– И вы его позвали? – перебил я.
– Постучала я в его купе, он долго не открывал, – продолжала пани с лицом человека, выдающего сокровенные тайны. – Потом чуть приоткрыл дверь и так грубо спросил меня – чего, мол, надо. Я говорю ему, что, между прочим, у них из туалета воняет, как из выгребной ямы, и Крис хочет поменяться, я сказала, что пожалуюсь на такое обслуживание! Он сразу струхнул, понял, что со мной шутки плохи!
– А дальше? – спросил я, понимая, что с Дроновой я бы не стал шутить никогда.
– Он сразу стал такой масленый, вежливый, – гордо ответила та, – пообещал, что поможет, скоро зайдет, все уладит.
– А вы не заметили, один он был в купе или нет? – спросил я.
– Я попыталась заглянуть, – честно призналась пани Аида, – но он загородил дверь своей тушей. От этого мне и стало любопытно: наверняка он был с какой-то женщиной… хотя непонятно, как такие мужчины могут нравиться…
Она закатила глаза и прищурилась мечтательно, словно слушала какую-то прелестную музыку, хотя я, кроме стука колес поезда, не слышал ничего.
– А потом? – спросил я.
– Потом мы вошли в буфет, заказали еды и выпивки, – ответила Аида, – я не пью по утрам, то есть когда проснусь… Но полковник захотел…
– Ну уж вас-то я точно не заставлял, – сказал молчавший доселе полковник.
– Да я просто капризничала! – с вызовом ответила Дронова. – Ну и что?
– Продолжайте, пани, – попросил я.
– Ну и вот, – продолжила она, – потом мы с Азизом стали играть в нарды на КПК, потом пришли вы с Ириной… Я так обрадовалась, что вас не убили!
– Спасибо, – кивнул я, – я тоже был очень рад, что с моими подопечными все в порядке…
– И вот я подхожу к самому главному, инспектор! – вдруг сказала Дронова, прищурив глаза.
– Инспектор? – невольно вырвалось у меня, я улыбнулся.
– Я всегда мечтала попасть вот в такую детективную ситуацию! – Дронова зарумянилась. – Я страх как люблю детективы… Еще тогда, на заводе, я так надеялась, что вы все раскроете… по маленьким уликам и мелочам… Я даже была разочарована, что вы не нашли убийцу… Но сейчас вы сможете, потому что я вам помогу…
– Огромное спасибо, – я не мог сдержать улыбки, – и кто же он?
– Я, к сожалению, не смогла разглядеть его лица, – пожаловалась она, и меня тряхнуло, будто током.
– Так?! – с нажимом произнес я.
– Вот так! – победоносно заявила полячка. – Да, я видела убийцу!
– Расскажите, пожалуйста, – попросил я.
– Вам я расскажу. – Ее вид был таким, словно она делает мне одолжение, затем она понизила голос: – Но это между нами.
Она обвела взглядом всех присутствующих, будто призывая их в свидетели.
– Итак, – она откинула прядь русых волос со лба, – как только мы сели в поезд, было столько нервотрепки… Ну да ладно, не буду вас грузить… Так вот… Я – художник и, как вы, наверное, знаете, пишу марсианские пейзажи. От охраны я узнала про то, что в нашем вагоне есть сзади турель. Я попросилась там поработать – ведь она выступает над крышей, а мне нужны панорамы. И вот сижу я в кресле стрелка, запах там потный и противный. Пялюсь в этот плексиглас и рисую шедевр за шедевром – такого нет на Земле! И тут вижу…
– Что?! – опередил мой вопрос второй повар, блеклый шатен.
– Что? – гордо вскинула голову наша туристка. – Человека, ползущего по крыше вагона, цепляющегося своими корявыми пальцами за покрытую сажей крышу раскачивающегося вагона. Тут внезапно полыхнула марсианская зарница, и в его зубах блеснул большой кинжал! Он лез по крыше, злорадно ухмыляясь, и я поблагодарила Иисуса, что не включила в кабине свет, который мог бы выдать меня… Я обмерла: вдруг его взгляд остановился на мне! И он вперил свои глаза, словно гипнотизируя меня… Рот его оскалился, и зубы сверкнули во вспышке молнии – он смеялся, глядя мне в глаза!..
– Э-э-э, Аида, – вмешался Азиз, – ти говориль, что лица не видиль, а ножь с зубами видель – как так?
– Да ну тебя в задницу, Азиз, – нахмурилась Дронова, – глаз художника – это тебе не глаз торчка! Я видела это лицо, но оно показалось мне серым и мертвым…
– Значит, лицо вы видели? – спросил я.
– Да! – раздраженно выкрикнула пани. – Видела! Но оно было искажено злобой и жаждой крови! Вот! Эти черты не подходят к нормальному человеку, и только теперь я поняла, что это убийца! Вообще было темно.
– А как он был одет? – спросил я, стараясь сохранять спокойствие.
