«Своих попутчиков обнюхивает мозг...»
своих попутчиков обнюхивает мозгподобное подобного боитсяпень сторонится пня и птицы птицаи месяц топит страсть свою как воск
остер чеснок как эллинские сныи лук душист как сластолюбец старыйчем пахнут черепа после удараножам хозяйственным поет топор войны
хотя бы звездочку фиалки безголосойлишь хмеля усик крохотный к усамвновь чует разум как смердит коса безносойприпомнить силясь чем он пахнет сам
«Стонут яблоки, кружево...»
стонут яблоки, кружевоткут пауки, натекает за бородуавгусту жир, и принимаютсятени. росу соберешь, сдерешьизумрудную корку, и в омутекапли зреет семя предчувствийохотник в осоке выцеливает отражениеоблака, как дверь проскрипитодинокая ель, и ручка самасобой завалится набок
«Зеленой крови рев с коры древесных трупов...»
зеленой крови рев с коры древесных труповкрест-накрест сваленных; заказан путь для насклыком кабаньим; стрелки гонят часпо стежкам леших; ночь сжигает утра;
дома совсем завяли; шелушится брус;жнут дождь серпом секирой рубят воздухгде головнями оседают гнездаи за порог ныряет жирный куст;
несет чащобник память о жильев зубах прокуренных; выскальзывает вдругиз мышеловки губ свистящий звуки топится в гнилье
«Только дождь в небесной лавке...»
только дождь в небесной лавкезвезды бросили прилавки
наступает час болотвоздухом забита тарая всхожу на лунный плотчтобы плыть над тротуаром
переполненный уютосенью мы не бросаемкосяки листвы плывутгуб губами не касаясь
луч в руке сжимая крепчерою воздух отсыревшийлунный плот застыл на местеклеткой ледяной и тесной
«Лоб покрылся нотной ряской...»
лоб покрылся нотной ряскойкапли нот под волосамимелодичны твои ласкипусть стекут на землю сами
с пола песенку поднимемптицы поздние такимигреются когда все ветрыза уши деревья треплют
«Там птиц кто-то за море манит...»
Там птиц кто-то за море манит,А кто-то заснежил пути.И три воробья мои саниГрозятся вот-вот разнести.
Три серых веселых лошадкиДа писк бубенца под дугой.Им нравятся снежные прятки,А мчит меня кто-то другой.
Жар-птица увязла в сугробах,Шипит, выгорая, перо.Хоть упряжь хлипка, и не пробуйТу троицу выпрячь из дрог.
Нас на небе ждут не дождутся,Но кони ни тпру и ни ну.Жар-птица промерзла, как цуцик,И воет, что волк на луну.
Сонеты
1распаренных часов там запах таети циферблата влажное лицонам говорило: резвых беглецови лошадей Бог хромотой карает
не миг трепещущий но тягостная властьдней скошенных гниет в корытах нашихи месяц к спинам оводом припавшийкровавой влаги насосется всласть
нам царственные грезились кобылыконюшен избранных, да ветер прямо в лобно жеребята бегали вполсилы
а мы неслись не разбирая троптак что нам вслед часы ползли унылохоть старым клячам не пристал галоп
2там в коридоре завывает ветерзвенит топор сколачивая клетья встал в дверях но никого не встретиллишь паучок уныло штопал сеть
все узелки давно прогнили в домев нем мыши отмечают рождестводетей в нем крестят мертвецов хороняти стали вэли забывать родство
там паутина оплетает плитыдавно прогнили в доме узелкино в тех ячейках наши вздохи скрытыих ободрать не сыщется руки
на паутинках повисают душикак только в очагах огонь потушат
3сколь тучен август каждый в нем богачбегом бегут из перезревших комнатмой стол скуднее август так горяча я себя в другое время помню
с таким достатком нечего начатькогда в плоды перерастают брызгия звездный свет сбираю по ночампокуда пахотой осенней лоб не выжгло
вновь по дорогам запахи идути воздух пересыщен пряным сокомв опавших яблоках слова жирея ждут
и ветер гонит развивая коконменя с жалейкой-посохом в рукедо самых зимних кленов налегке
4столь унавоженные слезыдолжно быть примутся вот-воттвой колос силу наберет
