— Объясни.
Ремонтуа немного покрутился в кресле, потом снова сложил руки на коленях и нагнулся к Скорпио. Расстояния можно было считать опасным, если не брать в расчет тот самый имплантат. Скорпио почти поверил, что умрет, если повторит свою попытку, и позволил человеку говорить, наслаждаясь воображаемыми картинами его казни.
— Думаю, ты помнишь Невила Клавейна.
Скорпио презрительно фыркнул.
— Он был одним из нас, — продолжал Ремонтуа. — Точнее, моим хорошим другом. Более того: на протяжении четырехсот лет он был хорошим Объединившимся. И сидел бы сейчас здесь, если бы кое-чего не натворил. А еще когда-то его называли Мясник Тарсиса — может, тебе это о чем-то говорит. Хотя вряд ли, это старая история. Не думаю, что ты когда-нибудь слышал о Тарсисе. Проблема в том, что Клавейн совершил предательство, и его надо остановить. Так как он… мой друг, его надо взять живым. Честно говоря, это, скорее всего, невозможно. Мы уже пытались его убить — другого выхода не было. Я почти рад, что у нас не получилось. Клавейн обманул всех, кто находился на корабле — бросил свой корвет и выскочил в открытый космос. Когда мы взорвали корвет, на борту никого не было.
— Умный парень. Он мне уже начинает нравиться.
— Отлично. Рад это слышать. Потому что ты должен помочь мне найти его.
Этот Клавейн действительно хорош, подумал Скорпио. То, как Ремонтуа о нем рассказывал, заставляло в это поверить.
— Помочь тебе?
— Мы думаем, что Клавейна спас грузовоз. Конечно, полной уверенности нет, но эту посудину мы, похоже, уже встречали. Конкретно — в Спорном Пространстве, сразу перед тем, как мы тебя… Клавейн спас пилота и вполне может рассчитывать на ответную помощь. Этот самый грузовоз недавно летал в зону военных действий, без всяких на то оснований, в том числе и законных. Вполне возможно, что он подобрал Клавейна в условленной точке.
— Ну, так взорвите к черту это корыто. В чем проблема, не понимаю?
— Боюсь, слишком поздно. Когда мы собрали эту головоломку, грузовоз уже вернулся в пространство… находящееся под юрисдикцией Феррисвильского Конвента, — Ремонтуа ткнул пальцем в иллюминатор за спиной Скорпио, где чернел диск Йеллоустоуна. — Клавейн намерен высадиться на одном из анклавов Ржавого Обода. Это скорее твоя вотчина, чем моя. Судя по записям, ты знаешь это местечко не хуже, чем Город Бездны. И, уверен, уже горишь желанием стать моим проводником, — Ремонтуа улыбнулся и легко пощелкал себя по виску. — Верно я говорю?
— Я все равно могу убить тебя. Найдется способ.
— Так и умрешь вместе со мной — что в этом хорошего? Тебе предлагают выгодную сделку. Помоги нам… то есть Конджойнерам, и мы никогда не передадим тебя Конвенту. Отправим им тело — твой клон, точную копию — и скажем, что ты умер у нас в заключении. Ты не просто получишь свободу. Тебя уже не сможет преследовать Конвент. Мы можем сделать тебе новые документы, на совершенно законных основаниях. Обеспечить. Скорпио умрет, но ты сможешь начать новую жизнь.
— Тогда почему вы этого не сделали? Если вы можете подсунуть им мой клон…
— Без последствий все-таки не обойдется, и это будут очень серьезные последствия. Такие вещи не делаются на скорую руку. Но возвращение Клавейна для нас гораздо важнее, чем хорошие отношения с Конвентом.
— Видно, этот Клавейн — ценная птичка.
Ремонтуа снова повернулся к пульту управления, и его пальцы забегали по кнопкам, словно исполняя виртуозную пьесу.
— Да, он много для нас значит. Но еще ценнее то, что он перебежчик.
Скорпио обдумывал свое положение. Инстинкты выживания включались безжалостно и эффективно — как обычно, когда назревал личностный кризис. Однажды это было связано с Перепелом, сейчас — с этим хрупким на вид Конджойнером, который может убить его одной мыслью. Он не видел причин не верить угрозам Ремонтуа. Во всяком случае, что касается передачи Скорпио Конвенту в случае отказа в содействии. Предупредить Лашера не удастся, так что нетрудно догадаться, чем все это закончится. Но если помочь Ремонтуа, можно будет, по крайней мере, подольше побыть под арестом. Опять-таки, «паук», скорее всего, сказал правду, и Скорпио освободят. А даже если и солгал — хотя Скорпио в этом сомневался… Все равно это шанс связаться с Лашером и устроить побег. Значит, от предложения отказываться не стоит. Даже если согласиться означает на время заключить союз с людьми, которых Скорпио по-прежнему ненавидел.
