— Охринеть! — нервно усмехнувшись, повторила я, а затем резко развернулась к пирату. — Какой же ты все-таки…
— Тс-с-с, — пират приложил палец к своим губам и невинно улыбнулся. — Без оскорблений, дорогая. Окей?
Я увела раздраженный взгляд, тяжело вздохнув, а затем вновь перевела его на довольного до чертиков Монтенегро, пуская в того молнии. Богом готова поклясться, что в тот момент из моей бошки показался горячий пар.
— А чего такая мина недовольная? — наигранно обиженно спросил пират, но его уголок губ все равно дернулся вверх. — Я, по-твоему, хуже старого извращенца, к которому ты бы могла отправиться? Так сказала бы заранее о своих предпочтениях, принцесса, я бы и не растрачивался! Или ты думаешь, я купил тебя, чтобы взирать на твой недовольный еблет 24/7?
— Перестань уже.
— Что именно?
— Говорить, что купил меня! — раздраженно повторила я и, сама от себя не ожидая, подошла к ухмыляющемуся главарю пиратов. — Я не вещь. Мне плевать, кому ты там еще попытаешься продать меня и плевать, как ты называешь это. Но я никому, даже тебе, Ваас, не позволю оскорблять меня. Я не товар. Ты услышал? Не товар.
Ваас снисходительно улыбнулся. Мда, очевидно, в его глазах я грозно не выглядела.
«А еще очевидно, что мои слова пролетели мимо его ушей».
— Все? Твоя речь окончена, бунтарка моя? — с иронией уточнил пират.
Я устало вздохнула и отступила на шаг.
— Ну раз так, располагайся. А у папочки много дел…
Ваас уже отстранился от стола, чтобы направиться к выходу, когда я преградила ему путь.
— Погоди…
Ваас удивленно поднял бровь.
— Ты не ответил на мой вопрос.
— Бля, принцесса, давай только быстро, — вздохнул пират, бросив взгляд на улицу, и я не упустила момента съязвить.
— А выглядел так, как будто скучал…
Я окинула мужчину игривым взглядом с ног до головы. Впрочем, моя появившаяся раньше времени ухмылка и так меня выдала, и в следующую секунду я получила смачный такой щелбан и схватилась за голову.
— ЭЙ!
— Ближе к делу, принцесса, — отчеканил пират, злорадствуя над моим недовольным лицом.
— Почему я здесь?
— О чем это ты? — пират сделал вид, будто не понял, о чем я, а сам издевательски блеснул глазами.
«Издевается ублюдок. Знает же, как мне неприятно произносить эти слова…»
— Окей, почему… Почему ты купил меня? — наигранно довольно улыбнулась я.
— А, ты об этом. Ты забавная.
— Забавная? — моя улыбка тут же пропала.
— Не вопишь, не ревешь при виде меня или моих людей. Даже брыкаешься порой. За этим интересно наблюдать. Хамишь, конечно, сука, много, и это блять так выбешивает порой… Но в тебе есть потенциал. Хочется грохнуть тебя и одновременно хочется узнать, как ты будешь действовать дальше. А еще ты больно дотошная: вот ты пиздишь мне про то, что тебе до меня нет дела, но никогда не упускала момента вывести меня на откровения и душевные пиздежи. И знаешь…
Ваас увел взгляд к окну.
— Пообщавшись с тобой, я впервые осознал, что походу блять мне реально нужен был такой человек. Чтобы… Хотя бы просто выслушал, о большем я бы и не просил и в большем бы и не нуждался.
Поняв, что уже достаточно перехвалил меня, пират вновь ехидно усмехнулся, посмотрев на меня сверху.
— Короче, ты — просто пиздец какая забавная зверушка, Бэмби.
На это я лишь недовольно цокнула, успев заслушаться его красивых речей.
— И, как видишь… — он взял мою руку с выведенным на ней татау, и больно сжал, заставив меня сморщиться. — Не я один об этом прознал.
Ваас оттолкнул мою руку и направился прочь из хижины. На пороге он бросил, даже не обернувшись:
— До вечера, amiga!
***
До вечера в тот день, к слову, оставалось не так много: солнце уже сделало больше полуоборота над островом и теперь неспешно клонилось к закату. Окна из хижины выходили на главную площадь пиратского лагеря, за которой раскинулись высокие джунгли, холмы, скрывающие за собой бесконечный океан. С каждым получасом небо переливалось из бледно-розового оттенка в оранжевый, затем в ярко-рыжий, и теперь оно было кроваво-алым, местами усыпанное пятнами бледно-телесных облаков. На самом деле, картина жуткая. Я отпрянула от окна, не в силах больше смотреть на краски неба, заставляющие меня предчувствовать что-то неладное.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
«Не верится! Я снова просиживаю задницу в этом месте! Сука!» — я нервно расхаживала из стороны в сторону, так как заняться здесь было поистине нечем.
