— Он был, как ты, настоящая юла. — Он смотрит на меня, лукаво изогнув бровь. — Как только мы заработали достаточно денег, Ан решил, что нам нужно вернуться на остров, где мы выросли, и построить собственную рыбацкую лодку — не сампан[205], а сорокафутовую, на которой поместились бы и наши жены с детьми.
— Звучит очень неплохо.
Он фыркает и снова переходит на английский.
— На самом деле ты так не думаешь.
— Ты прав. Как ты вообще выносишь жизнь на плаву?
— Мне нравится движение. Так мне кажется, что я куда-то направляюсь…
— А разве нет?
Вместо ответа он начинает крутить свое кольцо. Я понимаю, что круговой узор на самом деле состоит из двух идеально подогнанных частей, образующих символ инь-ян.
— Это карпы? — спрашиваю я. Карпы символизируют гармонию, поскольку появляются, когда позитивная и негативная энергии находятся в равновесии.
Он снимает кольцо и протягивает его мне. Пусть я не эксперт, но сразу видно, что мастер ловко управляется с иглой. Рисунок настолько детальный, что можно разглядеть рыбью чешую.
— Где ты его взял? — Я надеваю кольцо на свой большой палец, но и на нем оно свободно болтается.
— Это кольцо Ана. Я ему сделал.
— Ты сделал это? — Я смотрю на его загрубевшие руки.
Кривая улыбка появляется на его лице.
— Даже у камня есть слабые места. Иногда парни просят меня нарисовать их жен, чтобы вспоминать их в плавании.
Надо же, я и представить не могла, что Павлин — художник. Одна мысль о том, что его сильные руки создали что-то такое крошечное и идеальное, наполняет меня головокружительным изумлением.
— Как ты распилил ракушку, не сломав ее?
— Сточил об камень. Требуется масса терпения, и иногда они ломаются. Не каждая ракушка хочет меняться.
Не могу избавиться от ощущения, что мы говорим уже не о ракушках. Я возвращаю кольцо, внезапно остро ощутив его присутствие рядом со мной, такого высокого, что он легко мог бы поцеловать меня в макушку, такого широкоплечего, что спокойно спрятал бы меня от ветра.
Он забирает кольцо, чуть скользнув пальцами по моим. Мои щеки розовеют. Трудно не глазеть на этого парня, с его высокими скулами, ясными глазами, подвижным ртом, который прямо сейчас выглядит притягательно мягким. Корабль вступает в сговор с морем, чтобы подтолкнуть нас друг к другу.
Дверь открывается. Не оборачиваясь, Бо заводит руку назад и ловит ее, пока она не врезалась в нас.
— Эй.
Джейми переводит взгляд с меня на Бо, и в глазах его вспыхивает вопрос.
— Где ты был? — набрасываюсь на него я, словно только и делала, что ждала его здесь.
— Собирал всех.
Олли и Винк, оба бодрые и румяные от свежего воздуха, залазят на верхнюю койку. Тао и Фонг проскальзывают на нижнюю. Напротив них Минг Лаи и Барабанщик, с лицом и одеждой, испачканными в саже, устраиваются на койке Бо, а тот садится на откидной стул у двери.
На щеках Джейми появляются ямочки.
— Шарлотта передала хорошие новости, — говорит он мне. — Завтра на мостике, в одиннадцать утра, но только на четверть часа. Она сказала, ты была «великолепна».
Я визжу. Надеюсь, Ква будет на дежурстве во время нашего выступления, и я капну ложку дегтя в его бочку меда, крутя колесо на его драгоценном мостике. Однако показать Джамбо у нас не выйдет. Может, получится натянуть канат? Наверное, слишком рискованно на движущемся корабле, но… Я щелкаю пальцами.
— Мы используем перекладину. Они крепкие, и двадцатифутовый обрыв добавит драматичности. Помнишь тот забор в Сент-Джеймсе?
В Сент-Джеймском парке железный забор окружал яблоневый сад, чтобы оттуда не таскали яблоки. Мы крутили колесо наверху, а пики, расположенные в футе друг от друга, зрительно добавляли трюку опасности.
Джейми стягивает шапку, оставляя на голове вихор.
— Я сказал, что буду выступать с тобой. Я не говорил, что собираюсь ломать ноги.
