Автономка
Вилючинск. Подводная лодка у пирса.Ей завтра с утра в автономку идти,Где будут у ней с «булавой» экзерсисыИ много чего на нелёгком пути.Корякский скучает, Авача спокойна,И камбала с кумжей резвятся в Тарье,Не верится даже, что могут быть войныИ рак засвистит на соседней горе.Покой стерегут тут огромные лодки,Быть может, и мы проживём без войны,У наших матросов лужёные глотки,И даже от шила они не пьяны.Умеют, заразы, закусывать салом —На лодках кормили всегда хорошо,И лишь комсоставу здесь пить не пристало,Стучат по стаканам лишь карандашом.И сам капитан удивительно собран,За Богом сегодня он будто старпом,Фуражка его, как раздутая кобра,И всё подготовлено будет с умом.Камчатка… Забытая Богом планета.Россией забыта со всеми людьми.Они ничего вам не скажут про это,Хотя и обидно порой, чёрт возьми!С Петровских времён эта грозная крепостьАмерики тяжесть несёт на плечах,А жизнь здесь порой тяжела и нелепа,Ругали её иногда сгоряча.Но большею частью, конечно, любили,Прощали правителям разным грехи,Собой прикрывая квадратные милиЗа круглую чашку обычной ухи.Камчатка потом приходила ночами,Ласкалась китёнком у борта души,Какими же нужно им быть сволочами,Чтоб память об этом в себе задушить!У русских любовь – это странная штука,Она не зависит от явных причин,Любить же Камчатку и вовсе наука,Которая для настоящих мужчин.
День влюблённых по-русски
У русских не бывает Дня влюблённых,Привыкли прыгать мы через костёр4,И всех сгоревших помнить поимённо,Немного приглушая разговор.Любить по-русски, это запредельно,Тут дарят не сердечки, а сердца,Что вынули горячими из тела,И помнить завещали до конца.Любить и помнить – это вам не шутки,Не праздник под дурашливый мотив,Который посвистят всего минутку,Мелодию до жути извратив.Любовь не любит шумной показухи,Не любит поцелуев напоказ,Любовь, когда едва коснулись руки,А вы стоите, головы задрав…В Европе пусть гуляют гей-парады,И карнавалы всех влюблённых враз,А мы в России просто будем радыОдной лишь паре в нас глядящих глаз!
Тройка
Меня читают только лишь поэты —Я будто перед тройкой5 каждый день.И требуют читать себя за это,А мне, признаться, это делать лень.Приговорят, конечно, ясен перец,Неблагодарный, скажут, человек.И снова тройка. Я, конечно, перед:Зачем обманывал себя и век?Путь в никуда проклятая стихира!Читатели плодятся, как враги,И тройкой изнахраченная лираСпоёт им про расстрел и батоги.А я хотел бы про берёзки в поле,Про голубей, собаку у воды,Я видел сон, когда учился в школе,Сказав себе, собака – это ты!Ну, всыплю я сейчас друзьям-поэтамПро сорок первый, ну-ка, понужай!Пускай меня приговорят за это,Зато в конце я напишу про майИ про Победу. Там – хоть убивайтеЗа разные неровности строки,Поэтому и не нужны мне сайты,Где менее читатели строги.
Георгиевский жук
Ну да, мы колорадские жуки,В оранжевую, черную полоску,Как будто бы с «Варяга» моряки,И русским большинству свои мы в доску!Мы приползаем к вам в кошмарных снахИ незалежность с хрустом поедаем,Как гвозди на бандеровских гробахИ приговор украинскому раю.Нас не берет майдана чёрный дым,И киевская вонь, и вонь из Львова,Фашистов мы с покрышками съедим,Тем более, что вкус для нас не новый.А колорадский жук – ну чем не танк?!А Харьков знает, что такое танки,И если русские уже пошли ва-банк,То немцам отвечать осталось «Данке!»В Карпатах вам не спрятаться от нас,Схрустим, как бульбу, выкопав из схронов.Последний европейский педерастВ ладошки будет хлопать нам со звоном!Гремел когда-то на планете «Битлз»,Хочу у Пола я спросить: Маккартни!Не хочешь ли полоски нанестиТы во всеобщем жуковом азарте?Когда-то переплыли океан,Когда-нибудь пересечём обратно,Пускай дрожит проклятый пиндостан,И сало перепрячет многократно.Мы выгрызем из шахт ракеты все,И уши отгрызем у президента,Во всей чёрно-оранжевой красеОбвяжем мир георгиевской лентой!
