Он тяжело вздыхает, и я не знаю, что мне сказать или сделать, чтобы ему стало лучше.
Я сажусь у края воды, снимая ботинки и носки, и окунаю пальцы ног. Жара сегодня, по меньшей мере, шестьдесят пять градусов по Цельсию, но вода всё же прохладная.
Уровень воды стал ниже по сравнению с тем, что был в прошлый мой приезд. Теперь это было бы по-настоящему тупо — прыгать со скалы, — но внезапно я чувствую безумное желание всё равно это сделать.
Зейн присаживается рядом со мной и откидывается назад, упираясь руками.
— Я собираюсь сказать Ариан, что между нами всё кончено.
— Что?! Зейн, ты не можешь этого сделать. А как же твоё будущее?
— Технически, — отвечает он, — это будущее Трея.
Я разворачиваюсь к нему лицом.
— Слушай сюда, Зейн Райдер. Именно тебя вырастил Харлоу, именно тебя готовили ко всему этому. Ты знаешь, как функционируют лаборатории, ты даже создал свою собственную чудо-сыворотку. Ты сын Харлоу. Кого вообще волнуют какие-то там гены?
— Да, но Трей — тот образцовый продукт, которого создал мой отец, — он кривит лицо. — А я… я всего лишь результат маминой интрижки.
Я качаю головой.
— Не говори так. Это звучит нелепо.
Мой ответ вызывает у него улыбку.
— Я очень хочу поцеловать тебя снова.
Внутри меня идёт борьба. Часть меня хочет поцеловать Зейна. Может, так я смогу забыть о боли при мысли, что Трей меня не помнит и утверждает, что у него есть невеста. Но я всё ещё люблю Трея. Это ведь неправильно: целовать одного парня, а любить другого?
— Но нам нельзя, — твёрдо говорю я, неуверенная, кого я пытаюсь в этом убедить.
— Ты права, — соглашается он. — Нельзя, пока я не разорву помолвку с Ариан.
Он поднимается на ноги и возвращается к машине.
Я задерживаюсь немного, потому что мне нужно натянуть носки и надеть ботинки на мокрые ноги. Садясь на кожаное сиденье рядом с ним, я спрашиваю:
— Можешь отвезти меня в одно место?
Мне нужно его увидеть. Нужно увидеть своими глазами, как оно выглядит теперь, когда пыль улеглась, а чувство вины усилилось. Осталось ли там что-нибудь?
— Конечно. Куда ты хочешь съездить?
— В лагерь.
6. ЗЕЙН
Я еду вдоль заброшенной железной дороги, пока мы не подъезжаем к туннелю, где, по словам Сиенны, находится вход в лагерь. Однако он обвалился, оставив только небольшую щель, через которую мог бы пролезть один человек. Сиенна говорит, что выжившие «граневцы» сейчас перебрались на чью-то ферму, заселив амбар или что-то типа того.
Я всё ещё пытаюсь разобраться со всем тем, что навалилось на меня сегодня. Я не первый генетически модифицированный человек, как мне говорили всю жизнь. Есть другие, скрывающиеся, нашедшие убежище в «Грани». Когда я думаю об экспериментах своего отца над детьми… меня тошнит от одной мысли. Как вообще кто-то может так поступать? Не говоря уж о человеке, которым я восхищался, с которого брал пример с самого детства. И теперь, когда я знаю, что Трей — настоящий сын моего отца, ребёнок-образец деятельности «Хромо 120» и законный наследник огромной компании Харлоу Райдера, то кто же тогда я?
Мы паркуемся и выходим.
— Уверена, что хочешь этого?
Она колеблется, но затем кивает.
— Это всё моя вина. Все эти люди мертвы из-за меня. Я привела Рэдклиффа прямо к Трею и лагерю «Грани», и я не могу себе этого простить.
— Сиенна… — начинаю возражать я, потому что она не должна себя винить.
— Нет, Зейн, это правда.
Не успеваю я возразить, как она проскальзывает в одну из узких щелей, царапая ногу об острый камень.
— Осторожнее, — кричу ей вслед. — Мы не знаем, насколько это безопасно.
Сиенна включает фонарик на своём линке, освещая пространство. Груда камней блокирует проход в метре от нас, но опять же, здесь есть щели, как будто кто-то уже пытался пробраться через них, раскапывая путь внутрь — или наружу.
Мы пробираемся дальше, и оказываемся внутри туннеля.