– Ну как? – Дронова поглядела на меня, словно я был Очень Глупым Человеком. – В комбез, как тут у вас на Марсе принято… В комбез, серый такой…
– В котором часу это было? – Я опять налил себе.
– Я вообще-то не засекла, – гордо сказала Аида, – но могу сказать точно! Мы собирались идти на вечеринку с вами, к пяти, а это было около четырех. Без четверти… Или нет: почти четыре… Как-то так…
– А что-то запомнилось вам в этом человеке? – спросил я.
– Да. – Дронова наклонилась над столом. – Когда он увидел меня, в его глазах мелькнул испуг! Испуг! Он развернулся и пополз обратно! Он испугался, что я увидела его… Боюсь, что меня тоже убьют, как свидетеля… Дэн! Помоги мне… Я не хочу умирать сейчас… Я еще не написала своей главной в жизни картины…
Она тяжело вздохнула и взяла правой ладонью свое левое запястье, будто считая пульс…
Я горячо поблагодарил ее за помощь, пообещав защитить. Она сказала, что, пожалуй, я должен неотлучно охранять главного свидетеля этого дела. Я сказал, что попробую, а Ирина посмотрела на меня с некоторой тревогой.
С Йоргеном разговаривать было бессмысленно, но Сибилла сказала мне, что из их перегородки плацкарты она видела тучного человека в комбезе Машинистов, похожего на бригадира поезда. За день он проходил раза два или три. Видела Аюми, которая ходила по вагону, и Криса, который около половины второго пыхтел с чемоданами, переезжая в другой плацкартный закуток, и охрану, несколько раз проходящую по поезду в течение суток…
Повара оба подтвердили, что видели бригадира в районе кухни несколько раз за день, и один раз он беседовал с пани Аидой, которая ругалась с ним, после чего он ушел, а туристы пришли в буфет.
Потом я говорил с шахтерами из вагона, где ехали наши туристы, но они не сказали ничего существенного: многие видели бригадира, Криса, Аюми, Дронову и других пассажиров, проходивших по плацкартному вагону. Как и ожидалось – времени никто не засекал.
Ирина глядела на меня глазами, полными надежды, а я понимал, что вряд ли эту надежду оправдаю.
Мне даже захотелось поговорить с ней – про Олимп, про эту базу. Я хотел донести до нее то, что пытался донести до покойного Дарби, – я думал, что нам надо сбежать по прибытии поезда. Я хотел убедить мою любимую женщину в необходимости такого поступка…
После этого вернулся Хмурый с медиком, которого звали Серый, и попросил меня пройти с ними.
Я сказал Ирине, чтобы она подождала, и пошел с ребятами.
Тело из купе уже унесли в холодильник буфета, что сразу отбило у меня аппетит.
Хмурый сказал, что бригадир до сих пор не найден, и выразил идею, что с ним что-то случилось, уже без всяких сомнений.
Я сказал, что, наверное, его убили, либо он прячется в угольном ящике, либо спрыгнул с поезда на ходу. Хмурый сказал, что пойдет в вагон с туристами начинать обыск, и попросил меня обождать его в купе…
Я спросил медика, что он думает по поводу тела покойного, – но он не сказал ничего интересного: уровень серотонина в крови был чуть завышен, и токсины в крови имеются, огнестрел, время смерти предположительно от двух до четырех часов, и надо сделать массу анализов. К тому же он добавил, что никогда не работал судмедэкспертом. Я вздохнул и сказал, что я никогда не был дознавателем.
Хмурый пошел осматривать вагон туристов, а я остался один в купе бригадира, сидя напротив койки, где убили Дарби…
Я неудачник – вот первая мысль, которая возникла в моей голове: а что, если бы я перешагнул через себя, как я это обычно умею, и сказал бы Дарби, что буду с ним дружить? А что, если бы я вообще не взял этой группы туристов? А что, если…
Я смотрел на койку, с которой вынесли тело…
Да… теперь я немного иначе думал про все, что мне довелось увидеть.
– Да, сэр, будьте так любезны, – сказал темнокожий бармен, кинув мне сдачу с доллара в виде двадцати пяти центов и подвинув ко мне телефон. – Вы знали Дарби Гордона?
– Дарби Гордон? – сказал я. – Впервые слышу…
– Но, прошу прощения, вы появились здесь незадолго до убийства… А теперь говорите, сэр…
– Я прошу прощения, виски со льдом, пожалуйста, – сказал я.
– Да, сэр, – ответил он, игриво подбрасывая бутылку. – Вы из полиции?
– Нет, что вы. – Я опрокинул стакан. – Я из муниципалитета, приехал к вам за отчетностью… Кстати, к вам не заходила в бар одна моя хорошая знакомая, Ирина Кожевникова? Она моя старая подруга, мне хотелось бы знать, мистер…
– Сэм! – протянул мне руку бармен. – Просто Сэм.
