Хмурый остановил его жестом.
– Так вот, – продолжил Хмурый, – он, то есть Серый, время убийства определил примерно – от двух с небольшим до трех…
– От двух до трех утра, – вставил Серый.
– Я и говорю… – вновь нахмурился Хмурый. – Но мужик-то он башковитый, это я говорил: нашел он химика с шахты.
Тут невзрачный человек с выброшенными к небу космами серо-желтых волос кивнул и часто замигал красноватыми веками – губы его слегка невралгически задергались…
– Говори, – повелел Хмурый.
– Вот! – сказал химик. – Именно, именно!
Все воззрились на него.
– Я посмотрел этот ваш баллончик. – Тут он непонятно чему улыбнулся. – Это же паралитик… Да…
Он опять кивнул как бы сам себе.
– У меня есть «Спектр-7», – продолжил он.
– Это что такое? – спросил я.
– Это отличнейший спектроскоп девятого поколения, – пояснил он, – частично я его доработал: газовый анализатор…
– Давай, профессор, не запаривай, – проворчал Хмурый.
– Я хочу сказать, – сверкнул глазами химик, – что этот Си-Эр-девять является О-этил-Эс-четыре, диизопропиламиноэтилметилфосфонат, группы «эр», последнего поколения, и…
– Ну не все здесь Менделеевы-то… – недовольно прервал его Хмурый…
– В общем, так, – кивнул химик, – в газовых гранатах типа «Вэ-9, Эр-Си» используется особый реагент, вступающий в контакт с кислородом и являющийся своего рода окислителем и катализатором…
– Короче, Менделеев! – не выдержал Хмурый…
– Я просто говорю о консервантах фосфатной группы…
Повисла пауза, прерываемая только скрежетанием зубов Хмурого и хлюпаньем красного носа рыжего.
– В общем, «Спектр-7», – сказал химик, вздохнув, будто распрощавшись с надеждой на понимание публики, – помог мне определить, когда из баллона вышел газ…
– Когда? – невольно вырвалось у меня.
– Есть небольшая погрешность, – как-то жеманно ответил тот, – но могу заявить, что это было между двумя десятью и двумя сорока…
– Ошибки быть не может? – вновь спросил я.
– Вот вся ошибка, – картинно развел он руками, – тридцать минут…
– Тридцать минут… – повторил я, – понятно, это очень важно…
Я снял с пояса недавно обретенный планшет и начал забивать туда полученную информацию.
– Что тебе «зэка» сказал? – Хмурый тронул меня за рукав.
– Видал кой-чего, – махнул я рукой неопределенно…
– Ну? – Казалось, Хмурый понял, что я что-то недоговариваю.
– Ничего особенного, – ответил я, вставая. – Вот вы выяснили важнейшую вещь: время газового отравления. Сколько понадобится, чтобы человек в купе задохнулся?
– Учитывая объем купе, – сказал химик, озираясь по сторонам, – прокуренность помещения… ну… не больше пяти – семи минут…
– Прекрасно, – кивнул я. – Дело, в сущности, пустячное: осталось определить – кто где находился с двух часов десяти минут до без десяти три примерно. Ладно, пойду мучить своих расспросами.
Я вышел в коридор и почти сразу почувствовал, что за локоть меня поймал Хмурый.
– Что? – только и спросил он, разворачивая меня за плечо.
– Кадык видел, – сказал я полушепотом, – как в районе четырех кто-то душил бригадира в последнем тамбуре буфета…
– Кто? – свистящим шепотом, сливающимся с шумом поезда, переспросил Хмурый.
– Он не разглядел. – Я покачал головой. – Испугался и сейчас боится. Его слова подтверждает наша туристка Дронова: она видела, как тот полз по крыше без чего-то четыре, когда сидела в кабине турели. Потом лязгнула внешняя дверь вагона, так что…
– Ясно, – кивнул Хмурый, – Джим… значит… Джим… Я так и думал…
Он тяжело вздохнул.
– Сколько я на линии работаю – никогда такого не было…
– Ладно, – кивнул я, – пойду на свою каторгу туристов дальше мурыжить, а вы обыск заканчивайте. Да, Хмурый, сможешь прислать мне охранников из буфета и из последнего вагона?
– Минут через двадцать, добро? – сказал Хмурый.
– Добро, – вновь кивнул я.
Я начал действовать по составленной схеме: надо отметить, что я не особо проницательный человек – больше эмоциональный, да и никогда не играл в «сыщика». Именно по причине того, что мысли в моей голове отчаянно путались, да и нервное истощение последних дней давало о себе знать, я составил график событий, в который продолжал вносить всякие поправки и от которого можно было отталкиваться в случае нестыковки в показаниях свидетелей. Время я расставлял приблизительно:
23:45
Отправление поезда со станции «Восток». В поезде появляемся мы с Ириной и Кадык. (Этому предшествовал обыск с литерного бронепоезда.)
