что бы ни случилось, переплетенные пальцы никогда не размыкались.
Воодушевленно взяв в руки карандаш, я открыла блокнот на чистой странице и принялась застилать пустое пространство своими эмоциями.
Бабочки
У тебя в руках мои бабочки,
Я прошу, не сжимай ладони.
Не хочу, чтобы эти лампочки
Все затухли от жуткой боли.
Я тебе отдаю их совсем,
Сердце выбрало, знаешь, тебя.
Будет лучше им, знаешь, чем
У других, кого знала я.
Подари им частичку любви,
Береги от любой напасти.
Их хозяин теперь только ты,
Покажи им, что значит счастье.
Умоляю, не дай им разбиться,
От одной лишь нелепой лжи,
И не дай им с тобою проститься,
Просто крепче к себе их держи.
Книга стихотворений незаметно пополнялась новыми произведениями. День ото дня количество исписанных листов возрастало вместе с моими подлинными чувствами. Окрыленная вдохновением, я сияла от одной лишь мысли о том, что талант, скрывающийся за бременем неудач, нашел свое место в моей творческой биографии.
Закинув на плечо винтажную кожаную сумку зефирного оттенка, я вышла на линию Шестой авеню. Волнение рассеивалось в городской суете, оставляя после себя лишь восторженное предвкушение чего-то незнакомого.
«Дом поэтов», так назывался писательский центр, где должна была состояться приватная литературная встреча с Оскаром Гилбертом. Библиотека поэзии не так давно переехала в зеленое здание на Тен-Ривер-Террас в Нижнем Манхэттене в квартале Бэттери-Парк-Сити. Эта поэтическая организация была направлена на привлечение новых дарований разных возрастов, привлекая более широкую аудиторию к искусству. В «Доме поэтов» хранилось большое разнообразие современной поэзии и архивных документов.
Около входа в здание прямо на улице расположились зрители, наблюдающие за выступлением женщины. Мелодия рифм отражалась от запылившихся книжных полок. Уверенный звонкий голос доносился из настенных громкоговорителей от стойки с микрофоном, связанных между собой кабельными проводками. Завораживающий уличный концерт заставил меня остановиться. Казалось, что на пути к осуществлению мечты я могла упустить возможности.
– Начинаешь потихоньку приобщаться к искусству?
Голос мужчины позади заставил меня обернуться.
– Мистер Гилберт! Я вас не заметила. Добрый день. Просто не смогла пройти мимо этого чудесного выступления, – произнесла я и слегка смутилась.
– Зови меня просто Оскар. Я не настолько стар, – он обратился ко мне с непринужденной и искренней улыбкой. – Если из нас получится хорошая команда, то скоро и ты окажешься в числе тех, кто целыми днями гастролирует по всей стране. Встреча начнется через десять минут. Не опаздывай.
Писатель быстрой походкой направился к зданию. Задержавшись еще пару минут на улице, я успела заснять небольшой кусочек концерта себе на память.
Вывеска «Дома поэтов» непримечательно сливалась с цветом здания. Через огромные стеклянные окна можно было детально рассмотреть всю библиотеку изнутри. Но я даже представить себе не могла, что это была лишь малая часть увиденного.
Первый этаж был похож на просторный кабинет. В метре друг от друга располагались цветные столы, уставленные рабочими предметами и компьютерами. Как позже оказалось, «Дом поэтов» был не только литературным объединением, но и пристанищем, где можно было побыть с собой наедине, отдохнуть от городской суеты. Милая женщина за стойкой регистрации проставила печать на моем билете и подсказала, как пройти к конференц-залу.
Я увлеченно смотрела по сторонам, стараясь разглядеть каждый уголок в библиотеке. Одна секция за другой создавали видимый коридор, усыпанный произведениями разных эпох. Видимый свет ослеплял пространство вокруг. Свободных мест практически не было, люди разных возрастов сидели за небольшими столиками и насыщались духовной пищей.
Не удержавшись, я все же остановилась около одного из стеллажей, чтобы дотронуться до пары книжных рядов. Один из романов начал ускользать от меня на противоположную сторону. Образовавшийся пробел только разогрел во мне любопытство. Невзначай я бросила свой взгляд на место, где пару секунд назад стоял бестселлер прошлого.
– Привет, – произнес парень, когда я бесцеремонно разглядывала его через этот промежуток между книгами.
– Эм… привет, – заикаясь, ответила ему я.
Темноволосый парень стоял с какими-то бумагами, внимательно изучая их. Он был необычайно красив, с худощавым телосложением, которое скрывала белая рубашка большого размера. Брюки и лакированные туфли создавали впечатление какой-то влиятельной фигуры в этом здании. Дружелюбная улыбка скользнула по его серьезному лицу. Он поправил очки и представился:
– Джереми Харрис. Я раньше не видел тебя. Ты, должно быть, пришла с новым потоком.
Я немного замялась.
– Я здесь впервые.
– Блок «Поэзия и драма»?
– Да, – неуверенно произнесла я вслух.
– Вот оно что. Еще одна процветающая звезда. И как же ее зовут?
Джереми вышел из-за стеллажа и остановился возле меня. Мы были с ним почти одного роста, но я все равно чувствовала, что он смотрел на меня свысока.
– Эмили.
Он протянул руку, и наши ладони соприкоснулись в приветственном жесте.
– Рад знакомству. Оскар Гилберт, судя по всему, очень заинтересовался твоими произведениями, раз пригласил тебя. Обычно его трудно впечатлить.
– Правда?
– Мне пришлось долго добиваться его расположения. Наверное, я прошел больше трех прослушиваний, пока он не произнес мое имя на итоговой встрече.
– Ты работаешь вместе с ним? – я удивилась. – Просто выглядишь…
– Довольно молодо?
Я раскраснелась от своей же глупости, которую даже не успела закончить.
– Прости, я не это имела в виду.
– Ничего. Я привык, что люди так реагируют, – он поправил ворот рубашки и продолжил: – Оскар Гилберт принял меня не так давно, я только заканчиваю первый курс в университете. Но мои стихотворения так или иначе уже вписаны в некоторые программы театров Нью-Йорка.
– Такое тоже возможно? Я всегда думала, что поэты становятся известными только после смерти.
– Я решил, что это слишком… Банально.
– Ты прав. Нужно рушить старые стереотипы.
Я потерла рукой шею.
– Мне нужно закончить пару дел. Оставишь мне место рядом с собой?
– Да, конечно, – без раздумий ответила я, и Джереми растворился среди книжных стен.
Я смотрела ему вслед до тех пор, пока телефон не завибрировал.
Это была Мия. Сердце готово было выпрыгнуть наружу от таких драматичных слов.
После небольшой паузы последовал ответ:
Я готова была прослезиться. Мне так не хотелось уезжать от нее.
– ответила она, и через пару секунд пришло еще одно сообщение.