Периодически я поглядывала на улицу, когда оттуда доносились слишком громкие ругательства пиратов или звуки, но ничего интересного там так и не произошло, поэтому я быстро бросила эту затею. Да и не хотелось лишний раз мелькать рожей перед пиратами.
Часа через два после ухода Вааса, за мной зашел его подчиненный: строгий на вид и до мурашек молчаливый. Приказал идти в душевые и как воды набрал в рот — не издал больше ни единого звука, зато глазами следил за каждым моим телодвижением что на пути в душевые, что на пути обратно. Вне хижины красное небо казалось еще более огромным и живым: казалось, вот-вот, и сверху упадет капля кровавого дождя. В душевых никого не было — несказанная удача. Мне потребовалось около десяти минут, чтобы полностью отмыться, обтереться и натянуть одежду: я бы справилась и за половину времени, опыт уже позволял, однако мне банально не было куда торопиться. А перспектива бежать сломя голову, чтобы просидеть еще несколько часов в пустой душной хижине, меня не устраивала, поэтому я неспешно шла через площадь вместе с молчаливым охранником, высушивая волосы уже мокрым полотенцем.
Еще через час в хижину зашел тот же пират с тарелкой еды и стаканом воды. Он не взглянул на меня и, кинув тарелку на стол, быстро вышел на улицу. Аппетита не было от слова совсем, так как настроение было испоганено к чертям: не в лагере Вааса я планировала провести эту ночь, а в пещере с девчонками, даже с Никой думала поговорить по душам, помириться что-ли, и что теперь?
«Хватит забивать себе голову, » — пригрозил внутренний голос. «Лучше направь работу своих извилин на придумывание плана побега!»
Я бросила десятый по счету взгляд на принесенный ужин и нехотя поднялась с матраса, садясь за стол.
«И все же силы терять нельзя, » — убедилась я, беря в руки ложку. «Иначе в следующий раз, когда ты распустишь свой длинный язык и Вааса это выбесит окончательно, ты просто отрубишься на месте, стоит ему только пальцем дотронуться до тебя».
А вот жажда меня действительно мучила — съев несколько ложек супа, я отставила тарелку в сторону и взялась за стакан воды, опустошая тот до дна. И только в последний момент, допивая содержимое, я заметила на его донышке оставшиеся частицы какого-то белого порошка.
Внутри что-то щелкнуло — я тут же отставила стакан подальше и поднялась из-за стола. В голове крутилась только одна мысль:
«Наркотик? Неужели они подсыпали мне чертовы таблетки?!» — судорожно размышляла я, стараясь не паниковать.
Я рухнула на матрас, не зная, как быть. Я просидела так около получаса, судорожно наблюдая за ощущениями. Изменений ни в теле, ни в сознании не было. Но это не успокаивало. Схватившись за голову, я попыталась обнадежить себя наивной мыслью, что в стакане, чертовом, мать его, стакане с чистой, прозрачной на вид водой, был вовсе не наркотик, а что-то иное, что-то безобидное, обезболевающее какое-нибудь или снотворное, я не знаю! Но внутренний голос упорно твердил:
«Не будь такой наивной дурой…»
Оставалось гадать, была ли эта гребаная подстава от Монтенегро и… Как он может воспользоватья моим состоянием.
Паника нарастала, но я мужественно ее сдерживала. Я решила все оставшееся время до возвращения главаря пиратов не двигаться с места, сидеть на матрасе и не позволять себе совершать лишние телодвижения.
«Лучше я перестрахуюсь и буду себя контролировать до последнего осознанного вздоха, чем потом буду разгребать то, что успела натворить…»
***
Мне казалось, что я жду возвращение главаря пиратов уже которые сутки, но, разумеется, это было не так. Время словно замедлилось, и меня не на шутку пугало это. Я смотрела в окно напротив и наблюдала, как неспешно передвигаются пираты, как медленно ветер раскачивает листву, как в замедленной съемке происходит очередной кишип между людьми Вааса. Все, что двигалось, оставляло отпечаток своего силуэта в моем сознании, от чего порой мне казалось, что все плывет перед глазами. Это нельзя было сравнить с предобморочным состоянием, так как головокружения я не чувствовала: все просто периодически замедлялось, а затем вновь возващалось к привычной скорости.
