начались сильные головные боли. Они не прекращались ни днем, ни ночью. Врачи предложили операцию на голове. Но после операции ей стало еще хуже. У нее отнялись ноги и пришлось сесть в инвалидную коляску. Врачи не делали оптимистических прогнозов, и Бруна поняла, что она обречена. Поначалу она очень переживала, плакала. Потом на нее нашло какое-то безразличие. Она стала забывать имена друзей и родственников, она знала только своего мужа и не хотела никаких сиделок. Он разрывался между работой и женой, которую боялся оставлять на долго одну. В этот раз жена Сильвио предлагала свою помощь, но Бруна, его жена, напрочь отказалась.
– Микеле, Микеле, – послышался ее слабый голос.
Она открыла огромные черные глаза и улыбнулась:
– Ты пришел? Я тебя ждала, ждала и решила сама пойти к тебе на работу, но не смогла и упала на пол.
– Ну что ты, Бруна! – воскликнул Микеле. – Как бы ты дошла до моей работы, далеко ведь. И потом, я не сижу всегда в кабинете, ты же знаешь, что я постоянно разъезжаю по городу. Я тебя очень прошу, не делай больше так! Договорились?
Он наклонился и обнял ее.
– Договорились, – сказала она.
Но вдруг она оттолкнула его и закричала:
– Ты был с другой женщиной, от тебя пахнет чужими духами!
Микеле начал оправдываться:
– Да нет, ну что ты, нет, нет.
Но на нее уже нашла истерика. Она каталась по широкой кровати, рвала на себе волосы и кричала:
– У тебя – другая! У тебя – другая!
Микеле побежал к холодильнику, накапал ей успокоительных капель и с трудом заставил ее выпить лекарство. Через некоторое время Бруна затихла и уснула. Микеле пошел принял душ и поменял рубашку. Он уже давно не любил свою жену, но они прожили с нею много лет и у них вырос и уже женился сын. Микеле привык к своей жене и сейчас, когда она заболела, он очень жалел ее и всячески старался облегчить ее участь.
Но с этого дня, как только он подходил к жене, перед ним вставало прекрасное, улыбающееся лицо Маши. Это было как наваждение, как болезнь. Он никак не мог избавиться от этого образа, да впрочем, и не хотел.
Через несколько дней Маша позвонила. Микеле не верил своему счастью. «Она его запомнила! – ликовало его сердце. – Она хочет с ним встретиться!»
Микеле ехал по дороге вдоль побережья, когда Маша позвонила. Ему вдруг стало легко и весело, он сбросил с плеч все тяжести жизни, он забыл о больной жене. Его наполняла тихая радость. Микеле вдруг увидел, какое над ним изумительно голубое небо. Он увидел, какой необычайной лазурью светится море. Он увидел, что уже, оказывается, весна и повсюду благоухает море разнообразных цветов. И ему неудержимо захотелось быть рядом с Машей, ну хотя бы один разок насладиться близостью с нею, а потом возвратиться к больной жене и затосковать.
Они встретились на вокзале. Маша по телефону сказала, что она приедет, если он поможет найти работу для нее. Он был согласен на все, лишь бы еще хоть раз увидеть ее. Микеле сразу заметил ее стройную фигурку среди толпы людей на перроне. Он подошел к ней и осторожно тронул за плечо, хотя ему безумно хотелось сгрести ее в охапку и целовать не останавливаясь.
– Чао, чао, – улыбнулась она.
– Сейчас мы поедем смотреть работу, – сказал Микеле. – Пошли к машине.
Они сели в красный автомобиль фирмы «Форд» и поехали. Маша с удивлением посмотрела на Микеле. А он просто сошел с ума. Какая там работа! Он страстно хотел ее и ни о чем больше не мог думать. И когда на горе они, наслаждаясь друг другом, валялись на изумрудной шелковой траве, Микеле забыл обо всем. Он никогда в жизни не был так счастлив, ни на одну женщину он не смотрел с таким восторгом и восхищением.
Он понял, что без Маши ему не жить.
Но когда он, проводив Машу на поезд, вернулся домой, жена, сидевшая в коляске, устроила ему истерику:
– Ты опять был с этой женщиной! Ты опять с нею был! – визжала она. – Почему ты не занимаешься со мною любовью, посмотри на меня, посмотри, как я еще хороша.
Она стянула с себя кофточку, разорвала бюстгальтер и трясла своими высохшими грудями.
– Вот я, вот. Возьми меня, я твоя жена! – кричала она.
Микеле накапал ей успокоительных капель, надел на нее кофточку, погладил по голове:
– Успокойся, Бруна, успокойся.
Когда Бруна успокоилась, она сказала:
– Я чувствую, что мне уже недолго осталось. Потерпи, прошу тебя. Не изменяй мне, я тебя очень прошу.
Микеле стало жаль жену.
– Ну что ты, зачем ты так. Мы еще вылечим тебя.
Но Бруна покачала головой и тихо выдохнула:
– Нет, не вылечим. Это у меня наследственное. И моя мать от этого умерла, и мои тетки умерли от этой болезни. Так что мне недолго осталось. Я прошу тебя, поклянись, что ты не будешь больше мне изменять.
– Хорошо, хорошо, успокойся, – сказал Микеле.
– Нет, – упрямо повторяла Бруна. – Ты поклянись.
– Ну, хорошо, клянусь, – тихо сказал Микеле и почувствовал, как небо придавило его, да так, что стало нечем дышать.
В следующий раз, когда позвонила Маша, он был рядом с женой:
– Чао, чао, – и выключил сотовый.
Он с опаской посмотрел на жену, не догадалась ли. Но Бруна была в глубокой задумчивости, и казалось, не слышала и не видела ничего, что происходит вокруг.
Когда он через несколько дней опять услышал голос Маши в своем сотовом телефоне, он забыл о клятве, которую дал своей жене и сказал Маше, что они встретятся с нею. Ему так этого хотелось. Он просто умирал от этого желания. Но он не смог поехать. На жену нашла истерика. С самого утра она кричала непонятно что, металась по постели, рвала на себе волосы. Никакие капли не помогали. Пришлось вызвать скорую помощь, и ее положили в больницу. У Микеле едва выдалось время, чтобы позвонить Маше и предупредить, чтобы она не приезжала. Он соврал ей, что занят работой.
Он весь день провел в больнице с женой, пока ее не привели в чувство. А она, как только пришла в себя, погладила его по руке и тихо сказала:
– Ты мне клятву дал.
И опять устало закрыла глаза.
Микеле каждый день после работы бежал к ней в госпиталь, подолгу сидел возле нее. Ему было безумно жаль свою жену. Он страшно устал от этой ее болезни. Когда ее выписали из больницы, ей стало на какое-то
