЕРМЕНА. Да.
ШАРЛЬ. Тогда в чём же дело?..
Пауза.
ЖЕРМЕНА. Оставьте мне своё имя.
ШАРЛЬ. Гмм... пусть так! Может, так оно и лучше!
ЖЕРМЕНА. И позвольте мне увидеться с Морисом... всего на пять минут».
ШАРЛЬ. Нет... вот это нет... во всяком случае, не с такой прической...
ЖЕРМЕНА. Ах!..
ШАРЛЬ. Клянусь вам, это недостойно... поверьте... вам самой будет стыдно перед ним...
ЖЕРМЕНА. Стало быть, вы считаете меня дурной женщиной...
ШАРЛЬ. Да нет... не в этом дело...
ЖЕРМЕНА. Ах, не в этом? Тогда скажите же мне...
ШАРЛЬ. Что?
ЖЕРМЕНА. Что я не такая уж скверная женщина... В общем, скажите мне что-нибудь любезное...
ШАРЛЬ. Вы хотите, чтобы я сказал вам какую-нибудь любезность?..
ЖЕРМЕНА. Ну да. Скажите, что я не так уж изменилась... У меня сейчас так сердце болит... Ну скажите же, чтобы я не заплакала... скажите мне что-нибудь приятное... Поглядите на меня... и скажите откровенно, что вы обо мне думаете...
ШАРЛЬ. Ах, какая вера!
ЖЕРМЕНА. В вас?
ШАРЛЬ. В нас двоих!
ЖЕРМЕНА. Так... скажите же!
ШАРЛЬ. Но что вы хотите от меня услышать?
ЖЕРМЕНА. Сама не знаю... чтобы... по крайней мере чтобы я ушла, услышав... от тебя... доброе слово... скажи, что ты мне веришь... как прежде.
ШАРЛЬ. Верю?!.. Это что же, ты хочешь, чтобы я сказал тебе, что ты снова сможешь с такой же лёгкостью... обвести меня вокруг пальца, так, что ли?
ЖЕРМЕНА. Ах!
ШАРЛЬ. В сущности, именно это ты и хочешь от меня услышать... ведь только об этом и думаешь!
ЖЕРМЕНА. Ну так что ты скажешь?..
ШАРЛЬ. ...Да!
ЖЕРМЕНА. Правда?
ШАРЛЬ. Конечно, правда.
ЖЕРМЕНА. О, благодарю... Ни слова больше... дай мне руку... спасибо!
Быстро, второпях пожимает ему руку и исчезает через сад.
ШАРЛЬ (один). И вот из-за таких мы страдаем... Ну и дураки же мы, однако!..
Действие третье
Те же декорации, что и в предыдущих двух действиях, с той лишь разницей, что мебель в стиле Людовика XVI заменена обстановкой в стиле Луи-Филиппа. И благодаря картинам, коврам и лакированным ширмам весь вид дома изменился до неузнаваемости.
Когда поднимается занавес, сцена пуста. Минуту спустя появляется Шарль Белланже. Он изменился так же, как и обстановка в доме. Он очень элегантен и в прекрасном настроении.
ШАРЛЬ. Эмиль! Я ухожу!.. Эми-и-иль!
ЭМИЛЬ (входя). Месьё звали?..
ШАРЛЬ. Я ухожу!.. Если не вернусь к ужину... позаботьтесь, чтобы в доме была еда... а если не вернусь к двум утра... поужинайте и ложитесь спать!
ЭМИЛЬ. Слушаюсь, месьё.
Эмиль уходит. Шарль проходит через гостиную, мимо вазы с цветами, срывает розу и вставляет её в бутоньерку, потом закуривает сигарету. Тут входит Мари.
МАРИ. Месьё?
ШАРЛЬ. В чём дело?
МАРИ. Могу я сказать месьё пару слов?
ШАРЛЬ. Да... разумеется... а в чём дело?
МАРИ. Месьё уходит?
ШАРЛЬ. Ну да, я ухожу...
МАРИ. И месьё не шутил, когда только что сказал Эмилю, что, возможно, не вернётся ночевать?
ШАРЛЬ. Это Эмиль вам сказал?
МАРИ. Да, он... Это правда?
ШАРЛЬ. Чистая правда.
МАРИ. Ах!..
ШАРЛЬ. В чём дело?
МАРИ. Вот и вчера месьё вернулись так поздно...
ШАРЛЬ. Вот как? Выходит, вы за мной следите?
МАРИ. Ну что вы, месьё... просто я знала, что месьё не вернулись... и никак не могла заснуть, места себе не находила от беспокойства...
ШАРЛЬ. Беспокойства?.. Но с чего бы это?
МАРИ. Сама не знаю!.. А что, разве месьё самому не страшно?
ШАРЛЬ. Страшно?.. Но чего бы мне бояться?
МАРИ. Ну, переутомиться или там ещё чего...
ШАРЛЬ. Что-что?.. Переутомиться? А что, у меня такой утомлённый вид?
МАРИ. Да пожалуй, нет...
ШАРЛЬ. Тогда в чём же дело?..
МАРИ. Просто очень уж месьё за эти дни изменились, просто не узнать...
ШАРЛЬ. Изменился?
МАРИ. Ах, прямо не узнать!
ШАРЛЬ. К лучшему или к худшему?..
МАРИ. Ах, вот тут уж моё ли дело судить, месьё! Просто вижу, что месьё больше не такой, как прежде.
ШАРЛЬ. Но... в чём же это я так переменился... что вас особенно удивляет?
МАРИ. Даже не могу сказать... Месьё стал такой забавный...
ШАРЛЬ. Забавный?.. Что это значит, смешной, что ли?
МАРИ. Да нет... просто сам месьё, он то и дело смеётся... и потом, месьё всё время шутит...
ШАРЛЬ. Ну и что с того?.. Может, уже и пошутить нельзя?
МАРИ. Ах, разумеется, нет, будь месьё каким-нибудь другим месьё, мне бы и в голову не пришло подумать, будто в этом есть что-нибудь необычное, но, зная месьё, всё это казалось так странно... Ведь месьё всегда был таким угрюмым... таким серьёзным... и вдруг ни с того ни с сего этакая перемена... мудрено не удивиться!.. Да вы сами-то на себя поглядите, месьё...
ШАРЛЬ. И что же я такое увижу?
МАРИ. Да что, месьё ослеп, что ли?.. Неужто месьё не видит, что он уже не тот, что прежде?.. Неужто месьё не видит, что он одет не так, как прежде...
ШАРЛЬ. Пожалуй... ну и что с того? Полагаете, я дурно одет?
МАРИ. Ах, да что вы, придёт же такое в голову...
ШАРЛЬ. Может, шляпа моя нехороша?
МАРИ. О, да лучше и быть не может!
ШАРЛЬ. А галстук, он что, недостаточно красив?
МАРИ. О, да в жизни красивей не видела!
