Я схожу от горя с ума. Прощай!»
Глава 18
Речь стороны защиты
Никто… сама… Прощай!..
У. Шекспир. Отелло[88]
После оглашения письма внешность подсудимого резко изменилась: он сразу расслабился и во время перекрестного допроса генерального прокурора твердо держался версии, что несколько часов гулял по болотам и никого не встретил. Хотя вынужден был признать, что спустился с лестницы в половине двенадцатого, а не в половине третьего, как утверждал во время дознания. Сэр Уигмор Ринчинг, сделав на это упор, с такой страстью предполагал, что Кэткарт шантажировал Денвера и с такой настойчивостью задавал подсудимому вопросы, что адвокат защиты, Мерблс, леди Мэри и Бантер испугались, как бы он не просверлил взглядом стену в соседнюю комнату, где, кроме других свидетелей, ждала миссис Граймторп. После обеденного перерыва с речью со стороны защиты выступил сэр Импи Биггс.
— Милорды! Ваши светлости слышали — и я, выступавший три жарких дня, понимал, с каким воспринимали интересом, — аргументы защиты моего благородного клиента, обвиненного в ужасном убийстве. И вот словно из могилы восстал мертвец, дабы рассказать историю трагической ночи тринадцатого октября, и, я уверен, в ваших сердцах не будет сомнения, что эта история правдива. Вашим светлостям известно, что я тоже не знал содержания письма до того, как его прочитали в суде, и по тому глубокому впечатлению, какое оно произвело на меня, могу судить, с каким потрясением и болью восприняли его вы. За долгие годы в суде я не слышал более печальной истории о несчастном молодом мужчине, чья пагубная страсть — в данном случае мы можем употребить это затасканное выражение в полном смысле слова — довела его до такой глубины падения и в итоге насильственной смерти от собственной руки.
Сидящего на скамье подсудимых благородного пэра обвинили перед вами в убийстве этого молодого мужчины. Но из того, что мы с вами здесь слышали, очевидно, что он невиновен, и любые слова с моей стороны излишни. В таких ситуациях доказательства, как правило, запутанны и противоречивы. В нашем случае — настолько ясны и внятны, будто драма разворачивается прямо перед нами и всевидящим Божьим оком. Ярче и точнее происшествия той ночи представить невозможно. Была бы смерть Кэткарта единственным событием той ночи, решусь утверждать: правда ни на мгновение не вызвала бы сомнений, — но цепь немыслимых совпадений переплела историю Дэниса Кэткарта со многими другими, и пелена улик с самого начала сгустилась до состояния плотного тумана, который до сих пор не рассеялся.
Позвольте вернуться к истокам. Вы слышали, что Дэнис Кэткарт родился от смешанного брака: юной очаровательной южанки и англичанина на двадцать лет старше ее — властного, страстного, циничного. До восемнадцати лет Кэткарт жил на континенте с родителями, переезжал с места на место, повидал больше, чем обычный француз его возраста, познал секрет любви в стране, где преступления по страсти понимают и прощают, что невозможно у нас.
В восемнадцать лет Кэткарт пережил ужасную трагедию: в короткое время потерял обоих родителей — красивую и обожаемую мать и отца, который, если был бы жив, возможно, сумел бы обуздать пылкую натуру, что произвел на свет. Но отец умер, завещав две вещи, как будто естественные, но в данных обстоятельствах оказавшиеся фатальными. Он оставил сына на попечении сестры, которую много лет не видел, дав указание отправить юношу в тот старый университет, в котором учился сам.
Милорды, вы видели мисс Лидию Кэткарт и слышали ее показания. Вы поняли, как честно, добросовестно и с какой христианской самоотверженностью она выполняла возложенную на нее обязанность, но неизбежно потерпела неудачу, пытаясь наладить отношения со своим подопечным. Потерявшего одного за другим родителей несчастного юношу отправили в Кембридж, где учились студенты совершенно иного воспитания. Для человека с его космополитским опытом их увлечение спортом, шумные споры и экскурсы в философию наверняка казались детскими забавами. Вспомните собственную альма-матер, и вы представите жизнь Дэниса Кэткарта в университете — его внешную веселость и внутреннюю пустоту.
Надеясь продвинуться на дипломатической службе, Кэткарт активно знакомился с сыновьями богатых и влиятельных людей. С земной точки зрения он поступал правильно, и получение в двадцать один год приличного наследства, казалось, открывало ему дорогу к успеху. Сдав экзамен на степень бакалавра и отряхнув с ног академический прах Кембриджа, он отправился во Францию и, обосновавшись в Париже, спокойно, но упорно, стал выдалбливать себе маленькую нишу в мире международной политики.
Но тут в его жизни появилось то жуткое обстоятельство, которое лишило его богатства, чести и самой жизни. Он влюбился в юную красотку тонкого, непреодолимого очарования, каким на весь мир славится австрийская земля. И всецело отдал свою душу и тело Симоне Вондераа, как кавалер де Грие — Манон Леско.
Вот пункт, которому он строго следовал в правилах континента: полная преданность, полная свобода. Жил он тихо, казался rangé[89]. Мы заслушали свидетельство о его банковских счетах, щедрых чеках, выписанных на самого себя, обналичиваемых купюрами скромного достоинства, о регулярных поквартальных пополнениях сбережений. Перед Дэнисом Кэткартом расстилалась широкая дорога жизни. Он был тщеславен, богат, обзавелся красивой услужливой любовницей.
Но в становление многообещающей карьеры вломилась война, безжалостно руша гарантии и опрокидывая здание замыслов, уничтожая все, что делало жизнь прекрасной и желанной.
Вы выслушали историю безупречной армейской службы Кэткарта. Мне нет необходимости останавливаться на этом вопросе. Как тысячи других молодых людей, он