Мы в своих естественных пределах
Ядерная кнопка у планеты —Мой любимый полуостров Крым!Что могу ответить я на это —Что уйду под воду вместе с ним?Я готов, и вы готовы тоже —Олигархи, в общем, не при чём,Если суждено нас уничтожить,Всё равно отсюда не уйдём.Всех связал артековскою клятвойБез конца любимый наш совок,Крым пришили к нам такою дратвой,Как петровский яловый сапог!Вы ещё Камчатку отдерите,И Архангельск, или же – Кронштадт,Интересно, где господари те,Что пытались много лет назад?Это даже и необъяснимо:Ну дался нам этот чёртов Крым?!Аргументы пролетают мимо,Кроме одного: не отдадим!Ни к чему Босфор и Дарденеллы,Ни к чему Гавайи и Ла-манш,Но в Крыму воюем мы умело,Потому-то до сих пор он наш.Только как последнюю рубахуБрату можно было Крым отдать,Но её он прОпил бы со страху,Этот брат продаст родную мать!Мы в своих естественных пределах,Крест косой – Андреевский как раз,Как Россия устоять сумелаМожете испробовать на нас.
Разговор времени с поэтом
Я – время, страдалец-поэт, и привет тебе с кисточкой!Не хуже, не лучше, другого такого же времени,Хоть времени нет у меня говорить с эгоистами,Кого подпирает по времени, будто беременных…
Не временна жизнь и, поэт, напиши её набело,Не стариться думай под времени гнётом до времени,Опять же, не нужно до срока хвататься за табельный,Ведь скажут: ты, братец, не вынес тяжёлого бремени!
Во время войны я поэтов построю, оболтусов,Нарежу участок любому с одной амбразурою,И каждому хватит для этого места на глобусе,Где времени нет, к сожаленью, на женщин с фигурою!
Придёт этим женщинам время большого страдания,Которое лечит и душу и, может быть, помыслы,До времени бабские пусть попридержат рыдания,Наступит их время, настигнут их божии промыслы!
А время придёт (то есть, я и приду, оглашенное!) —Начну обожжённую землю засеивать семенем,И ляжет как радуга имя твоё неразменноеНа взорванный мост между прошлым и будущим временем!
Пока ещё отображаюсь
Ну что, поэт, еще отображаешься?
Михаил Гуськов
Я пока ещё отображаюсьВ лужах, окнах, льдинках, зеркалах,И в стакане с чаем и без чаю,И в помаде на твоих губах.Я отображаюсь в мониторе,Даже если выключить его,А еще в далёком синем море —Океане детства моего.Я отображаюсь в Чёрной речке,У Рубцова в тотьменском пруду,Я отображаюсь в слове «вечность»,Что мальчишкой выложил на льду.И в стране я той отображаюсь,Где сошёлся клином белый свет,Пусть не каждый год там урожаи,Или вовсе урожаев нет.Я отображаюсь, не тревожься,Даже если будет чёрный день —Зеркала закроют – это ложь всё,Просто я ушёл на время в тень!А когда больничный операторСердце мне массируя рукой,И разряд добавив многократно,До свиданья, скажет, дорогой!За твоею встану я спиноюВ миг, когда компьютер не горит,И тогда ты спросишь, что со мною,Почему такой усталый вид?
Послание Ахматовой из Ташкента
Мы знаем, что ныне лежит на весах…
Анна Ахматова,
1942 год, Ташкент
Услышал когда поэтессы словаПро русскую речь и про слово,Решил грешным делом, что помнит вдоваОдин из стихов Гумилева.
Про мужество может сказать она что —Простая дворянская баба,Давно растеряла своих мужиковНа всех Соловецких ухабах.
Но мужество, кованое в лагерях,К войне было тоже готово,И зеки с пехотой пошли на паяхСпасать свое русское слово.
Мы с зеками будем, с казахами пусть,Что здесь воевали сурово,С Ташкента ведь помним мы все наизустьСтихи про великое слово.
И пусть гастарбайтеры чистят бульвар,Но знаю я: доля не минет,Когда над Россией начнется пожар,То мужество их не покинет.
А этих нацистов в Московском метроОтвел бы на Волокаламку,Где тридцать казахов, прищурясь хитроРазделались с сотнею танков.
Пускай он по-русски сейчас ни бум-бум,Но русского он не стыдится,Про хлопок не знает нацист-тугодум,Идет что на русские ситцы.
Служил вместе с азией в армии я,В стройбате мы все – азиаты,Но где-то какая-то, слышу, свиньяУзбека лишила зарплаты,
Лишили – меня! Но попали впросак,И все потому что я – с ними!Час мужества пробил на общих часах,И мужество нас не покинет!
Будьте прохожими!
