издали заметил Алхаст, поднимался от жилища старца. С него сняли все, что могло еще пригодиться, а оставшийся каркас подожгли. Кое-где валялись куски оберточной бумаги и какие-то тряпки. По всей пасеке следы колес грузовика. Скорее всего, это сыновья вывезли нехитрое имущество отца.
Алхаст прошелся вокруг просеки, зовя Руслана, хотя и не верил, что сможет здесь докричаться до него. Но он звал и звал. Без всякой уже надежды…
Искать Руслана здесь, в Чухажийлане, было бы напрасной тратой времени. Следовало вернуться обратно и попробовать догнать тех людей с речки. Он пожалел, что не вышел к ним и не учинил допрос. Или они рассказали бы ему, где Руслан, или!.. Либо он, либо они – кто-то точно остался бы там лежать!..
Так же бегом, тем же коротким путем Алхаст вернулся к речке. Но там никого уже не было.
С трудом отдышавшись, присел.
Вдруг вспомнил о цели своего похода в лес.
«Я поклялся перед отцом и высказал намерение перед Всевышним начать сегодня свой путь к тептару! По большому счету, разве не этого желали Овта и Руслан? И разве не к этому они меня подводили? Будто боялись не успеть… А ведь и в самом деле могли не успеть… Что ж, с помощью Милосердного Бога я сдержу данное отцу слово. И намерение свое непременно исполню!»
Он поднялся к тому месту, где оставил вязанку.
Вязанка лежала там же, но топорика, который он сунул за ремешок, не было.
«Наверное, приглянулось кому-то «богатство» это, – подумал Алхаст. – Нечего сказать, поживился человек. Если и на эту вещицу позарился, то как, должно быть, ты обнищал, несчастный».
Только он подхватил вязанку и закинул на плечо, как большая черная змея, словно пушенная из катапульты, молнией выскочила откуда-то из-под листвы и обвилась вокруг ноги Алхаста, крепко сжав в свои кольца его ногу выше щиколотки.
Из всего живого на земле Алхаст не любил именно этих гадов. В этих краях еще не было случая, чтобы кто-то умер от змеиного укуса, да и не водились здесь слишком крупные виды. Тем не менее они всегда ассоциировались с какой-то скрытой угрозой. В детстве он не раз слышал от сверстников, что на теле каждой змеи есть по три волосинки ангела смерти, потому и вызывают они у людей непреодолимый ужас. Наивно, конечно, по-детски наивно, но что-то жуткое в этих пресмыкающихся все же есть. Правда, были и такие смельчаки, которые, словно мангусты, ловили их и развлекались, как с какими-то игрушками. Жил такой «змеелов» и по соседству с Алхастом. Абдуллин Идрис, брат тракториста Араби. Был даже случай, когда он пришел с речки домой – а это добрые две версты – обвязавшись змеей, как обычным ремнем…
Алхаст стоял, не шевелясь, вперив глаза в сплющенную голову змеи. Раздваивающийся кончик языка, с тихим шипением выстреливающий из пасти, с омерзительным спокойствием изучал штанину, словно выискивая удобное место для атаки. Змея не сводила стеклянных глаз с лица человека, будто пыталась определить, испугался он или нет. Не отводил взгляда и человек. Его притягивали эти две точечки. В эту минуту он мог бы поклясться, что это не змеиные глаза. В них читалась мысль, которая могла рождаться только в голове разумного существа. Застывшая. Леденящая душу. Но – мысль! Увидел в них Алхаст и… и сомнение. Да, это были странные глаза, и ни в коем случае не змеиные…
Этот немой поединок продолжался довольно долго. Алхаст не шевелился, боясь, что малейшее его движение спровоцирует змею на укус. И плечо, на котором покоилась потяжелевшая уже вязанка, и нога, обвитая змеей и застывшая в напряжении, уже начинали деревенеть. Да и надоела Алхасту эта поза, которая уже злила его. Словно поняв, что человек вот-вот предпримет какие-то действия, которые могут закончиться для нее трагически, змея медленно сползла на землю и скрылась под листвой.
Скинув с плеч вязанку, Алхаст немного помассировал ногу, брезгливо отряхнул штанину, которой касалась холодная змеиная кожа, снова закинул вязанку, но уже на другое плечо, и пошел из леса.
Через час, без новых приключений, он, наконец, добрался до дома.
Заходить к себе не стал. Скинул свою ношу тут же во дворе и сразу же отправился к Имрану.
– Ну-у, добро пожаловать! – с улыбкой пошел Имран навстречу другу. – Наконец-то он сам, без принуждения, соизволил прийти ко мне! Заходи-заходи, очень хорошо, что пришел. И этот мой Чемодан без ручки возится у очага, наверняка стряпает что-то вкусное. Мы с тобой отлично проведем этот вечер!
– Спасибо, Имран, но мне некогда. У меня на этот вечер намечены кое-какие дела, – поздоровавшись за руку и не отпуская ее, Алхаст увлек Имрана за калитку. – Нужна твоя помощь… Руслан исчез. Пройдись по аулу… Я не знаю… поспрашивай, может, кто-то видел его? Или слышал что-нибудь?.. Все из-за моей глупости… глупости и малодушия! Если с ним что-то случится… или уже случилось… Век себе не прощу…
– Э-э, Алхаст, что это с тобой? Что за глупость, что за малодушие? Да и что может случиться с этим твоим Русланом? – Имран слегка тряхнул друга за плечи.
– Вчера вечером я вернулся домой, оставив его одного на пасеке Овты… хотя и было предчувствие нехорошее… Он настоял, чтобы я ушел оттуда… И разве переубедишь такого?!.
– И только?! – облегченно вздохнул Имран. – Я-то думал, ты расскажешь сейчас действительно о каких-то ужасах. Тебя беспокоит, что полудикий Руслан, для которого лесная чаща и ночное кладбище – дом родной, остался на просеке, приятной и благоухающей, как ложе молодой вдовушки? Да вернется твой Руслан, поколдует в одиночестве под звездами и вернется. Пошли в дом.
– Имран, я действительно должен идти. А ты все равно, хотя бы ради меня, посмотри, может, в самом деле удастся что-то узнать. Не будет мне покоя, пока не найду этого человека.
– Ну, ты посмотри на него! – покачал головой Имран. – Хорошо, Алхаст, посмотрю, поспрашиваю, об этом не беспокойся… Надеюсь, мы с тобой тоже всерьез поговорим обо всех твоих таинственных делах, не откладывая это на твое обычное в последнее время «потом».
Имран пожал руку друга.
– Поговорим, Имран, обязательно поговорим. Только дай мне сначала самому во всем разобраться… Найди Руслана. Буду ждать известий от тебя.
Алхаст ушел, провожаемый беспокойным взглядом Имрана.
Вернувшись домой, он взял вязанку, принесенную из леса, и пошел в сад. В сторонке, у самого забора, выкопал небольшую ямку, аккуратно снимая и откладывая в сторону толстый слой дерна. В этой ямке развел костер, подложив под дубовые ветки сухие кочерыжки белой кукурузы.
Словно