и с наслаждением возьметпривесок сытный и серьезныйвесельем высушенный рот
дешевое веселье трачуа этот хлеб не по плечуя неоплатный долг плачухрустальными слезами плачу
давно указан мне наделземли печалями обильнойгде вместо пота слезы лилии оставались не у дел
5нас связывают вместе хутораи рассекают как ботву дома-колодцытот сеятель их сеял не вчерано вот посев его нас видно не дождется
за домом дом в глазницы вставлен крествновь ветры шастают и обирают ветвии лампочки под потолком прощальный тресктак одиночество на мне затянет петлю
где всходы вытоптаны одиночество цветети в щели заползает понемногуеще на кухне мне балладу мышь поетей отвечают доски у порогаих скрипы знаю я наперечети разбредаются дома по всем дорогам
6сверкать мечу короткой клятве длитьсяи грому грохотать еще не разно росчерк молнии забыть стремится глазво имя капель на зеленых листьях
неразличим на мокрых облакахтебе подписан приговор короткийчернила цвета молнии поблекнути дни печатают гусиный шаг
одно мгновенье для тебя мерцает текстс прикосновеньями усталыми борясьи снова в небесах грохочет клятва
в пологости часов секунды всплескхоть древней клятвы неизбывна властьее значенье никому не внятно
7летят зеленые секирыпора начать веревки витьчтобы ромашек наловитьв гарем владыки полумира
и лист дрожавший на ветрутеперь сердца разит отважноа птичьи голоса столь влажнычто рыбки мечут в них икру
все будет продолжаться дольшечем мне глаза залепит снегкто там следы сумеет волчьи
спугнуть с оледенелых векгде я сосульку со стенышлифую на бруске луны
«Осень...»
осень
глаза мои кто-то заводит в хлеви доит
осень
алой дробью рябинацелит парню пониже спиныа тот вспархивает птицам вдогонунося лук и стрелы
осень
под каждым деревом в продаже грустьза красные жетончики листьеви вдруг продавцы косякомснимаются с места
осень осень
вот мое времякогда ангелы сватают бабу-ягуи их черно-белые детикупаются в первом снегу
Соприсутствие
«Плачет над гнездом кукушка...»
плачет над гнездом кукушкапрячет селезень иглусвежих облаков ватрушкибудут каждый день к столу
из осоки прошлогоднейжаба лает как свиньязакажи междугороднийдозвонись до бытия
«На кухне жарится роза...»
на кухне жарится розаи жарится виртуознонатерта аттической сольюприправлена чистою больюи пахнет она столь сытночто имя ее забыто
один кондитер-невежамечтает о розе свежей
«Сладкая медуница...»
сладкая медуницав красных рубашках полов белом мне слаще спитсяя лучше лягу голымбез символикисоло
«Шкура хрипит на ладан...»
шкура хрипит на ладанвот доношу и ладноБоженька дал такуюв ней по себе тоскуюв августовском банзаея как часть урожаяшкура с меня слезаетзамысел обнажая
«Тогда садами фавны плыли...»
тогда садами фавны плылитогда венеры шли прудамитогда мы рысаками слылитеперь отходим поездамик тем станциям где жизнь корочечем рельсы звездных многоточий
Иван Купала
травы кузнечик сотыфакелы пиво и сырвышел мир на охотуссора зашла в трактир
каменных рун узормертвой волны позорвновь поникает взорвставшей со мной в дозор
некому мне помочьмгла Иоанн и прочь
над Иорданом ночьточь-в-точь точь-в-точь точь-в-точь
«Над Вентспилсским молом где волны...»
над Вентспилсским молом где волнывстречаются с вечностью голойгде облачные бастионычервями источены молнийсосущие ветра уколытам мерой отпущены полной
за Вентспилсским молом где чаеккак бомжей похмельных качалокороста бетонных ячеекдвоих одиноких встречалаи будущих жизней причалымы в небе легко различали
на Вентспилсский мол где мы будемгде есть или былиневажнодевятый навалится грудьюи лапой ощупает влажнойслеза пополам нас рассудиткак хлеб как последняя жажда
Юрис Куннос
