«Память – это волки в поле…»
* * * Память – это волки в поле,убегают, бросив взгляд, –как пловцы в безумном кроле,озираются назад!
«Ты поставила лучшие годы…»
* * * Ты поставила лучшие годы,я – талант.Нас с тобой секунданты угодливоразвели. Ты – лихой дуэлянт!
Получив твою меткую ярость,пошатнусь и скажу как актер,что я с бабами не стреляюсь,из-за бабы – другой разговор.
Из-за Той, что вбегала в июле,что возлюбленной назвал,что сейчас соловьиною пулейубиваешь во мне наповал!
Охотник
Я иду по следу рыси,а она в ветвях – за мной.Хищное вниманье высиощущается спиной.
Шли, шли, шли, шли,водит, водит день-деньской,лишь, лишь, лишь, лишья за ней, она за мной.
Но стволы мои хитры,рыси – кры…
Олень по кличке «Туманный Парень»
Ты отвези меня, Туманный Парень,к оленям вольным от недотык!Почти до наста, объятый паром,дымится вывалившийся язык.
Безмолвье тундровое фарфорно.И слева вздрагивает бегом,как сбоку зеркальце у шофера,опальный воздух над языком.
Как испаряются, дрожат рогамистада оленьи издалека!..Так жук на спинке сучит ногами,цепляя воздух и облака.
Олени вольные, примите с ходу!Въезжаем в стадо, взрыхлив снега.Четырехтысячная свободатебя обнюхает, как сынка.
И вдруг умчатся, ружье учуя…Туманный Парень – опасный гость.Пахнет предательством избыток чувства.Не зря есть в сердце оленьем кость.
Как солнце низко, Туманный Парень!Доисторическая тоскастоит, как радуга, испаряясь,немою музыкой с языка!
Жизнь не туманна – она железна.Нам мотонарты кричат в снегу,будто оранжевые жилетылюдей, работающих в пургу.
Стихи о чистоте
Целуется при народес танцором нагая подруга…Ликуй, порнография плоти!По есть порнография духа.
Докладчик порой на лектории,распарившись как стряпуха,раскроет аудиториисвою порнографию духа.Искусство он поясняет,лишенный и вкуса и слуха.Такого бы постесняласьлюбая парижская шлюха!
Подпольные миллионеры,когда твоей родине худо,являют в брильянтах и нерпахсвою порнографию духа.Напишут чужою рукоюстатейку за милого друга.Но подпись его под статьеювисит порнографией духа.Когда на собрании в заленеверного судят супруга,желая интимных деталей,ревет порнография духа.Как вы вообще это смеете,как часто мы с вами пытаемсяглядеть при общественном свете,когда и двоим – это таинство…Конечно, спать вместе не стоит,но в скважине голый глаззначительно непристойнеетого, что он видит у вас.Клеймите стриптизы экранные,венерам закутайте брюхо.
По все-таки дух – это главное.Долой порнографию духа!
Кемская легенда
Был император крут, как кремень:кто не потрафил – катитесь в Кемь!
Раскольник, дурень, упрямый пень –в Кемь!
Мы три минуты стоим в Кеми.Как поминальное «черт восьми»или молитву читаю в темь –мечтаю, кого я послал бы в Кемь:1…2…3…4…5…6…7…Но мною посланные друзьяглядят с платформ, здоровьем дразня.Счастливые, в пыжиках набекрень,жалеют нас, не попавших в Кемь!«В красавицу Кемь новосел валит.И всех заявлений не удовлетворить.Не гиблый край, а завтрашний день».Вам грустно? Командируетесь в Кемь!
Спальные ангелы
П. Вегину
Огни Медыни?а может, Волги?Стакан на ощупь,Спят молодыена нижней полкев вагоне общем.
На верхней полкене спит подросток.С ним это будет.Напротив мать егокусает простынь.Но не осудит.
Командировочныйзабился в угол,не спит с Уссури.О чем он думаетпод шепот в ухо?Они уснули.
Огням качаться,не спать родителям,не спать соседям.Какое счастьев словах спасительных:«Давай уедем!»
Да хранят ихангелы спальные,качав и плакав, –на полках спаренных,как крылья первыхаэропланов.
Слеги
Милые рощи застенчивой родины(цвета слезы или нитки суровой)и перекинутые неловковместо мостков горбыльковые продерни,будто продернута в кедах шнуровка!Где б ни шатался, кто б ни базарило преимуществах «ФЭДа» над Фетом –слезы ли это? линзы ли это? –но расплываются перед глазамимилые рощи дрожащего лета!
Кольцо
Лоллобриджиде надоело быть снимаемой,Лоллобриджида прилетела вас снимать.Бьет Переделкино колоколамина Благовещенье и Божью мать!
Она снимает автора, молоденькаяфотографиня. Автор припадетк кольцу с дохристианскою эротикой,где женщина берет запретный плод.
Благослови, Лоллобриджида, мой порог.Пустая слава, улучив предлог,окинь мой кров, нацель аппаратуру!Поэт полу-Букашкин, полу-Бог.
Благослови, благослови, благослови.Звезда погасла – и погасли вы.Летунья слава, в шубке баснословной,Как тяжки чемоданища твои!
«Зачем Ты вразумил меня, Господь,несбыточный ворочать гороскоп,подставил душу страшным телескопам,окольцевал мой пальчик безымянныйегипетской пиявкою любви?Я рождена для дома и семьи».
За кладбищем в честь гала-божествабьют патриаршие колокола.«Простоволосая Лоллобриджида,я никогда счастливой не была».
Как чай откушать с блюдца хорошо!Как страшно изогнуться в колесо,где означает женщина начало,и ею же кончается кольцо.
Озеро Свитязь
Опали берега осенние.Не заплывайте. Это омут.А летом озеро – спасениетем, кто тоскуют или тонут.
А летом берега целебные,как будто шина, надуваютсяольховым светом и серебряными тихо в берегах качаются.
Наверное, это микроклимат.Услышишь, скрипнула калиткаили колодец журавлиный. –все ожидаешь, что окликнут.
Я здесь и сам живу для отзыва.И снова сердце разрывается, –дубовый лист, прилипший к озеру,напоминает Страдивариуса.
Липечанские болота
Памяти И. Филидовича,
белорусского Сусанина
I «Филидович, проведешь в логова́?» –«Да, „Мертвая голова“ – накатаны рукава». –«Филидович, а оплата не мала?» –«Жизнь, Мертвая голова, была бы семья жива». –«Филидович, кто в залог остался за?» –«Внук, Мертвая голова, голубенькие глаза…»Под следочком расправляется трава.Филидович, проклянет тебя молва!
II «Филидович, от заката до восходасправа, слева, сзади, спереди – болота,перед нами и за нами, как блевота,и под нами…» – «А точнее говоря,и уже над нами – болота,Мертвая голова!»
Песня