Я прикусываю язык, сдерживая рвущийся наружу ответ. После нескольких тренировок он вернет себе уверенность. Все по порядку.
Лицо Тао искажается тревогой.
— Кто ломает ноги?
— Я скоро начну ломать ноги, если никто не объяснит, зачем мы здесь. — Фонг упирается пальцами в низко нависающую верхнюю койку. — Кто воняет? — Он зыркает на прокопченного Барабанщика.
Но пересекая каюту, чтобы открыть иллюминатор, я замечаю, что виновник сам Фонг, от которого несет застарелым табаком.
Джейми расслабляет плечи и начинает расхаживать между койками.
— Спасибо вам всем за то, что пришли. Как вам, наверное, известно, моя сестра пытается попасть в Америку.
Все кивают. Винк хмурит брови, а потом и вовсе натягивает шапку на глаза.
Фонг флегматично хмыкает.
— Ни за что бы не поехал в Америку. Там одни варвары. Должно быть, там ростков сои днем с огнем не достать.
Тао бьет Фонга по руке.
— Тсс, сейчас речь не о твоем желудке.
Барабанщик поднимает свою трещотку.
— А как ты попадешь в Америку? У тебя есть документы?
— Пока нет, — отвечаю я.
— Вот поэтому нам нужна ваша помощь, — говорит Джейми. — Дело в том, что мы с Валорой, эм, акробаты.
Молча слушающий нас Минг Лаи двигается на край койки, и на его серьезном лице, оттененном баками, проступает удивление.
— Как вышло, что ты никогда не рассказывал нам об этом, маленький капитан? — спрашивает он своим трубным баритоном.
Джейми пожимает плечами.
— Это было в другой жизни.
Минг Лаи усмехается.
— Ты не настолько стар, чтобы прожить несколько.
— Ну, и как это связано с Америкой? — влезает Барабанщик. — Им нужны акробаты? — Его нога начинает отбивать ритм. Излучаемой им энергией можно обеспечить целый пароход.
— Вроде того. — Джейми приглаживает волосы и снова натягивает шапку. — Понимаете, в Америке есть знаменитый цирк — цирк братьев Ринглинг.
— Ха. Девушки не должны быть акробатами. Они должны сидеть дома и заниматься домашними делами, — заявляет Фонг.
Джейми не обращает на него внимания.
— Очень важный пассажир, которого зовут мистер Стюарт, может взять Валору в Америку как участника цирковой труппы, если нам удастся произвести на него впечатление. Он договорился с капитаном, чтобы мы могли выступить для него завтра.
Присутствующие обмениваются взглядами и начинают перешептываться. Барабанщик выбивает одобрительную дробь на крепком плече Минг Лаи.
Джейми поднимает руки, и все замолкают.
— И вот тут появляетесь вы. Нам нужна помощь каждого из вас, если вы согласитесь. — Он кланяется старшим.
Так вот что задумал Джейми. Полагаю, и у него бывают просветления. Все-таки мы действительно пробуемся в Величайший цирк на земле. Самое время бросить весь уголь в топку. Его друзья-матросы помогут нам сделать так, чтобы представление прошло гладко, а то и добавят зрелищности.
Тао сцепляет руки в замок и дважды трясет ими в знак поддержки.
— Расскажите нам, что вы задумали.
Джейми оглядывается на меня, и я подхватываю нить разговора так легко, словно у нас единый мозг.
— Вчера я немного жонглировала и стрясла с пассажиров высших классов более двух фунтов.
— Два фунта? — давится Фонг.
Именно, старик.
— Винк и Олли помогали мне, собирая монетки в шапки, пока я раскланивалась. — Я улыбаюсь мальчишкам. — Нам снова потребуется такая помощь, если вы не против.
— Я в деле, — заявил Олли.
— И я, — неохотно подтверждает Винк, словно согласие из него тянут силой. Мне кажется или он избегает моего взгляда?
— А еще надо распространить «слух», — продолжаю я. — Они обычно путешествуют быстрее, чем «новости».
Джейми упирается локтями в колени Винка и улыбается ему, но мальчишка все еще не улыбается в ответ.
— Ага, и не забывать повторять слова смертельный и потрясающий.
— Минг Лаи и Барабанщик, вы будете нашими зазывалами, расскажете людям о представлении. Минг Лаи, ты также представишь нас. Олли и Винк помогут тебе подобрать слова.