00:10
Дронова, Азиз, Крис, Аюми (которая пошла умываться) и полковник встречаются в тамбуре. Крис заявляет, что хочет поменять свое место, так как от туалета скверный запах. Дронова обязуется позвать бригадира поезда из соседнего вагона-буфета.
00:20
Дронова стучит в дверь купе бригадира Джеймса, тот открывает, загораживая проем двери. Скорее всего, он прикрывает сидящего там Дарби.
00:30
Мы с Ириной встречаем Дронову, Азиза и полковника в буфете. Остальные туристы не в курсе, что мы в поезде.
00:50
Меня зовет бригадир поезда в купе, где я беседую с Дарби. После этого бригадира видят в вагоне с туристами, где он идет к Крису перебить его билет и выбрать ему новое место. Это происходит примерно в районе начала второго.
01:30
Окончание моей беседы с Дарби. В коридоре я вижу бригадира поезда, который выходит из последнего тамбура. Примерно в это же время Крис переезжает на другую койку. Охрана совершает обход.
02:10–02:40
Кто-то кладет в вентиляционную трубу газовую гранату, а затем убивает Дарби.
03:50–04:00
Дронова делает наброски, сидя в кабине турели, и видит ползущего по крыше вагона Кадыка, который, в свою очередь, увидел, как в последнем тамбуре буфета убивают бригадира.
05:00
Начало вечеринки в буфете – все туристы присутствуют.
06:00
Обнаружен труп Дарби в купе бригадира поезда.
Я был уже более чем уверен, что Дарби убили из-за нашей беседы, вернее, из-за того, что Дарби решил найти «крота» в группе. Я почти не сомневался, что бригадир поезда был двойным агентом и работал как на Дарби, так и на «крота», а скорее всего, даже «крот» просто перекупил Джеймса, назвав сумму, которую обещали за голову перебежчика-Дарби.
А тут было несколько вариантов: либо нас подслушивали, – но кто и каким образом? – либо Дарби какими-то своими действиями выдал намерение достать нашего «крота». Или же Дарби поделился планами с Джеймсом, но в этом я сильно сомневался: Дарби был предельно осторожен и далеко не глуп. Единственный его промах был в том, что позвал он меня через Джеймса… Но, с другой стороны, наша группа и так уже на виду у публики…
Оставался конечно же вариант, что Дарби убил шальной, случайный охотник за головами, но я сомневался, что такой мог сесть с нами на «Востоке», учитывая, что там карантин и все такое… А если бы сел в поезд раньше, он и убил бы Дарби раньше, и времени на это было предостаточно.
Так что, значит, скорее всего, это работа нашего «крота», который понял, что Дарби собирается объединиться со мной, – это было бы еще опаснее для него, чем ежели наш союз с покойным Джованни. В данном случае все становится на свои места.
Следовательно, Джеймс, бригадир поезда, был нанят разведкой как агент уже давно, раз о его существовании знал и Дарби, и «крот». Значит, Джеймс и был сообщником «крота», и пока никто еще не доказал, что Дарби убит именно «кротом», а не бригадиром по его приказу. Вот предполагаемая (а скорее всего, фактическая) смерть бригадира могла быть только на совести сотрудника «Пантеона».
Хотя было в этом деле кое-что, что подсказывало сам механизм убийства. А именно: баллончик с газом и пистолет. Если бы Дарби убил Джеймс, то баллончик был бы не нужен: бригадир просто всадил бы в своего гостя пулю из пистолета с глушителем, будучи с ним в одном купе, – и все! Значит, Джеймс по какой-то причине отказался убивать Дарби или же только подложил баллончик с газом: заметь кто-то бригадира, копающегося в вентиляции собственного купе, – никто бы ничего не заподозрил, а вот если бы это делал пассажир – это бы запомнилось. «Кроту» было необходимо лично досмотреть Дарби и лично удостовериться, что он мертв, выстрел был уже контрольным. Видимо, разведчика интересовали записи в КПК, который бесследно исчез. Я был уверен, что в планшете с треснутым экраном ничего любопытного не будет.
«Крот» убирает свидетеля и сообщника в лице бригадира – это тоже казалось вполне логичным. А затем подкидывает ключ бригадира под койку какому-то шахтеру. Именно подкидывает, так, чтобы его быстро нашли… Но зачем? С какой целью? Это нужно немедленно выяснить…
Раз я еще живой, значит, я не знаю пока самого интересного. Эта мысль одновременно утешала и тревожила меня.