— Сюда выгружали запасы, — поясняет Сиенна. Она светит фонариком на смятые небольшие грузовики и ахает. Здесь есть чёрная машина — пикап, вроде бы? — расплюснутая, как гипсокартон, придавленная сверху большими булыжниками.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Это был пикап Трея, — шепчет она. С широко распахнутыми глазами она подходит к тому, что осталось от машины. Я собираюсь напомнить ей, чтобы была осторожней, как вдруг замечаю её «Харли», и она тоже. Её байк зажат между двумя грузовиками. Он немного помят, но на удивление цел — видимо, грузовики приняли весь удар на себя, защитив мотоцикл от падающих камней.
Сиенна вскрикивает и подбегает к своему байку, перелезая через валуны по пути. Когда она добирается до него, она проводит ладонью по рулю и кожаному седлу, оценивая повреждения.
— Нужна помощь? — кричу ей.
— Это моя «Харли»! Она в порядке, вроде бы. Удачно вклинилась.
Я пробираюсь через завалы и спрыгиваю на пол, от моих ступней поднимается облако пыли и грязи.
— Давай я взгляну, — я поднимаю заднюю часть, прикидывая вес байка. — Думаю, я смогу её вытащить.
Она смотрит на меня, не в силах поверить.
— С ума сошёл? Она весит килограмм двести, не меньше.
Пожимаю плечами.
— Ну, подумаешь, немного больше, чем я обычно выжимаю в зале. Я справлюсь.
— У тебя крутые мускулы и всё такое, но двести килограмм, серьёзно?
Её слова слегка задевают мою гордость, и теперь я как никогда решительно настроен доказать ей, что смогу. И вместо ответа я собираю силы и поднимаю «Харли», мышцы шеи натягиваются. Сиенна цепенеет, глядя с благоговением.
— Расчисти дорогу, — говорю со стиснутыми зубами.
Она спешно перепрыгивает завалы бетона, несясь к каменному завалу. Пока она откидывает в сторону камни размером с кулак, я делаю глубокий вдох и поднимаюсь на груду камней, держа в руках байк. Все мышцы трясутся от напряжения, сердце колотится в груди, разгоняя адреналин по венам. Я сосредотачиваюсь на щели размером с байк, которую создаёт Сиенна, тоже напрягаясь от прикладываемых усилий. Из меня вырывается стон, когда байк начинает выскальзывать из пальцев. Сиенна оборачивается, глядя на меня со слегка приоткрытым ртом.
— Скорее! — шиплю я.
— Да. Прости.
Я останавливаюсь на относительно свободном пространстве. Байк с грохотом приземляется рядом.
— Думаю, дальше его можно толкать, — я сгибаюсь, чтобы перевести дух, одной рукой продолжая держать её «Харли».
— Уже почти всё, — отвечает Сиенна, запыхавшись.
Как только моё сердцебиение возвращается в норму, я берусь за руль и начинаю катить байк. Он движется медленно, будто бы сопротивляясь моим усилиям, но хотя бы его больше не надо нести.
Я тащу «Харли» через первый проход, и вскоре мы оказываемся у следующего завала обвалившегося бетона. Сиенна держит байк, пока я расчищаю проход, отбрасывая обломки в сторону. Но, по всей видимости, я делал это слишком неосторожно. Когда я хватаю крупный булыжник, раздаётся гул, и на меня сыплется несколько камней.
— Осторожно! — вскрикивает Сиенна, хватая меня за руку и оттягивая назад. Я спотыкаюсь и падаю на задницу. Мои руки в грязи и машинной смазке от байка, а одежда измазана коричневой глиной. Облако пыли поднимается вверх, оседая на моей груди. Я кашляю, пытаясь вдохнуть хоть немного свежего воздуха.
— Нам нужно выбираться отсюда, — говорит Сиенна.
Я подскакиваю на ноги, размахивая руками перед собой, словно это может расчистить воздух передо мной.
— Тяжеловато здесь дышать, да?
— Только представь, что ты попал в ловушку под этой горой, пока сверху скидывают бомбы, и огонь с дымом поглощают всё.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Это всё, что она рассказывает о той ночи. Если не считать кошмары, от которых она просыпается по ночам, она старается избегать разговоров о том, что произошло.
— Это не твоя вина, Сиенна.
Она горько смеётся.
— Скажи это сотне людей, погребённых по ту сторону этих стен, — слёзы наполняют её глаза, и она отводит взгляд, всегда стараясь выглядеть сильной в моих глазах. Хотел бы я, чтобы она не думала, что должна быть сильной для меня. Чтобы она позволила мне увидеть её слабости. Я бы не стал любить её меньше.