— Похоже, ты в отчаянии, — сказал человек-свинья.
— Возможно, — отозвался Ремонтуа. — Хотя, наверно, это не твое дело. Ну так что, ты согласен выполнить мою просьбу?
— Если я скажу «нет»…
Конджойнер улыбнулся.
— Тогда нам не потребуется клонированный труп.
Примерно через каждые восемь часов люк приоткрывался — ровно настолько, чтобы Антуанетта могла передать Клавейну еду и воду. Он принимал эти подношения с благодарностью, не забывал говорить «спасибо» и ничем не показывал, насколько недоволен своим заточением. Достаточно того, что она спасла его и теперь везла на Ржавый Обод. На ее месте, он еще меньше доверял бы пленнику, — и тем более зная, на что способны Объединившиеся.
На самом деле, Клавейн был способен на большее, чем она могла себе представить.
Заключение продолжалось всего день. Клавейн ощутил вибрацию пола, когда двигатели корабля заработали в другом режиме. Передавая пленнику через люк колбу с водой и пищевую плитку, Антуанетта подтвердила, что они взяли курс на Ржавый Обод.
— Звук изменился, — сказал Клавейн, развертывая плитку. — Что происходит? Мы угодили в зону сражения и теперь сильно рискуем?
— Нет, не совсем.
— Тогда что?
— Баньши.
Похоже, его недоумение не укрылось от Антуанетты.
— Пираты, бандиты, разбойники, грабители… как хочешь, так их и называй. Настоящие сукины дети, чтоб им пусто было.
— Я о таких не слышал.
— И долго бы не услышал. Для этого надо стать торговцем, который пытается работать по-честному.
Клавейн откусил кусок плитки.
— Почти честное заявление.
— Эй, слушай… конечно, мне случается обходить закон, куда без этого. Но то, что делают эти уроды… На их фоне мое самое злостное преступление выглядит… ну, не знаю, как нарушение правила парковки.
— А эти баньши… как я понимаю, они тоже были торговцами?
— Угу, — она кивнула. — Пока не выяснили, что гораздо легче отобрать груз у таких, как я, чем перевозить его самим.
— Но ты никогда непосредственно с ними не сталкивалась?
— Была пара стычек. Как у любого, кто перевозил что-нибудь через Ржавый Обод. Обычно они оставляют нас в покое. «Штормовая Птица» достаточно быстроходна, и к ней так просто на ходу не пристыкуешься. Ну, и… у нас есть кое-какие сдерживающие средства.
Клавейн многозначительно кивнул. Объяснений не требовалось.
— А теперь?
— Нас ведут. Пара баньши прицепилась к нам с час назад, удерживая одну десятую световой секунды. Тридцать кликов. Это не дистанция, мы их стряхнули.
Пленник выдавил в рот немного воды.
— И они вернулись?
— О чем и речь. Обычно они не забираются так далеко от Ржавого Обода. Это для них… нехарактерно. Я бы даже сказала…
Клавейн поднял бровь.
— Что… это имеет ко мне какое-то отношение?
— А что, мысль.
— Вот тебе еще одна. Вы летели через зону боев, куда просто так никто не сунется. С точки зрения баньши это может означать, что у вас на борту ценный груз, ради которого не грех и рискнуть.
— Похоже на то.
— Клянусь, я здесь не при чем.
— Я и не думала так, Клавейн… в смысле… думала, но передумала… Но последнее время у нас вообще хрен знает что творится.
Клавейн еще раз приложился к колбе.
— Рассказывай.
Еще через восемь часов Клавейна выпустили из шлюза. Теперь он смог толком рассмотреть человека, которого Антуанетта назвала Ксавьером. Это был крепкий тип с приятной улыбчивой физиономией и густой копной волос, стриженных под горшок — настолько черных, что они отливали синевой в судовом освещении. По оценке Клавейна, он был лет на десять-пятнадцать лет старше Антуанетты. Впрочем, ситуация могла оказаться прямо противоположной. Ясно было одно: никто из них не родился больше чем несколько десятилетий назад.
Когда люк распахнулся, Клавейн обнаружил, что его спасители так и не сняли скафандры, шлемы пристегнуты к поясам.
— Снимай скафандр, — сказал Ксавьер, стоя в люке. — Тогда сможешь войти внутрь.
Клавейн кивнул и начал разоблачаться — дело и без того непростое, а тем более в шлюзе, где было буквально негде развернуться. Однако он справился за пять минут и остался в облегающем термокомбинезоне.
— Думаю, на этом можно остановиться?
— Конечно.
Ксавьер посторонился, пропуская Клавейна, и тот бесшумно шагнул на рифленый металлический пол.
